МИФЫ. Великолепный МИФ (сборник) - Роберт Асприн

Бросив две половинки посоха, я поймал руками мяч. А затем навел два заклинания одновременно (на самом-то деле четыре, но я не люблю хвастать).

Первым делом я уменьшил образы Глипа и себя, пока мы не стали ростом в какие-то жалкие несколько дюймов. Далее я изменил внешний вид двух половин посоха – так, что они превратились в копии меня и Глипа в натуральную величину, причем «я», естественно, восседал на моем зверьке.

Достигнув этого, я применил оставшуюся энергию для переноса меня и Глипа к воротам Ta-Хо. Совершенно верно, я сказал «переноса». В смысле перелета. Даже в уменьшенном виде я хотел вместе с Глипом находиться выше уровня глаз наших противников.

Перенос по воздуху и себя, и Глипа потребовал больших усилий. Фактически таких больших, что я не мог оживить оставленные нами на месте образы-копии. Я сообразил это еще в самом начале, но рассудил, что ставшие вдруг неподвижными цели как раз отвлекут противника от нашей настоящей атаки.

Это, кажется, сработало. Нам никто не противодействовал, пока мы не добрались до ворот тахойцев. И тут во мне внезапно взыграло озорное чувство юмора. Приземлившись едва ли на расстоянии вытянутой руки от голкипера, я дал нашим личинам спасть.

– Кыш! – крикнул я.

Пораженному игроку, должно быть, показалось, что мы возникли из разреженного воздуха. Все, что он умел, мигом покинуло его, и он бухнулся в обморок.

С полагающейся драматической рисовкой я бросил мяч в ворота.

Один-один-один! Ничья!

Когда мы с Глипом победоносно вернулись в наш конец поля, команда встретила нас до странного тихо.

– Почему такие вытянутые лица? – рассмеялся я. – Теперь-то они у нас наконец забегали.

– Тебе следовало бы сообщить нам, что ты проводишь комбинацию, – осторожно сказал Гэс.

– Не было времени, – объяснил я. – Ну и потом, ничего страшного не случилось.

– Это не совсем точно, – поправил Корреш, показывая на поле.

Там, где я оставил куски посоха, валялась куча валлетов. Бригады с носилками деловито распутывали тела и уносили их с поля.

– Он пытался защитить вас… или то, что принимал за вас, – едко заметил Плохсекир.

– О чем вы?..

И тут я увидел, о чем они говорят. Внизу кучи лежал Ааз. Он не двигался.

Глава двадцать шестая

Победить – это не самое важное дело; это единственное дело!

Ю. Цезарь

– Будет жив-здоров, – объявил Гэс, закончив обследование нашего павшего товарища. – Он просто потерял сознание.

Мы сгрудились вокруг неподвижной фигуры Ааза, тревожно ожидая диагноза горгула. Незачем и говорить, услышав, что у моего наставника нет серьезных ран, я почувствовал немалое облегчение. Однако удовлетворить генерала Плохсекира оказалось не столь легко.

– Ну так приведи его в чувство! – потребовал он. – И побыстрее.

– Потише, генерал, – повысил голос я, разозленный его бесчувственностью. – Разве вы не видите, что он ранен?

– Вы не понимаете, – возразил Плохсекир, качая головой. – Для продолжения игры нам нужно пять игроков. Если Ааз не выйдет из этого состояния…

– Очнись, Ааз! – крикнул я и потянулся, чтобы встряхнуть его за руку.

То, что из-за моего не согласованного с товарищами шага Аазу намяли бока, уже достаточно плохо. А если это будет стоить нам победы в игре…

– Побереги силы, Скив, – вздохнул Гэс. – Даже если он очнется, то все равно не сможет играть. Его ведь здорово отколошматили. И хотя я полагаю, что ничего серьезного тут нет, но все-таки если он попытается сцепиться с кем-то в своем нынешнем состоянии…

– Картина ясна, – перебил я. – А если мы приведем его в чувство, то у Ааза вполне хватит упрямства захотеть доиграть.

– Верно, – кивнул горгул. – Тебе попросту придется придумать что-то другое.

Я попробовал, действительно попробовал. Команда, затягивая время, продолжала хлопотать над Аазом, но мне не приходило на ум ничего похожего на план. Наконец к нашей группе подбежал судья.

– Как ваш игрок? – спросил он.

– Э… просто переводит дух, – улыбнулся Плохсекир, пытаясь встать во весь рост между судьей и Аазом.

– Не делайте из меня дурака, – нахмурился валлет в полосатом мундире. – Я же не слепой. Он без сознания, не так ли?

– Ну, в некотором роде, – признал Гэс.

– Какое там «в некотором роде», – нахмурился судья. – Если он не может играть, а у вас нет замены, то вам придется засчитать поражение.

– Мы готовы играть неполной командой, – поспешно предложил горгул.

– Правила гласят, что у команды на поле должно быть пять игроков. Не больше и не меньше, – заявил, покачав головой, судья.

– Ладно, – кивнул Плохсекир. – Тогда мы оставим его с собой на поле. Положим в сторонке, где он не пострадает, а сами будем играть командой из четырех игроков.

– Сожалею, – извинился судья, – но я не могу позволить ему остаться на поле в таком состоянии. Игра эта грубая, но все же существует какая-то этика, когда дело касается безопасности игроков.

– Особенно когда вы можете использовать эти правила, чтобы заставить нас выйти из игры, – сплюнул Гэс.

Я подумал, что это обвинение вызовет гневный ответ со стороны судьи, но тот вместо этого лишь печально покачал головой.

– Вы не понимаете, – стал объяснять он. – Я не хочу дисквалифицировать вашу команду. Вы играли упорно и заслуживаете шанса закончить игру. Мне очень не хотелось бы, чтобы игра была прервана из-за неполного состава команды… особенно когда счет-то ничейный. И все же правила есть правила, и если вы не сможете выставить на поле полную команду, то ничего не поделаешь. Остается только пожалеть, что вы не привели с собой каких-нибудь запасных игроков.

– У нас есть замена! – внезапно выпалил я.

– Да? – удивился Гэс.

– Где? – нахмурился судья.

– А вон там! – объявил я, показывая на трибуны.

Тананда все еще плавала в воздухе перед Квигли на виду у всех.

– Плененный демон? – ахнул судья.

– А мы, по-вашему, кто? Тряпичные куклы? – прорычал как ни в чем не бывало Гэс, оправляясь от удивления.

– Тряпичные куклы? Что… не думаю… – стал запинаться судья.

– А вам и не надо думать, – улыбнулся я. – Просто вызовите тахойского мага, и, уверен, мы сможем что-нибудь устроить.

– Но… О, отлично!

Судья рысью убежал к трибунам, в то время как остальная команда столпилась вокруг меня.

– Вы собираетесь включить в команду женщину? – потребовал ответа Плохсекир.

– Дайте мне объяснить, – отмахнулся я. – Прежде всего, Танда не…

– Она на самом-то деле не женщина, – вставил Корреш. – Она моя сестра. И когда дело доходит до старой доброй драки, она способна побить меня в четырех из пяти схваток.

– Неужели? Я имею в виду, неужто так? – пожал плечами Плохсекир. – То есть я хочу сказать, неужто она способна?

– Могу дать голову на отсечение вашей дражайшей секирой. Вполне способна, – усмехнулся Корреш.

– Глип, – вставил дракон, твердо решив высказать свое мнение.

– Если вы все вполне наговорились, – раздраженно сказал я, – то я хотел бы закончить фразу. А собирался я сказать, что Танда не будет играть.

Последовали секунды ошеломленного молчания, покуда команда переваривала услышанное.

– Чего-то не пойму, – сдался наконец Гэс. – Если она не будет играть, то что же…

– Как только она окажется здесь и оживет, мы хапнем ее вместе с Призом и отправимся обратно на Пент, – объявил я. – Судья уже почти вручил нам большой кубок на серебряном блюдечке.

– Но как же игра? – нахмурился Плохсекир.

Я закрыл глаза, осознав на миг, что же должен был чувствовать Ааз, когда ему приходилось иметь дело со мной.

– Позвольте мне объяснить все не спеша, – осторожно проговорил я. – Мы участвуем в этой игре с целью выручить Танду и хапнуть Приз. Через несколько минут мы получим их обоих, и поэтому у нас не будет больше причин и дальше давать разбивать себе головы. Понятно?

– Все равно мне не нравится это – покидать поле до окончания битвы, – пробурчал генерал.

– Черт подери! – взорвался я. – Это же игра, а не битва!

– Мы говорили об одном и том же поле? – невинно спросил Корреш.

К счастью, я был избавлен от необходимости формулировать ответ на данный вопрос, именно в эту минуту прибыл Квигли с плывущей следом за ним в воздухе Танандой.

– Что это там городит судья об использовании в игре Тананды? – потребовал ответа он.

– Чистую правду, – соврал я. – Она нужна нам для окончания игры. А теперь, если вы будете столь любезны пробудить ее, мы…

– Но она же моя заложница, – запротестовал маг.

– Брось, Квигли! – усмехнулся я. – Мы ее никуда не забираем. Она будет здесь же, на поле, на глазах у тебя и всех остальных.

– Я знаю, что вы, когда только захотите, можете смыться в другое измерение, – упорствовал Квигли. – Не пойдет.

Он был слишком близок к истине, но если я чему и научился у Ааза, так это блефовать с невозмутимым видом.