Грифон торжествует. Проклятие Зарстора - Андрэ Нортон

Может, Марбон и звал — молча. Сможет ли камень унести Бриксию туда, куда не достигает никакой голос? Она… или часть её, поддерживаемая сильной волей и духом, была поглощена, перенеслась… не в то полное тумана место, в котором она изменила Проклятие, преодолела его. Нет, это место было гораздо темнее, холоднее, отчаяннее — место полной безнадёжности.

«Двед!» — теперь она и сама произнесла это имя — мысленно, не губами. И ей показалась, что беззвучная мысль прокатилась громче самого сильного звука.

Вниз — у Бриксии появилось ощущение, что она всё глубже погружается в этот мёртвый мир. Её окружал клубок зелёного огня, но это не уменьшало её ужас.

— Двед! — на этот раз прозвучала не её мысль-призыв. Но она тут же поторопилась подхватить его. Перед ней тянулась полоска зелёного огня, нить, в которой играл свет, то ярче, то тусклее. Второй конец нити где-то пропадал. Видеть глазами мозга — Бриксия слышала об этом, но так никогда и не могла поверить.

«Двед!»

Нить натянулась. Необходимо спасти… тянуть… Но никто не может это сделать. Здесь не было физических тел, не существовали руки.

Бриксия старалась укрепить в себе новое ощущение, новое знание, которого она не понимала.

«Двед!» — снова зов другим голосом-мыслью.

Нить оставалась натянутой, но неподвижной. Должен же быть выход! В прошлом у Бриксии бывали моменты, когда её тело, кости и кровь были истощены до полусмерти. Она должна воспользоваться другой своей частью. Словно пользуешься новым инструментом, оружием, к которому не привык… но заставляет необходимость.

«Двед!» — на этот раз звала она сама. Ей показалось, что само это имя обвилось вокруг нити, укрепило её, сделало толще. От неё теперь исходило ощущение силы, чужой силы. На мгновение Бриксия отшатнулась, не желая объединяться с этой силой. Потом, зная, что только вместе они победят, сдалась.

Тянуть… тянуть нить, вести Дведа назад. Быть не только якорем, который удерживает его, нет, подготовить ему дорогу к возврату.

Нить… в её сознании эта нить начала изменяться. На ней появились маленькие яркие зелено-золотые, словно металлические, листья. Теперь нить превратилась в лозу… Она росла, тянулась… это путь жизни!

Мысли сомкнулись вокруг лозы, сомкнулись прочно, как сильные руки. Тянуть…

«Двед!»

Лист за листом лоза двигалась назад. Тащить!

«Двед!»

Нить исчезла, холод и пустота лопнули как пузырь, который проткнули изнутри. Она снова оказалась на свету, в своём времени и пространстве. Двед неподвижно лежал на руках Марбона. Лицо мальчика побледнело, зелёный свет камня придавал ему мертвенный оттенок.

— Двед! — Марбон взял рукой мальчика за подбородок, поднял его голову.

Ресницы дрогнули. Губы Дведа разошлись, мальчик вздохнул и медленно раскрыл глаза. Взгляд у него был пустой, не сфокусированный.

— Холодно, — чуть слышно прошептал он. Тело его вздрогнуло. — Как холодно…

Руки Бриксии, сжимавшие камень, дрожали. Чувствуя, что у неё уже не остаётся сил, она положила Проклятие Дведу на грудь, взяла в руки его холодные ладони, потёрла их. Руки у него были влажные и холодные.

Глаза мальчика снова закрылись. «Двед! — громко позвал Марбон. — Не покидай нас, Двед!»

Мальчик снова вздохнул. Он чуть повернул голову, спрятал лицо.

— Двед! — в крике прозвучал страх.

— Он спит… он не умер. — Бриксия не отодвинулась, а скорее отвалилась в сторону. — Он снова с тобой.

С тобой, подумала она. Не с нами. Какое отношение имеет она теперь к их жизни?

— Только твоей властью и разумом, Мудрая Женщина, — Марбон осторожно положил мальчика на пол.

Она видела лицо этого человека пустым, гневным, одержимым поиском. Но сейчас оно казалось совсем другим. Однако понять значение его взгляда она не могла. Слишком устала — и телом, и душой.

— Я… не… Мудрая… Женщина… — Бриксия говорила медленно, с трудом преодолевая усталость. Ута прижималась к ней, мурлыкала, тёрлась головой о плечо. Девушка протянула руку к Проклятию, но так и не завершила это движение. Её накрыла и унесла тёмная волна.

Она лежала в гнезде из цветов. Вокруг одни цветы. Со всех ветвей вокруг свисали цветы. Она видела только их жемчужную белизну, их совершенство. Между цветами вились ярко-зелёные нити. Бриксия сонно подумала, что шорох, который доносился до неё, это шорох цветов и ветвей.

Шёпот становился громче… и сопровождался негромким звуком лютни. Цветы, ветви, нити пели.

Пуста земля Зарстора,Голы его поля.Никто не может догадаться,Кто был здесь лордом.Так из-за гордости ЭлдораПобедили смерть и разрушение.

Звёзды совершили оборот,Созрело время.Звёзды снова видятСудьбу в ночи.Разбиты тьма и позорПроклятия Зарстора.

Зелёными становятся поля,Зеленеют холмы.Давно в прошломДревнее зло.Тот, кто владеет этой землёйПри свете дня,Пойдёт другой дорогой —Дорогой мира.

Только спокойный ритм, нет ещё отработанности песни-легенды. Цветы покачивались, листья шептали. Бриксия лениво закрыла глаза, ей хотелось вечно лежать на этом цветочном ложе, далеко от труда, страха и боли. Но сквозь шёпот и звуки лютни прорывался другой голос:

— Бриксия!

Тот, кто владеет этой землёйПри свете дня,Пойдёт другой дорогой —Дорогой мира.

— Бриксия!

Она снова открыла глаза. Это вовсе не то место цветов и мира. Девушка лежала под открытым небом. Руки её бесцельно двигались, она ощущала под собой зелёную траву, она лежала на мягкой постели из срезанной травы. И она была не одна. Справа от неё, скрестив ноги, сидел лорд Марбон, слева — Двед. Бледное лицо мальчика ещё несло отпечаток пережитого. А у её ног примостилась Ута. Но вот кошка потянулась и зевнула.

Бриксия нахмурилась. Ведь она упала в обморок не тут. Она тогда была под куполом затонувшего города… это последнее, что она помнила.

— Это ты… пел? — медленно спросила она, глядя на Марбона.

— Нет, — он покачал головой. На губах его играла улыбка, которую, ей показалось, она понимает, улыбка стояла у него и в глазах, она чудесно смягчила его лицо. Не эта ли улыбка привязала Дведа к больному хозяину, заставила служить ему — чуть ли не до смерти. Когда такой человек предлагает дружбу — его предложение стоит очень многого.

— Ты сама пела — во сне, — пояснил он. — Ты и вправду была в другом мире, где становятся реальностью сны, а наша жизнь сама кажется сном? Но песня твоя внушает надежду. «Кто владеет этой землёй при свете дня!» А кто ею владеет? — негромко спросил он.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});