Пелопоннесская война - Дональд Каган

Византий – последний ключ, который должен был отпереть Босфор и путь в Черное море. Алкивиад немедленно направился на соединение с Фераменом и Фрасиллом, которые уже ушли туда после завершения осады Халкидона. Несмотря на то что афиняне господствовали на море, обладали значительными сухопутными силами и достаточными средствами для содержания этих сил, они вновь обнаружили, что захват такого хорошо укрепленного города, как Византий, – нелегкая задача. Как и в прошлый раз, они возвели стену, чтобы отрезать город со стороны суши, а флот запер подходы к нему с моря. Обороной города командовал стойкий спартанский гармост Клеарх. С ним был отряд периэков и несколько неодамодов, воины из Мегары и Беотии, а также некоторое количество наемников; сам он был здесь единственным спартанцем.

После неудачной попытки афинян взять город штурмом Клеарх передал оборону Византия в руки своих подчиненных, а сам отправился на азиатский берег к Фарнабазу, чтобы получить жалованье для своих воинов. Помимо этого, он хотел собрать флот и отвлечь афинян от Византия, напав на их союзников в Проливах. Однако положение в Византии было намного хуже, чем казалось Клеарху. Жители голодали, а он проявил себя как типичный спартанский наместник, грубый и высокомерный. В конце концов его поведение привело в ярость слишком многих влиятельных граждан, и они вступили в сговор с Алкивиадом. Пообещав византийцам столь же мягкое обращение, какое было применено к жителям Селимбрии, Алкивиад смог уговорить их впустить афинян в город в условленную ночь. Распространив ложные слухи о том, что афиняне направляются в Ионию, он накануне днем увел все афинское войско прочь от города, как если бы действительно собирался в новый поход.

Когда опустилась ночь, войско скрытно приблизилось к стенам Византия, а флот вошел в гавань, чтобы атаковать стоявшие на якоре суда пелопоннесцев. Защитники бросились со стен им на помощь, оставив бóльшую часть города без охраны, и византийские заговорщики впустили притаившихся воинов Алкивиада и Ферамена в город, прислонив лестницы к незащищенным стенам. Однако верные своему городу византийцы сражались так храбро и умело, что Алкивиад приказал объявить, что гарантирует им безопасность. Это убедило жителей города повернуть оружие против пелопоннесцев, большинство из которых погибло в бою. Афиняне и на этот раз сдержали свое обещание. Они вернули Византию статус союзника Афин и не стали убивать или высылать никого из его жителей. Город вернул себе автономию, так что после изгнания пелопоннесского гарнизона и наместника афиняне даже не заменили их своими. Пленные пелопоннесцы были не перебиты, а всего лишь разоружены и отправлены в Афины на суд. Все эти меры были частью новой политики справедливости и примирения, задуманной как средство возврата утраченных владений.

ПЕРЕГОВОРЫ АФИНЯН С ПЕРСИЕЙ

Готовность афинян идти на значительные уступки в Халкидоне заставляет предположить, что в их планах победоносного завершения войны появилась новая составляющая. Они отвергли мирные предложения спартанцев отчасти потому, что надеялись вбить клин между Спартой и Персией; их возвращение в Проливы с внушительными силами давало им такой шанс. Теперь для афинян пришло время разузнать истинные намерения персов из разговора с самим Великим царем. Череда поражений и потеря огромного количества кораблей без какого-либо положительного результата, вероятно, уже убедили его в высокой цене и бесплодности выбранной им политики. Кроме того, одностороннее предложение мира Спартой нарушало ее договор с Персией. Если переговоры с персами увенчаются успехом, то царь согласится прекратить поддержку спартанцев, после чего те потеряют способность сражаться на море и будут вынуждены заключить мир на гораздо менее выгодных для себя условиях.

Недостатком этого плана было то, что обе стороны продолжали преследовать взаимоисключающие цели. Обе державы стремились к контролю над городами Малой Азии и доходами с них. Временное соглашение с Халкидоном не могло служить моделью долгосрочного урегулирования, и трудно даже представить, как должен был выглядеть обоюдно приемлемый договор. Тем не менее афиняне полагали, что попытаться стоит. Они также слышали о том, что спартанцы направили в Сузы посольство во главе с Беотием, и, вероятно, хотели помешать ему. В любом случае афиняне почти ничего не теряли.

После событий в Халкидоне Фарнабаз предложил афинянам отправить послов к Великому царю в Сузы и сам вызвался их сопроводить. Сатрап вместе с послами медленно продвигался вглубь материка, и к наступлению зимы они едва добрались до Гордия во Фригии, где оставались до весны. Затем они продолжили свой путь в Сузы, но вскоре наткнулись на спартанское посольство Беотия, которое возвращалось после успешной аудиенции у царя Дария II. Спартанцы заявили, что им удалось добиться от царя удовлетворения всех своих пожеланий, и в доказательство представили Кира, царского сына, «которому поручалась власть над всей приморской областью и который должен был быть союзником лакедемонян» (Ксенофонт, Греческая история I.4.3). Это подводило черту под надеждами афинян на соглашение с Персией, и теперь им предстояло выработать альтернативный план.

АЛКИВИАД ВОЗВРАЩАЕТСЯ

Весной 407 г. до н. э. дурные вести из Персии застигли афинских стратегов-триумфаторов на пути из Геллеспонта в Афины. Захват Византия не оставил в Проливах ни одного вражеского порта, за исключением Абидоса. Очень многие из афинских воинов и моряков не были дома уже несколько лет, но никто так страстно не желал возвращения, как Алкивиад, ведь именно к этому он так долго стремился. Его запутанные маневры после побега из Спарты в 415 г. до н. э. исключали безопасное пребывание на территориях, которые находились под контролем спартанцев и их союзников, а также Персидской империи. Чтобы сохранить жизнь и удовлетворить амбиции, Алкивиаду необходимо было вернуться в Афины и вновь заняться военной и политической деятельностью на благо города.

Но даже направляясь домой во главе победоносного флота, он не чувствовал себя в полной безопасности. Он прибыл на Самос в результате переворота и получил свою первую должность в командовании решением расположенного там флота, а не официальным избранием в Афинах. Его возвращение из изгнания было согласовано лишь с Пятью тысячами, и восстановленная демократия могла отказаться соблюдать прежние условия. Афины, как и прежде, были полны его врагов, принадлежавших к самым разным политическим группировкам. Среди них были демократы, возмущенные его оскорбительными высказываниями в адрес народовластия и с подозрением относившиеся к его честолюбию, религиозные консерваторы, патриоты, не забывшие его предательства, и другие амбициозные политики, видевшие в нем соперника. Кроме того, Алкивиаду приходилось постоянно быть начеку, остерегаясь покушений и обвинений, грозивших ему смертным приговором или новым изгнанием, сопряженным со многими опасностями. Лучшей защитой для него стал бы военный успех, который сделал бы его популярным политиком, но даже после победы при Абидосе и громком триумфе при Кизике, главную заслугу в которых приписывали ему, он по-прежнему не решался на возвращение домой. Возможно, он хотел быть уверенным в том, что никто из стратегов не затмит его в его отсутствие. Выдающиеся успехи в Селимбрии и Византии лишь укрепили его репутацию, но решающим событием, окончательно убедившим его вернуться, скорее всего, стала церемония скрепления договора в Халкидоне. Афинские полководцы и сатрап принесли соответствующие клятвы, но Фарнабаз отказался признавать договор действительным без клятвы Алкивиада, что дало афинянину возможность еще раз продемонстрировать то особое уважение, которым он пользовался у персов. Он заставил сатрапа поклясться еще раз наравне с собою, подчеркнув свой статус именно тогда, когда афиняне старались заручиться поддержкой Фарнабаза на предстоящих переговорах с Дарием. Весной 407 г. до н. э. Алкивиада воспринимали не только как великого полководца, переломившего ход войны в пользу афинян, но и как того единственного человека, в чьих силах было лишить спартанцев персидской помощи и добиться окончательной победы. Возвращаться в Афины следовало именно сейчас.

Уходя из Проливов, афиняне оставили там флот в качестве охраны, что позволило вернуться домой в том числе и Фрасиллу с Фераменом. По пути афинская эскадра воспользовалась своим превосходством на море, чтобы отвоевать еще больше потерянных территорий. Фрасибул очистил от неприятеля фракийское побережье, включая такие значимые его части, как величественный остров Фасос и могущественный город Абдеры. Алкивиад же отплыл раньше всех, направившись сначала на Самос, а затем на юг в Карию, где он собрал сто талантов, после чего вернулся на Самос. Оттуда он выдвинулся в Гифий, ключевую морскую базу спартанцев в Лаконии, где застал спартанцев за постройкой кораблей, но не предпринял против них никаких действий. Почему же он отвлекся на все эти поездки и проволочки вместо