Ааргх - Андрей Олегович Белянин

не принято…

— Они бегут! — воодушевленно вопил столичный граф, первым бросаясь в погоню, но перелезть через кучу трупов в дверях было не так просто, один или два орка умудрились уйти.

У Эландера не осталось стрел, а гномы не рискнули метать топоры в ночь. Известно немало случаев, когда черный орк убегал с чьим-нибудь копьем в спине и возвращался через полгода в новый набег, с тем же копьем, но уже в руках. Тем не менее, когда мы кое-как выбрались наружу, в углу у забора скулили сторожевые псы. Я не сразу обратил внимание, почему они все там собрались…

— Это Пегий, — тихо сказал Эландер, опуская меч. — Они убили его, убегая, как изменника, подсунувшего им слишком опасную «дичь».

— Не жаль ни капли его нам, тьфу! — дружно откликнулись гномы.

Я покачал головой и шагнул поближе, это и оказалось едва ли не роковой ошибкой. Что-то мягкое и сопящее ударило меня под колени, я опрокинулся на спину, краем глаза успев заметить тусклое лезвие острого ножа, занесенного над моим горлом бездушной старухой. Вся жизнь промелькнула перед глазами, но удара не последовало…

Я перехватил руку с ножом, и женщина беспомощно упала на колени — из ее груди на две ладони торчал клинок рапиры графа Эльгенхауэра! Бледный как смерть Эшли, вздрогнув, выпустил рукоять, старуха обернулась, посмотрела на него с укоризной, погрозила пальцем и, пробормотав что-то невнятное, завалилась набок. Мой свежеиспеченный спаситель опрометью бросился в сторону, его тошнило, как котенка…

— Кончено все тут, псов не будем добивать, их жаль. — Бородачи с двух сторон дружно помогли мне подняться.

Солнце еще не выглянуло из-за горизонта, но небо стало заметно светлее. Протяжно замычала корова. Мы смотрели на разгромленный двор и не чувствовали себя победителями. Да, эти люди вершили зло, на их совести немало загубленных душ, и хозяева лесного хутора наверняка получили по заслугам. В противном случае, будь на то воля небес, в лужах быстро впитывающейся крови лежали бы мы, а не они.

— Фляжку дай, — обратился я к задумавшемуся Нетурому.

— Чего ааргху надо?

— Пойло у тебя осталось? — повысил я голос, кивая на скрючившегося Эшли. — Не видишь, плохо человеку!

— А выпить дадим, копыта он вовсе откинет, станет лучше ему ли? — резонно парировал Туром, тем не менее извлекая заветный каменный сосуд из-за пазухи. — Глотка одного, не более, на ведро воды бы разбавил, а то, хотя… Скажет как ааргх. Может, зажился хозяин, но мысли его дело не наше…

— Да ну вас обоих, — беззлобно рыкнул я, забирая заветный сосуд и тряся им у уха — вроде что-то еще булькало. — Очень мне надо его поить! Дам нюхнуть разок, думаю, полегчает…

Гномы обменялись сюсюкающими ухмылочками, но вслух ничего ляпнуть не посмели, тем более поймав пристальный взгляд героического эльфа. Видимо, Эландер все еще помнил обрывки пламенной речи молодого графа о том, что кое-кто может и не желать успеха нашему походу…

— Хватит терзаться, — быть может, не слишком ласково начал я, осторожно встряхивая Эшли за плечи. — Это были очень плохие люди — и мать, и ее разбойник-сынишка. Они заманивали в дом путников, а потом вывешивали на воротах хвост росомахи. Старый знак, все его знают… Поэтому черные орки следили за хутором. Мы уложили семерых, двое бежали, один из них серьезно ранен…

— Это просто бойня, Малыш, — тихо ответил он. — Просто трупы и кровь… вечная цена любой победы…

— А еще ты спас мне жизнь.

— Серьезно?

— Гр-р-р, — опуская голову, подтвердил я. — Если бы не твой клинок, мне пришлось бы кормить лесных воронов и других пожирателей падали…

— А так они будут кормиться телом этой несчастной?!

— Угу. Нюхни-ка, полегчает…

Эшли послушно втянул ноздрями воздух над открытой гномьей фляжкой и едва не брякнулся в обморок. Потом его волнистые волосы встали дыбом, глаза попытались вылезти из орбит, лицо свело судорогой, но уже через минуту он кое-как выдохнул, овладел собой и как ни в чем не бывало вскочил на ноги.

Туром и Нетуром гордо задрали бороды, словно им только что вручили главную медаль на конкурсе лучших виноделов всей Империи и почетные дипломы химиков-ядерщиков от двух сопредельных государств. Спорить не буду, напиток во всех смыслах достоин похвалы — и как отборный алкоголь, и как отличное тонизирующее, и как добротное средство для гравировки металлов или чистки ржавчины. В отдельных случаях пойдет и в качестве яда, но это уже не для нас, мы существа мирные…

— Надо отнести тела убитых в дом и поджечь здесь все, — твердо приказал мой хозяин. — Я не хочу, чтобы осталась даже память об этом ужасном месте. Если орки снова нагрянут за своей долей законной добычи, то пусть они найдут лишь заросшее пепелище.

Через полчаса мы уходили, подгоняемые свежим рассветным ветерком, а на месте хутора бушевало пламя. На лес перекинуться не должно, все прочее нас не волновало. Юный граф строжайше запретил брать хоть что-нибудь из разбойничьего гнезда, чем немало огорчил хозяйственных гномов. Да, там наверняка где-нибудь можно было нарыть припрятанное золото, какие-нибудь ценности, но мы не взяли ничего, даже скудных продуктов в дорогу.

Более того, Эшли настоял, чтоб мы тащили за собой до ближайшего населенного пункта всю домашнюю скотину! Типа, не бросать же ее в лесу на съедение волкам. Хозяйские псы разбежались, но они сумеют себя прокормить, а в результате наш маленький отряд напоминал теперь небольшой табор циркачей-кобольдов или шайку угонщиков чужого скота.

Сам племянник главнокомандующего ехал на неоседланной кобыленке, стройный эльф скользил шагов на двадцать впереди, высматривая потенциальные опасности, Туром и Нетуром, ворча, вели на веревочках двух откормленных коров, а замыкал все это цирковое шествие я с книжкой в руках, весь поглощенный чтением. А потому уже дважды наступивший в свежие коровьи лепешки…

«Но чем же так притягательно волшебство для юных и неокрепших душ? Вопрос не риторический и не праздный, ибо суть ответа лежит в полноценности семьи. Чаще всего колдунами и ведьмами становятся дети из неполных семей, потерявшие отца или мать