Княгиня Ольга. Истоки - Лада Отрадова

меня смотреть (1). Глядеть, не моргая и не отворачиваясь, как исступлённо трепещет в агонии когда-то полное здоровья тело, как могучие руки теряют хватку и делаются слабыми и безвольными, как угасают в глазах его последние искры жизни… Он приказал смотреть смерти в лицо и не реветь — я и смотрел, до самого последнего вздоха.

Не выдержав своего откровения, он замолчал и заплакал громко и навзрыд, с вздрагивающим от напряжения горлом и горящими от обжигающих слёз щеками. Зарыдала и Ольга.

— С пяти лет я лишь единожды проронил слёзы, после смерти дорогого мне друга, почти брата. И сегодня.

Девушка гладит князя по голове, покрывает его красное лицо мелкими поцелуями — а он всё продолжает говорить и изливать прорвавшуюся плотиной душу.

— Он снится мне, снится почти каждую ночь, и я переживаю всё это заново. Уже двадцать два года — один и тот же сон. А знаешь, что самое забавное? Он оказался прав. Все земли, покорённые огнём, мечом или дипломатией… Всю власть, которой он добился огромными усилиями… Всё это теперь в руках никчёмного князя, который не совершил ни одного великого деяния, не построил ни одного нового города, не завершил победоносно ни одной войны. Что скажут о моих делах современники? Что прочтут в летописях потомки?

— Они узнают о свершениях князя настолько великого, что не было подобных ему на Земле Русской, — прижимает к себе дрожащего, перешедшего на какой-то отчаянный шёпот, супруга Ольга. — И князь этот — Вы. Никогда не поздно начать заново и отыскать свой путь в светлое будущее.

— Ты и правда так считаешь?

— Никто не знает, что нам приготовили судженицы, какую судьбу избрали небожители. Ещё неделю назад я была простолюдинкой из Лыбуты, а сейчас — супруга правителя земель от Ижоры до Корсуни, великая княгиня киевская. Разве могла я такое представить? Разве не было какой-то божественной задумки в том, что случилось со всеми нами?

— Не знаю… Но отчего-то мне хочется тебе верить, Ольга.

— Княже… Могу я полюбопытствовать? — неуверенно спрашивает девушка, сама не зная, к лучшему это она говорит или же всё только усугубит подобным вопросом. — Потеря дорогого друга… из-за этого на свадьбе у костров Вам поплохело?

Пляшущее пламя свечи отбрасывает на тускло освещённые стены тени, а глаза великого князя снова наполняются печалью, сожалением и виной.

— Нет, но и это тяготит меня по сей день. Хочешь услышать ещё одну горемычную историю, не дают они тебе покоя?

* * * * *

Днепровский лиман, семь лет назад

Они вошли в устье реки так же быстро и легко, как раскалённый нож — в масло. Запах солёной воды наполняет лёгкие Игоря, шум бьющихся волн доносится до ушей, а очи встречают бравых витязей, готовящихся начать высадку на сушу и штурм сулящего богатую добычу городка. Здесь, в Олешье (2), ждут их несметные богатства и лёгкая нажива!

Ладьи одна за другой скользят по волнам к крепостным стенам, как вдруг навстречу им из гавани выходит одинокое быстроходное судно с одним рядом вёсел, на носу у которого выставлено странное металлическое приспособление, напоминающее огромный охотничий рожок.

— Единственный корабль — против наших четырёх, — предчувствуя победу, алчно смотрит на приближающийся парусник Игорь. — Протараньте его и отправьте на корм рыбам!

Ладьи одна за другой несутся к своей цели, словно преследующая лося по глубоким сугробам волчья стая, как вдруг греки заливают внутрь трубки какую-то жидкость и нагнетают кузнечные мехи, закреплённые рядом с причудливой полой установкой.

Мгновенно наступает хаос: с высокой палубы дромона на судно обрушиваются столпы из огня и дыма, словно кара небесная (4). Некогда непобедимый варяжский флот вмиг охватывает пламя, а деревянные тела суден трещат, превращаются в пылающие гробы и рушатся под голодной стихией. Его соратники, его братья по оружию заживо сгорают в безжалостном пламени, те же, кто горит, но ещё может двигаться, с криками ужаса бросаются за борт, в холодные воды… которые от второго выдоха пламенной струи также принимаются пылать!

Где это видно, чтобы морские волны — и были охвачены дьявольским огнём?!

Игорь словно теряет связь с окружающей реальностью и стоит на краю полыхающей ладьи, стеклянными глазами наблюдая за тем, как горит всё вокруг: пятна на морской воде, построенные корабли, верные соратники…

Лишь одна ладья из четырёх, идущая на вёслах, сумела развернуться и уйти от промазавшего залпа раскалённой стихии.

А следом князь, дрожа и не зная, переживёт ли сегодняшний день, ныряет в холодные воды — уж лучше погибнуть в омуте морском, чем заживо сгореть.

* * * * *

— Все мои товарищи, вся моя малая дружина, вместе с которой я с отрочества тренировался, вместе с которой отправился в первый поход… — шепчет он срывающимся голосом. — Все они погибли в этом аду, все сгорели. С ними должен был умереть и я, но каким-то образом, то ли в наказание, то ли ещё почему, выжил в тот день. Меня преследует память о них, каждый раз, когда рядом оказываются костры, я снова вижу их охваченные ужасом лица, слышу их вопли, вижу, как они тянут ко мне свои руки… Рядом с огнём я снова вспоминаю о своём поражении, о собственной слабости, которая унесла жизни близких мне людей. Я подвёл их всех, превратив в пепел наши…

В этот момент их разговор прерывает громкий, настойчивый стук в дверь. Дочь Эгиля испуганно вдрагивает и одёргивает руку; на скулах князя принимаются играть желваки, а сам он раздражённо выкрикивает:

— Да?!

— Княже, я от тысяцкого… Прибыл воевода, созывает совет с оставшимися людьми из посадского войска и дружинниками.

— Уже иду.

Вытерев красное, опухшее от слёз лицо, Игорь торопливо надевает широкие кожаные штаны и встаёт из ложа. Напоследок он нежно целует жену в лоб, она же кутается в медвежью шкуру и провожает супруга взглядом до самых дверей.

Во дворе крепости и яблоку негде было упасть. Игоря встречают живой волной поклонившиеся ратники из посадского воинства, задумчивые сотники, растерянный тысяцкий Некрас, беседующие о чём-то шёпотом оба воеводы.

— Доброй ночи, — обращается к присутствующим князь и занимает место в принесённом одним из витязей деревянном кресле. — Дядя… рад видет тебя живым и здоровым. Какие вести?

— Главная новость реет над городом синим пламенем, — едва сдерживается от того, чтобы выругаться, Вещий Олег, но если голос его сохраняет спокойствие, то глаза горят парой испепеляющих костров. — Мы чудом добрались до окольного града, не пострадав.

— Что мешало остаться в особняке Гостомысла? Или и там небезопасно?

— Как оказалось, да, — мужчина качает головой. — Младшего сына