Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 1 - Ник Перумов

Отступив на шаг, Император с невольным ужасом следил за трансформацией. Он слыхал о подобном – маги накладывали на самих себя жуткие чары, чтобы после насильственной смерти превратиться в кошмарных монстров и сполна отплатить обидчику.

Содрогаясь от омерзения, Император спешил добить уже один раз умерших врагов. На последнем чародее сталь вновь завязла. Выдергивать застрявший в паркете трезубец Император уже не стал. Просто запер за собой двери.

Вся схватка заняла совсем немного времени. Он шёл по молчаливым коридорам, снимая часовых с постов. На лицах воинов читалось удивление – для чего повелителю всё это понадобилось? Небывалое дело, как есть небывалое...

Император старался не думать о том, сколько их доживёт до завтрашнего дня. Пора было забывать о людях. Перед ним – не более чем бессловесные орудия, исполнители его воли. И ничего больше.

Правда, если будет суждено, он погибнет вместе с ними. Живым в руки Радуги он не дастся. И умереть так просто ему нельзя тоже. О некромантах Семицветья ходили самые страшные слухи. И, как правило, все они были правдой.

– Сотника! – отрывисто бросил Император, когда процессия – он и почти три десятка воинов – добралась до малого тронного зала. – Сотника охраны и командира Вольных ко мне!

Кер-Тинор ещё не оправился от раны. Вместо него телохранителей Императора возглавлял один из десятских, старший по неведомой никому лестнице подчинения Вольных.

– Ким-Лаг! Всю охрану сюда. Гонца... моего гонца! Дай ему пяток сопровождающих, быстро в трактир «Полосатый Кот». Вот грамота. Пусть передаст... дядюшке Паа. И пусть дождётся ответа. Ещё приказ – запереть все ворота. Никого не выпускать! Кто попытается выехать – тех кончать.

О том, что это может оказаться спешащий к умирающему лекарь, Император конечно же не подумал.

– Всем легионам – тревога! Легатов – ко мне! Сюда, ко дворцу. А теперь – пошли!

...Сотня панцирников дворцовой тысячи, десятка четыре арбалетчиков. Пятьдесят Вольных – против всей Радуги!

В Мельине медленно умирал день.

Императору подали вооружение. Прочные, гномьей ковки, латы, глухой шлем, длинный полутораручный меч...

– Нет. Что-нибудь полегче, парень. И... без всяких там чар.

Бахтерец с императорским василиском на груди, островерхий шлем с открытым лицом, топор на длинной рукояти... Нет, пожалуй, меч надо взять тоже.

– Пошли, – сказал Император.

Здесь, возле самого дворца, вечерним временем осмеливалась гулять только самая родовитая знать. Склонённые головы, церемонные реверансы дам...

– За мной! – глухо командовал Император. – За мной, если верны мне!

Он видел изумление и откровенный страх. И невысказанное проклятие судьбе, пославшей им эту встречу, будь она неладна...

Император усмехнулся. Надвигалась ночь. Славная ночь.

– К оружию! И за мной! – крикнул он, когда отряд поравнялся с первой из орденских миссий – миссией Голубого Лива.

Он обернулся, чувствуя разверзающуюся там жуткую пропасть. Отборные воины, охрана его дворца, отнюдь не горели рвением идти вперёд. Мечи дрожали в покрытых испариной ладонях. Лица – бледны, глаза полны постыдного страха. Они поняли, что за приказ им предстоит выполнить.

И только Вольные остались бесстрастны. Как один человек, они уже обнажили оружие. Стрелки подняли арбалеты и луки.

Император не стал ничего говорить своей пехоте. Просто подпрыгнул вверх, взмахнул мечом – цепь, удерживавшая уже зажжённый фонарь, лопнула. Раскрутив его, точно пращник ременную петлю, Император отправил необычный снаряд прямо в окно домика. Туда, где за голубоватыми, цвета морской волны, занавесями, уютно мерцали магические огоньки.

Зазвенело тонкое стекло.

– Убивайте их всех! – взревел Император. – Смерть всем магам! Смерть! Никого не щадить!

Топор свистнул. Доски брызнули щепой, точно кровью. Ярость удесятерила силы, сложный запор отлетел после первого же удара.

– За мно-о-ойй!

И тотчас же грянул клич Вольных:

– За Императора! За Императора! Смерть! Смерть! Смерть!

Ким-Лаг уже указывал саблей на соседний домик – миссию Угуса.

Занеся топор, Император ворвался в наполненную ароматами полутьму. Треща, впереди разгоралось пламя из разбившегося фонаря.

– Что тако... – из боковой комнаты вывернулась какая-то фигура в старомодном плаще и смешном колпаке. Проносясь мимо, Император ударил обухом. Мокрый всхлип, и фигура, обдирая сухой старческой рукой бесценный гобелен со стены, мешком валится на пол. Император не посмотрел, кого он убил. Над самым ухом свистнула стрела, арбалетчик разрядил своё оружие в возникший на винтовой лестнице силуэт – маг уже воздел руки, готовясь послать заклятье.

– Смерть! Смерть! Смерть! – неслось следом. Грозный рёв десятков глоток. Кажется, воины сообразили, что к чему. А ведь могли и стрелу в спину всадить, мельком подумал Император. Он оказался в комнате, куда забросил с улицы фонарь – молодая женщина в голубой мантии яростно хлестала по огню содранной скатертью.

– Имп... – левая рука развернулась, воздух затрещал, пахнуло свежестью, точно перед грозой, и – топор вгрызся в основание высокой, лебединой шеи.

– Пера... – донёсся предсмертный шёпот.

«Как легко, оказывается, убивать вас, маги...»

Дальше, дальше, дальше, пьянея от пролитой крови!

– Здесь больше никого нет, мой повелитель, – вырос рядом с ним Вольный. Сабля окровавлена, но не так, чтобы очень сильно. – Было всего трое магов. Пятеро людей – слуги. Слуг мы убили тоже.

– Идем... дальше, – выдохнул Император. Стоит ли думать о пяти ничтожных, когда в эту ночь Империя схватывается грудь на грудь с Радугой? – Здесь всё поджечь...

– Будет исполнено, – воин поднёс свечу к пышной парчовой обивке стены. Огонь радостно накинулся на новую пищу.

На улице уже творилось нечто страшное. Двое Вольных деловито волокли чье-то растерзанное, полуобнажённое тело, длинные льняные волосы волочились в пыли. Миссия Угуса уже горела тоже; из окон рвались страшные крики. Возле порога лежали тела – молодой широкоплечий маг и воин-панцирник с прожжённой на груди кирасой.

Маги быстро взяли первую жизнь своих врагов.

Ким-Лаг вёл своих дальше.

Воины-люди, с полубезумными лицами, толклись вокруг Императора, словно перепуганные дети возле потерявшего рассудок отца. Кое-кто последовал за Вольными – счёты с Радугой были, и немалые, – но большинство просто топталось на месте. Аристократы куда-то исчезли, только двое молодых франтов, уже успевших облачиться в доспехи, очень старались попасться на глаза Императору. Остальные, похоже, оказались умнее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});