На крестцах. Драматические хроники из времен царя Ивана IV Грозного - Фридрих Горенштейн

Топорков. И сие допускают? В росписи Золотой палаты особенно смущает, что рядом с изображением Христа изображена пляшущая женка. Написан образ Спаса, да тут же, близко от него написана женка, спустя рукава пляшет. А подписано под него блужение и иные ревности, и иные глумления. Не кощунство ли то?

Дионисий. Я, митрополит, хочу встать на защиту художников. Художником не допущено никакого кощунства. На картине изображен порок, посрамленный словами Божественного Учителя.

Топорков. Я, государь, на своем остаюсь. Речь, государь, о женке писаной, известной блуднице, гуляющей беспутной девке Аннице, на нее ликом похожей. И мне, государь, многое что, кроме Божественного писания, особенно такое, видится богохульством. Фигура пляшущей женки земна да нескромна, а писал ее тот художник Алампий, что сбесился.

Царица Мария. Государь, свет очей моих! Возможно ли на иконе изображение лиц, не причисленных к лику святых и которые живы сущи?

Иван. При аллегории – возможно.

Годунов. Истинно. Вход в Иерусалим – аллегория победоносного возвращения государя в Москву.

Топорков. Однако, как писана аллегория? Фигуры святых во многих иконах ныне не занимают главного места. Из могущественных и сильных небожителей, как в каноне, они стали хрупкие, земные носители заступничества Бога. Кирилл Белозерский, основатель Кирилло-Белозерского монастыря, стоит у горки, близ синих вод Сиверского озера, где плавают рыбы с позолоченными спинками и ползет рак. Так ли на иконах прежде писали? Рака пишут! В иконах покрова изображена статуя византийского императора Юстиниана. Кумир!

Годунов. Псковичам, писавшим иконы Золотой палаты и Благовещенского собора, были указаны образцы в московских монастырях. Ты ж, старец, оставь свое безумие, и жив будешь!

Топорков. За истину православную, за истину стою. И не страшусь положить голову свою!

Годунов. Государь, как получен был заказ от митрополии для Московского Кремля – четыре иконы: «Страшный суд», «Обновление Храма», «Христа Бога нашего Воскресение» да «Страсти Господни в евангельских притчах», то прежде прочего поглядели каноны в московских монастырях.

Топорков. То-то, государь, распятие со страстями, страсти Господни в евангельских притчах, и целование Иуды поганого дано так, что при сем Бог Отец присутствует, видит. Допустим ли такой вымысел?

Дионисий. Такой вымысел допустим. Видит, ибо сие – торжество и утверждение Христа с Богом Отцом.

Царь Иван. Милые мои, Иисус Христос святостью Своего тела и на дражайшей крови драгоценной откупил нас от рабства у дьявола и работы на нечистого. Так не будем же впадать в распри, а совместно встанем на дьявольских слуг.

Годунов. Государь милостивый, теперь пойдем глядеть Благовещенский собор. (Царь, царица, царевич и вся свита идут к выходу.)

ЗанавесСцена 115Кремлевский Благовещенский собор

Годунов. Государь, сия четырехчастная икона сделана по твоему государеву заказу. Атаман художников Семен Глагол, дай пояснения государю с государыней и наследником.

Глагол (кланяется). В верхней части – Сотворение Мира, с изображением в центре Бога Саваофа. Далее – Рождество Христово, Благовещение, Крещение. Ниже – толпа: цари, князья, священнослужители, народ и прочие.

Топорков. Поглядите, благоверный государь с благоверной государыней да наследником! Портреты русских князей, а тут же рядом – эллинские мудрецы. Не эллинизм ли таковое, эллинское блудодеяние? Аристотель, Гомер, Вергилий да прочие язычники. Язычники в семейном храме православного царя! Гомер в царской мантии! На нем – русская рубашка и штаны, на голове – венок. У римского язычника-стихотворца Вергилия поверх длинной одежды – короткая туника-плащ, одежда мучеников, точно он страдал за христианскую веру, на голове – шляпа, которые носят русские крестьяне. Древние язычники держат свитки с евангельскими текстами!

Иван. Так ли то, художники?

Глагол. Истинно так, государь. На свитке Аристотеля надпись указывает на троичность Бога. На свитках Плутарха писано: «Бога бойся, родителям повинуйся, иерея хвали, старцев честных почитай».

Царевич Федор. Что ж в том дурного, старец Топорков? Разве не верны сии истины?

Топорков. Благоверный государь царевич, кто проповедует нам, православным, святые истины? Эллинские мудрецы-язычники! Таковое, государь с государыней и наследником, есть вымысел иконописцев. А иных, особенно злостных, как еретиков, в клетке деревянной сжечь надо!

Дионисий. Вымысел допустим в ограниченной форме аллегории. Тут язычники-философы, мудрецы, показаны аллегорично. Даже их языческая мудрость познала христианские истины.

Топорков. Такова ли нужна аллегория? Кроткого человеколюбивого Христа изобразили в воинских доспехах с мечом в руках, сидящим на перекладине креста! Рядом ангел борется с дьяволом, птицы и звери, поедающие грешников, смерть – скелет, сидящий на апокалиптическом звере, – такие ли страсти надобны в царском Божьем храме при молитве? Не угроза ли то государю за будто им содеянное недоброе?

Годунов. Расчет твой, старец, неверен. Аллегории изображены по просьбе самого царя.

Иван. Старец Топорков, и в премудрости пишут, в Псалме Давида и в песнях: «Облечется в броню праведный, и возложит шлем и суд нелицемерный примет, и покорит гнев на противное». Противные же истины: дьявол и его бесовье, и человеки-еретики. Их убьет Господь духом уст Своих.

Топорков. Государь милостивый, помнишь ли, как после посещения Максима Грека, старца, мудрствовавшего по-эллински, приехал ты ко мне, смущенный душой, в Пешношский монастырь?

Царь Иван. То помню, старец Топорков. За совет, тобой данный, по сей день благодарен. Почитаю тебя как племянника святого Иосифа Волоцкого.

Топорков. И ныне тебе говорю, Благовещенский собор расписан бесовски, и о том вопить буду. На святых иконах рыбы плавают и раки ползают. А с трудом узнаваемые пророки Давид и в особенности Соломон. Пророки ли в барабане, святители ли в дьяконнике? Повсюду эллинизм, эллинизм – блудодеяние. Гляди, государь, как писано-то: не из Евангелия, из легенд еретичных, из апокрифов про жизнь Богоматери. Христос в гробе, Успение Богоматери, положение в гроб, Вознесение, сошествие в ад, вход в Иерусалим, Рождество Христово, Рождество Богоматери… Все не по канону, не русские они, иконы, еретики их писали!

Дионисий. Стал ты, старец Топорков, на еретиков, а ныне говоришь и мудрствуешь не гораздо о святых иконах, не попадись и сам в еретики. Хочешь быть наподобие латына Савонаролы? Тот про ереси вопил, а его самого за ереси сожгли.

Щелкалов. Государь, я свои сомнения изложу письменно. Как был я в Италии по делам посольским, то видел подобное в латынских храмах. Гляди, государь, на сии фрески и иконы. Человеческие фигуры невесомы, аки цветные тени-призраки. Разметанные по стенам храма как бы силою ветра, люди летят по воздуху в развевающихся одеждах. Во всяких положениях их жесты широки, по-бесовски неуемны.

Дионисий. И ты, дьяк, сюда же? Знал бы ты свои дела, которые тебе положены. Не разроняй свои списки, сиречь бумаги не разроняй. На дьяка сего наложу епитимью: слишком ты ретивый ревнитель православия, а сомнения имеешь на святые честные иконы.

Щелкалов. Сомнения имею насчет усилившейся ереси.

Иван. Про ереси много говорено. Знаешь ли ты, Щелкалов, людей еретичных?

Щелкалов. И таковых знаю, государь. У семьи моей, государь, имение в Боровске рядом с имением дворянина Матвея Башкина, а вокруг того дворянина, Матвея Башкина, кружок вольнодумцев, еретиков. Так полагаю, злое учение приняли от литвы, точнее, от латын. Советовался и со мною о зле.

Дионисий. Зная о еретичестве, отчего не сообщал долго?

Иван. Истинно, отчего ты, Щелкалов, не сообщал?

Щелкалов. Прости, государь благоверный, уж три года имею сомнения, однако не решился доложить, боялся знакомства, поскольку дворянин Матвей Башкин с игуменом троицко-сергиевским Артемием связан, а тот – с Годуновым.

Годунов. Не знаю я Башкина, слышал лишь о нем, однако не от игумена Артемия, а от духовника моего, который и его духовник. Сказал мне духовник: «Башкин от меня поучения требует, а сам же меня, духовника своего, учит».

Царь Иван. Бельский, разузнать надобно, о чем учит.

Бельский. У нас в сыске про Башкина ведомо, да мыслю – надобно ему суд сделать. Однако то – дело митрополита, поскольку кощунствует. Суд надобно не мирской, а церковный.

Щелкалов. Истинно, я на Башкина давно брань возлагал, слыша от него хуление на непорочную нашу веру христианскую.