Еретик. Книга 3 - Вера Золотарёва

пожирало его тело, разнося по округе отвратительный и – что было особенно жутко – аппетитный запах горелой плоти, смертник не издавал ни звука. Казалось, душа покинула тело еще до того, как за него принялось беспощадное пламя. Неужели Господь оказался милосерден и забрал его душу к себе Небеса в последний момент?

Однако… с книгой Господь ничего не сделал. Ее было уже не спасти. Она была слишком вещественна, слишком воплощена, чтобы уцелеть. Господь знал истину, что написана в ней, но не мог уберечь ее форму. А презренные, воплощенные в этом мире души слишком низменны и слишком привязаны к форме, чтобы смириться с этим.

Ансель поглядывал на Ренара и чувствовал, как его бренное тело начинает трястись от злости.

«Ты позволил им сжечь своего друга. Ты бросил его. Швырнул ему под ноги всю мою веру и уничтожил и ее, и Вивьена. Он был твоим лучшим другом, но ты даже не попытался ему помочь. Ты просто продал его инквизиции, хотя мог попытаться спасти. Ты – Иуда, ты предал все, что было тебе дорого», – думал он и понимал, что этот голос не принадлежит Гийому де Кантелё.

О, нет, Гийом молчал.

А Ансель Асье прекрасно понимал, что еще некоторое время Руан ему покинуть не удастся.

‡ 24 ‡

Руан, Франция

Год 1361 от Рождества Христова

Кантильен Лоран почти не слушал, что говорил ему де Борд. Его задумчивый взгляд был устремлен в окно, выходящее во двор, где всё сегодня казалось слишком серым и понурым.

– Вы услышали меня, Лоран? – холодно осведомился архиепископ.

Ренар Цирон, бледной тенью стоявший у двери, сцепил руки на груди и перевел мутный взгляд с Лорана на де Борда.

– При всем уважении, Ваше Высокопреосвященство, это утро выдалось очень тяжелым, – вмешался он. – Думаю, вы понимаете, почему. Прошу, позвольте Его Преосвященству прийти в себя. Похоже, он слишком обессилел для таких разговоров.

Лоран устало посмотрел на Ренара и одарил его едва заметным благодарным кивком. Приметил этот жест де Борд, или нет, Лорану было наплевать.

– Я все прекрасно слышал, Ваше Высокопреосвященство. Если на этом мы можем закончить, я попрошу вас уйти.

Де Борд шумно втянул воздух носом, затем качнул головой и решительно развернулся. От того, как громко он хлопнул дверью, казалось, задрожали стены.

Затем воцарилась звенящая тишина.

Не в силах больше выдерживать накатившую на него усталость, Кантильен Лоран издал тихий измученный стон и, сложив руки на каменном выступе под окном, уронил на них отяжелевшую голову.

– Ваше Преосвященство? – обратился Ренар и сделал к нему осторожный шаг. В его голосе едва угадывался налет легкого беспокойства.

– Я в порядке, Ренар. В порядке, – простонал Лоран, не поднимая головы. Несколько мгновений прошли в тягучей тишине. Затем, глубоко вздохнув, Лоран все же оторвал голову от сложенных рук и посмотрел на своего подчиненного. – Если честно, я действительно не понял, что он сказал. Я его не слушал.

Ренар был бы ошеломлен, если б у него остались на это силы. В голосе епископа слышалась небывалая откровенность. Он не сказал ничего особенного, однако слова эти отчего-то показались Ренару очень важными, будто Лоран доверял ему какой-то секрет. Он нахмурился и молча решил дожидаться продолжения.

Лоран горько усмехнулся.

– Я рад, что ты вмешался. Честно говоря, мне кажется, только твое присутствие заставило его все же убраться отсюда. – Он покачал головой. – Скажи, ты понял суть его пламенной речи? Так глупо будет идти и переспрашивать собственный приговор.

Ренар неуютно перемялся с ноги на ногу.

А ведь Лоран был прав – слова де Борда были именно приговором. Похоже, архиепископ вознамерился навести порядок в руанском отделении инквизиции, но перед этим решил сначала разрушить его до основания. Этим основанием был Кантильен Лоран.

– Ваше Преосвященство, я… – Ренар замялся.

– Не нужно этих неловкостей, – покачал головой епископ, снова хмыкнув. – Не после того, что я позволил тебе сделать. Я должен был дать Вивьену сгореть заживо на том костре, но, Господь мне свидетель, у меня не хватило на это духу. Я благословил тебя на убийство, мой друг.

– На то, чтобы смертельно ранить приговоренного, – осторожно поправил Ренар. Лоран отмахнулся.

– На убийство, – не согласился он. На несколько мгновений он прикрыл глаза и устало потер переносицу. – Мы оба знаем, что конечная цель была именно такой. Чтобы Вивьен умер не в огне. Не такой страшной смертью – после всего, что он пережил. – На некоторое время он вновь замолчал, прислушиваясь к тишине за дверью. Затем заговорил едва слышно: – Так ты все еще убежден, что он лгал?

Ренар поморщился.

– Какая разница, в чем я убежден? – спросил он. – Он мертв. Этого не изменить. И скоро… – Он осекся на полуслове. Лоран понял его мысль и кивнул.

– И скоро здесь умрет все остальное. Я понимаю. Об этом де Борд и говорил мне, верно? Пока я не слушал.

– Да, Ваше Преосвященство.

– Брось, – усмехнулся Лоран. – После всего, что мы пережили, тебе самое время называть меня просто Кантильен. Тем более что быть епископом мне явно осталось недолго. Это изначально было плохой затеей, не так ли? – Он нервно передернул плечами. – Куда меня сошлют? После низложения.

– В Сент-Уэн, – мрачно ответил Ренар.

– Под присмотр Бернара Лебо? Неплохо. Похоже, несмотря на всю его жестокость, сердце у де Борда все-таки не каменное. Хотел бы я вместо того признать, что он туп, как осёл, но ведь этого за ним не водится. Стало быть, он отсылает меня к Бернару, который нет-нет, да будет даже временами выпускать меня из кельи? Удивительная щедрость.

Лоран вздохнул. Ренар тоже. Он внимательно посмотрел на епископа, не зная, как начать важный для себя разговор.

– Ваше Преосвященство…

– Я же просил, – перебил его Лоран.

– Я не могу.

– Не можешь называть меня по имени?

– Не могу больше здесь оставаться, – выпалил Ренар, решив не ходить вокруг да около. – Не после всего, что произошло. – Он виновато опустил голову и добавил: – Простите.

Лоран покривился. Он удивился бы, если б так хорошо не понимал своего подопечного. Будь он на его месте – поступил бы точно так же. Но его судьба была другой, и в этот самый миг от мысли, что встретить ее он вынужден будет в одиночку, Лоран ощутил дурноту.

– Хочешь уйти? – упавшим голосом спросил он.

– Снять с себя полномочия инквизитора, да, – твердо отозвался Ренар. – Я больше не смогу этим заниматься. Не так. К тому же я слепну. Я уже почти ничего не вижу, и скоро инквизиции от меня не