Экскременты космических лосей - Крюк

развязности. Однако в каюте сделалось теплее. Напряжение между влюблёнными спало – и оба начинали исподтишка радоваться друг другу. Их чувство юмора было одного и того же сорта.

– Кофечаю бы, – произнёс генерал. – Вы не знаете, здесь есть кофечай?

– Не знаю, но в кабине остался ящик коньяка, – подсказала принцесса.

– Может, расскажете, кто эти люди? – спросил Зугард. Вселенная обрела привычную логику, и можно было двигаться дальше.

– Я наняла их, – ответила Визулинда.

– Лжёте. Это явно партизаны. Тощая вобла, как я понимаю, Хельмимира?

Принцесса молчала. Зугард усмехнулся. «Одна восьмая бравады, семь восьмых альтруизма», – вычислил он.

– Ладно, не буду вас мучить, – сжалился генерал. – Мы оба знаем правду. Расскажите лучше: что вы собираетесь делать с препаратом?

– Лечить людей, – сказала принцесса.

– У вас есть разрешение на его производство?

– Вы шутите? Конечно, нет.

– Почему вы не делали его на своём заводе?

– Я произвела первый образец у себя в лаборатории. Но нельзя было наладить массовое производство на Джоселин.

– Почему?

– Среди сотрудников могли быть люди из Тайного Комитета.

– Препарат прошёл хоть какие-нибудь клинические испытания?

– Разумеется.

– На той самой штуке, которую вы мне показывали?

– Да, и не только.

– Были случаи побочных эффектов?

– Побочные эффекты есть у всякого препарата.

– Что за устройства мы нашли вместе с ампулами?

– Внутримозговые имплантаты.

– Для чего они?

– Это дополнительное средство стимулировать мозговую активность. Для особо тяжёлых пациентов.

– Как они работают?

– Я и мои коллеги вживляли их в височную долю коры мозга пациентов. Имплантаты создают магнитное поле. Оно индуцирует электрический ток в соседних клетках.

Зугард восхищённо смотрел на принцессу. «Ну и женщина мне попалась! – думал он. – Не зазноба, а какой-то безумный профессор».

– А почему именно в височную долю? – уточнил генерал, опомнившись. – Почему не в лобную?

– В височной доле находится центр, ответственный за чтение.

– И как это связано с лазерной идиотией?

– Когда-то давно я встретила человека, который сумел излечиться от последствий лазера. Он связывал это с тем, что постоянно читал. Потом я услышала похожую теорию от Хельмимиры. Она в своё время бывала в госпиталях и видела много примеров, когда люди излечивались благодаря хорошей литературе. Партизаны и подпольщики до сих пор обязаны много читать. Когда их находят и облучают, у них сохраняется здравый ум. Многие люди на Макнамаре не отупели только поэтому.

– А сколько операций вы провели?

– Тридцать шесть.

– И все они были успешны?

Визулинда помрачнела.

– Послушайте, – сказала она, боясь посмотреть генералу в глаза, – я ведь могла бы вам соврать…

Зугард молчал. Визулинда была неумелой лгуньей и обманывала крайне редко. Слушая принцессу, он понимал, что её слова – абсолютная правда. Или, по крайней мере, то, в чём она уверена. Дознаватель мог праздновать победу; влюблённый до сих пор томился в сомнениях. Зугард понимал, какую тропинку указывает ему ход разговора. «Жестоко, но действенно», – говорил он в таких случаях.

– Я припоминаю, – обратился он к Визулинде, – что подобные эксперименты запрещены Межгалактическим Правом…

– Запрещены, – горько усмехнулась принцесса. – И что с того?

– Вас не смущает уголовная ответственность?

– А вы как думаете?

– Мне сложно понять абсолютное безумие.

– Не прибедняйтесь. Вы сами тот ещё псих.

– Я скорее негодяй. Это совсем другой тип злодея.

– Тогда скажите, разрешено ли женщине убить мужчину, который пытается её изнасиловать? Оправдают ли её законы? Разумеется, нет. И всё же справедливость на её стороне.

– Самозащита и незаконные эксперименты – не одно и то же.

– Вы полагаете, лекарство против лазерной идиотии могут узаконить? Даже если так, то это займёт годы, а помощь нужна прямо сейчас…

Зугард был счастлив. Как же он соскучился по спорам с принцессой! «Глоток свежего воздуха, – думал генерал. – И всё же надо бы скорее укротить нарушительницу». Благо, всё для этого было готово.

– Скажите мне вот что, – начал Зугард, – пациенты принимали препарат добровольно?

Визулинда подняла голову и посмотрела на собеседника со странной дерзостью.

– Нет, – заявила она.

В каюте повисла пауза. «Вот тебе и медовая душенька! – подумал Зугард. – Вот тебе и бисквитная принцесса…» Он чувствовал странное возбуждение – так, будто порочность придавала его возлюбленной особую прелесть.

– То есть выходит, – медленно проговорил генерал, – что вы насильно брали больных людей и сверлили им черепа?

Визулинда молчала, возмущённо поджав губы. Технически Зугард был прав. Однако он выражался так грубо, что это звучало как обвинение.

– Вы хорошо придумали, – сказала, наконец, принцесса. – Осмотр гинеколога превращается у вас в «изнасилование», а хирургическая операция – в «нанесение тяжких телесных повреждений». Так любого медика можно обвинить в чём угодно.

– Бедняги не давали согласия на вмешательство, – возразил Зугард.

– А их родные умоляли меня и моих коллег о помощи.

– Это оправдывает неудачные операции?

– Не бывает так, чтобы все операции были удачны.

– То есть вы признаёте, что от ваших действий кто-то пострадал?

Принцесса медленно набрала воздух в лёгкие – и так же медленно выдохнула, прикрыв глаза.

– Признаю, – сказала она неохотно.

Зугард смотрел на неё торжествующим взглядом.

– И всё же объясните, – сказал он, помолчав, – почему незаконные эксперименты над живыми гуманоидами совершаете вы, а негодяй у вас только я? В какой извращённой системе ценностей вы живёте?

– Не нужно выставлять меня чудовищем! – воскликнула принцесса. – Я провожу эти эксперименты ради науки, ради блага всей гуманоидной расы. Я помогла уже многим людям. Польза от того, что я делаю, во много раз превышает издержки.

– Мы оба сделали что-то такое, из-за чего пострадали одни и были спасены другие. Но после этого я отморозок, а вы праведница. Как так получилось?

Обескураженная, Визулинда вновь молчала. Генерал смутно догадывался о том, что в этот момент происходило в её душе. Разумеется, нельзя было сравнивать медицину и военное дело. Наверняка Визулинда по-прежнему считала его более виновным. Однако Зугард видел, что оборона вот-вот падёт. «Она ведь любит меня», – с надеждой думал Зугард.

– Что скажете, Ваше Высочество? – спросил он. – Будете и дальше отпираться? Или признаете уже, что все мы не без греха?

– Возможно, дело в том, – тихо сказала Визулинда, – что я и вправду пытаюсь помочь… А вы ведь просто хотели повышения по службе, верно?

– Ну уж нет! – рассмеялся Зугард. – Я мог бы с тем же успехом обвинить вас в тщеславии! Вам льстит уважение, с которым смотрят на вас партизаны. Вы упиваетесь осознанием своей гениальности. Могу поспорить, что втайне вы мечтаете бросить своё открытие в лицо бывшей гувернантке, или отцу, или Альдагору…

– О моих заслугах, скорее всего, никто не узнает.

– Почему? Это можно организовать.

– Вы издеваетесь.

Зугард был крайне доволен. Он искушал принцессу – и она вот-вот готова была перейти на сторону