Верная Рука - Май Карл Фридрих

— Хау! Пусть его бегает где хочет! Он принес мне большую беду, но что я смогу с ним сделать, даже если отыщу? Прошло уже много лет, и никакой суд не станет теперь этим заниматься. Не стоит об этом больше говорить!

Спустя некоторое время я ушел в дом. Он последовал за мной и, поскольку нас здесь никто не мог слышать, спросил:

— Вы хотели со мной поговорить, сэр?

— Конечно.

— Зачем вы мне кивали?

— Потому что вы не должны были так себя вести. Я не доверяю этому насквозь фальшивому генералу.

— Я тоже нет, но он никак не может повлиять на мои дела!

— Это еще вопрос. Он смотрел на вас крайне внимательно и произнес имя Эттерса так отчетливо, будто он это сделал специально для вас.

— То, что он его назвал — чистая случайность. Я убежден в этом.

— А я — нет. Думаю, он сделал это намеренно.

— Какими намерениями мог руководствоваться этот человек, который меня совсем не знает?

— Он знает вас, сэр, и очень хорошо!

В этот момент вошел Апаначка. Он осторожно осмотрелся и, увидев, что мы одни, спросил:

— Мои братья говорят о человеке, имя которого назвал Генерал?

— Да, — ответил я.

— Я видел его.

— О! Где?

— В Каам-Кулано.

— Когда?

— Два года назад, когда был еще мальчиком.

— Это давно, очень давно, — разочарованно заметил я.

— Его звали Эттерс.

— В самом деле? И ты это запомнил?

— Я это помню, потому что я его ненавидел.

— Из-за чего?

— Он смеялся над моей мамой, которую я люблю.

— Что ему было нужно у вас?

— Этого я не знаю. Он жил в палатке шамана, и всякий раз, когда он там оказывался, мама попадала во власть злого духа, который пронизывал всю ее.

Он хотел сказать, что ее тело охватывали судороги.

— Ты можешь описать, как выглядела в то время твоя матушка?

— Она была молода и красива.

— Цвет ее кожи был светлее, чем сейчас?

— Ее кожа была того же оттенка, что у всех краснокожих женщин.

— Значит, одно из моих предположений неправильно; однако другое может оказаться верным. Этот Эттерс, он был причиной того, что погнало вас от благ цивилизации на Дикий Запад, мистер Шурхэнд? Он как-то связан с несчастьями, лишившими вас веры в Бога и доверия к людям?

— Да, — ответил он, — вы угадали.

— И вы в самом деле верите в то, что он сейчас находится в Форт-Терреле?

— Я убежден в этом.

— И хотите туда поехать?

— Я должен, должен.

— Когда?

— Уже сегодня вечером! Я не могу терять ни дня, ни часа, ни даже минуты. Я сто раз, иногда целыми неделями, охотился за этим мерзавцем, но мне никогда не удавалось даже посмотреть на него. Мне известны только его имя и его черные дела, но я никогда его не видел. Сейчас я вдруг узнал, где его можно найти, и можете себе представить, чего мне стоит находиться здесь хотя бы одну лишнюю минуту. Я должен немедленно ехать!

— А почему вы считаете, что Генерал вам не солгал, я ему не верю.

— Подумайте как следует, сэр! Какую выгоду он может получить, если это ложь?

— Заманить вас в ловушку.

— Нет, я верю его словам и скачу в Форт-Террел.

— В одиночку?

— Да, спутников у меня нет.

— Ну, одного вы, по крайней мере, будете иметь.

— Кого?

— Меня.

— Как? Вас? — переспросил он с радостным удивлением. — Вы хотите ехать со мной?

— Да, если вы согласитесь взять меня с собой.

— Соглашусь ли я! Что за вопрос! Я хочу быть рядом с вами всегда, даже в самых обыденных ситуациях; вы не можете себе представить, насколько сильно я к вам привязан. И теперь, когда речь идет о жизни и смерти, когда предстоит охотиться на дикого зверя, который уже много раз от меня ускользал, ваша помощь вселяет в меня уверенность, что на этот раз Эттерсу не удастся уйти. Когда на охоту выходит Олд Шеттерхэнд, зверю не на что рассчитывать. Значит, вы хотите ехать со мной, еще раз подумайте, в самом деле хотите?

— Я решил!

— Это такое счастье для меня, что вы… вы… я едва могу в это поверить. Но без вас тут не смогут обойтись!

— Ничего! Виннету отлично справится сам.

— И из-за меня вы готовы с ним расстаться?

— Разлука будет короткой. Потом мы его снова быстро найдем. Итак, вы позволите мне отправиться с вами?

— Позволю? О позволении здесь не может быть и речи! Наоборот, я готов на коленях просить вас поехать со мной и помочь советом и оружием!

Тут Апаначка положил руку ему на плечо и сказал:

— С тобой поскачет еще один человек.

— Кто?

— Апаначка, вождь найини-команчей. Не отказывай мне в этом! Ты мне по душе, и я поеду с тобой. Я знаю язык бледнолицых, умею отыскивать тайные людские тропы, и в моей душе нет страха перед врагом. Разве я не смогу быть тебе полезным? Я выкурил трубку мира с тобой, Виннету и Олд Шеттерхэндом, и теперь я — твой брат. Ты ищешь своего смертельного врага, чтобы убить его, и тем самым подвергаешь свою жизнь страшной опасности. Разве твой брат не должен быть рядом с тобой? Смогу ли я сказать, что являюсь таковым, если ты уедешь один?

Его жесты и тон, которым он все это говорил, явно свидетельствовали об искренности и трогательной преданности. Не ответив, Олд Шурхэнд вопросительно посмотрел на меня. Я понял, что решать придется мне:

— Наш краснокожий брат хочет совершить поступок, который ни один человек из его рода не назовет хорошим.

— К чему вспоминать мой род, когда речь идет о моем брате Олд Шурхэнде! Сыновья команчей способны лишь ненавидеть и убивать, в вас же я встретил любовь и человечность. Краснокожие люди побеждают при помощи томагавков, вы же покоряете ваших врагов оружием милосердия и прощения. Где лучше — там, где ненависть, или там, где любовь? Я ваш брат и поеду с вами!

— Хорошо, ты будешь нас сопровождать. Но мы отправимся в путь не сегодня, а завтра. Немногие оставшиеся часы не будут потеряны, наши лошади должны отдохнуть, от этого они станут только более резвыми.

— Но если мы упустим Эттерса? — озабоченно спросил Олд Шурхэнд.

— Он оставит след, по которому мы и пойдем. Не беспокойтесь особенно об этом! Прежде всего у нас должны быть хорошие лошади. За своего вороного я спокоен, у Апаначки конь тоже довольно быстрый и выносливый, я специально за ним наблюдал. А вот как обстоит дело с вашим конем, мистер Шурхэнд?

— Это прекрасное животное, хотя с вашим жеребцом его, конечно, не сравнить, но за последнее время я его несколько загнал, так что ему может оказаться не под силу выдержать ту нагрузку, которая его ожидает в ближайшие дни.

— Well, в таком случае вы поедете на коне Вупа-Умуги, захваченном нами в Каам-Кулано.

— Что? Вы хотите предоставить мне его в аренду?

— Не в аренду, хочу подарить.

— Подарить? Но это очень дорогое животное.

— Возьмите его, однако. Что мне с ним делать? Вупа-Умуги его не получит, а мне он не нужен.

Тут он сжал мне руку и взволнованно воскликнул:

— Я беру его, да, я беру его! Я не могу отказаться принять этот подарок, потому что надеюсь, что вы разрешите мне когда-нибудь расквитаться с вами. Итак, мы отправляемся завтра утром. А сейчас я пойду во двор, мне надо заняться моим новым конем!

— Но смотрите, чтобы никто ничего не заподозрил! Вам лучше всего вообще больше не разговаривать с Генералом.

Когда мы вышли из дома, Виннету не было во дворе, он ушел проверять посты вокруг пленных команчей, оставив лежать на столе, рядом с моими двумя ружьями, свое знаменитое серебряное ружье. И тут я увидел Генерала, который стоял у стола, держа их все в руках, и внимательно разглядывал мой штуцер. При этом его глаза горели жадным блеском.

— Не правда ли, сэр, это как раз и есть ваш «медвежий бой»? — спросил он, увидев меня.

— Да, — сухо ответил я.

— А это — знаменитый штуцер работы мастера Генри, о котором рассказывают всякие чудеса?

— Да, но вы-то что здесь делаете?

— Я хотел открыть затвор, но у меня не получилось. Может быть, вы мне скажете, как…