Охотник за смертью: Восстание - Саймон Грин

— По мне, так это причина для того, чтобы разъехаться и заняться делом, — сказал Рэндом. — Не хочу никого обидеть, ребята, но моя голова принадлежит только мне.

— Верно, — поддержала его Хэйзел. — И, по-моему, человечество еще не готово принять Руби Джорни в качестве бога.

— Нет у тебя честолюбия, — вздохнула Руби.

— Но вместе мы гораздо могущественнее, — сказал Оуэн. — Вспомните тот силовой щит, которым мы отгородились от людей Сайленса! Они ничем не смогли нас достать. Не думаю, что каждый из нас в отдельности способен на такое. А вместе мы, возможно, способны научиться еще многим подобным штукам. Разве мы не должны стать как можно сильнее — ради нашего дела? Мы же секретное оружие повстанцев, туз в рукаве. Только мы и можем повернуть исход борьбы в нашу пользу. Неужели для нас важнее личные амбиции, чем исход восстания?

— Возможно, мы боремся еще и за то, чтобы каждый имел право на свою отдельную жизнь, — возразил Рэндом. — Нельзя ради спасения человечества перестать быть людьми. Кроме нас, через Лабиринт Безумия прошли только ученые, которые создали хайденов. Неужели мы хотим стать чем-то подобным?

— Он прав, — согласился Жиль. — У каждого из нас внутри чудовище. Что, если наша возросшая сила освободит этих чудовищ? Кто знает, во что мы тогда превратимся?

Все замолчали, обдумывая его слова. Оуэн думал о том, с какой легкостью он убил негодяя альбиноса, находившегося на другом конце Империи.

Первым пришел в себя Рэндом. Он вздохнул и сказал:

— Мы говорим не о том, ребята. Мы ведь все равно не можем оставаться вместе. Нас ждут на трех разных планетах. И мы улетим туда, как только хайдены приготовят корабли к отлету. А все остальное подождет до нашего возвращения. Есть ли что-нибудь такое, что мы должны обсудить? Я хотел бы заметить, что я чертовски устал от сегодняшнего мероприятия. Меня ждет не дождется мягкая кровать с толстенным одеялом.

— Да, я хочу обсудить еще одну вещь, — медленно произнес Оуэн. — Помните мой ИР, Озимандиус? Он оказался имперским шпионом, и я сумел уничтожить его прежде, чем он уничтожил нас… Так вот, он вернулся. Он говорит со мной, но больше никто не может его слышать. Возможно, я просто тронулся от постоянного напряжения, но вдруг это что-то более зловещее…

— Ты никогда не говорил об этом раньше, — заметила Руби.

— Он боялся, что мы сочтем его психом, — объяснила Хэйзел. — Мы бы так не подумали, Оуэн. Мы все понимаем, что такое постоянное напряжение и что оно делает с людьми.

— Кроме того, — добавил Рэндом, — если бы ты спятил, мы бы сами это почувствовали. Мы же все-таки связаны.

— Оз все еще помнит те слова, которые внушил вам с Хэйзел? — спросил Жиль, нахмурившись.

— Говорит, что забыл. Но я не знаю, лжет он или нет. Во всяком случае, он не пытался их использовать. Пока.

— Поговори с ним, — предложил Рэндом. — Поговори, а мы попробуем послушать. Давайте, ребята. Открывайте каналы связи и активизируйте подсознание. Начинай, Оуэн.

— Хорошо, — сказал Оуэн. — Оз, ты здесь?

— Конечно, здесь, — ответил его персональный ИР. — Где бы еще я, по-твоему, мог быть? Ты ведь сам приказал мне заткнуться, помнишь? Честно говоря, я просто не понимаю, как ты умудряешься без меня обходиться. На собрании я мог бы дать тебе немало полезных советов. Хотя, конечно, эти твои новые магические штучки… Боюсь, ты стал для меня слишком важной птицей. Я ведь простой ИР седьмого класса сложности. Правда, мой объем информации тебе не разучить за всю оставшуюся жизнь, но…

— Заткнись, Оз, — приказал Оуэн и обвел взглядом присутствующих. — Ну? Слышали вы хоть что-нибудь?

— Ни слова, — ответил Рэндом. Остальные просто покачали головами. Рэндом задумчиво посмотрел на Оуэна. — Слушай, а ты уверен, что это твой ИР?

— Уверен, что не он, — сказал Оуэн. — Не может он быть Озом. Я убил его в Лабиринте Безумия, применив свои новые способности. Я чувствовал, как он умирает.

— Тогда кто же это? — спросила Хэйзел.

— Не знаю!

— Возможно, это какое-то последствие пребывания в Лабиринте, — предположил Рэндом.

— Ну, утешил! — восхитилась Руби. — Ты хочешь сказать, что скоро все мы начнем слышать голоса?

— Не можешь придумать ничего умного, так помолчи, — огрызнулась Хэйзел. — Неудивительно, что Оуэн не хотел обсуждать с нами свои проблемы.

— Боюсь, что мы ничем не можем тебе помочь, Оуэн, — сказал Рэндом. — Но все же постарайся держать нас в курсе. В конце концов, это всех нас касается. Но думаю, что нам стоит отложить обсуждение этой проблемы. Сначала надо выполнить задания. Вот вернемся и обо всем поговорим. А тебе, Оуэн, я бы посоветовал проверить перед отлетом все встроенные механизмы, начиная с часов. Мало ли что может разладиться. Кто-нибудь еще хочет обсудить с нами свои проблемы?

Все посмотрели друг на друга и промолчали. Молчала и Хэйзел д'Арк. Она не могла рассказать своим друзьям о крови. Да они бы ее и не поняли. Нет, кровь — это ее личная проблема, и разбираться с ней придется ей одной. Когда-то в Мистпорте она уже справилась со своей пагубной страстью, а сейчас они летят именно в Мистпорт. Это знак судьбы. Не может быть, чтобы это не было знаком.

Рэндом прервал наконец затянувшуюся паузу. Он с грохотом отодвинул свой стул и поднялся на ноги.

— Спокойной ночи! Я уже наполовину заснул, и второй половине не терпится присоединиться к первой. Постарайтесь получше выспаться перед отлетом, ребята. Есть у меня чувство, что нам не скоро удастся отдохнуть.

Он кивком попрощался со всеми присутствующими и вышел из кухни. Руби Джорни рванулась за ним, не забыв захватить с собой полупустую бутылку. Хэйзел кивнула Оуэну и постаралась уйти как можно быстрее. Она не осмеливалась говорить с ним. Он мог догадаться. Если кто-нибудь когда-нибудь сможет ее понять, это будет Оуэн. Но рисковать Хэйзел не хотела и потому постаралась как можно быстрее удрать в свою комнату. Жиль и Оуэн остались одни.

— Жаль, что так скоро приходится расставаться, предок, — сказал Оуэн. — Мы даже не успели как следует узнать друг друга.

— Я уже знаю, что ты — истинный Охотник за Смертью, — возразил Жиль. — А остальное все ерунда. И ты прекрасный боец. Для историка. Может, ты хочешь… спросить меня о чем-нибудь еще?

— Ну… — протянул Оуэн. — На самом деле я так и не понял… Почему ты носишь на голове повязку наемника?

— Понимаешь, Оуэн, Империи, которую я знал, давно уже не существует. Мой император вот уже много веков как мертв. Все изменилось, но не так, как я надеялся. Все мы думаем, что наши потомки будут жить лучше, чем мы. Но семена зла были посеяны уже в те времена. И за последние девятьсот лет все изменилось только к худшему. Что ж, я по крайней мере дожил до того момента, когда начались обратные изменения. Но все равно я больше не Первый Меч Империи. Теперь я просто борец за интересы других людей, а значит, наемник. Только наемник, Оуэн, и ничего больше. Отсюда и повязка. Я всегда любил драматические жесты. Так ты уверен, что ни о чем не хочешь поговорить со мной перед отъездом?