Тайна Обители Спасения - Поль Феваль

– Она – хозяйка зверинца.

– Что ж, неплохо! – ухмыльнулся кабатчик. – А вы, должно быть, ухаживаете за маленькими белыми мышками? Ну и шутник же вы! Впрочем, вряд ли ваши руки делали когда-нибудь более тяжелую работу. Остается узнать, что представляет собой сам подследственный.

Молодой человек уже открыл рот, чтобы ответить, но вдруг покраснел, как рак, и вскочил на ноги.

– Черт побери! – воскликнул Лере. – Оказывается, мы не такие уж вялые!

Больше он не успел ничего добавить: подросток бросил на стол пятифранковую монету и кинулся к двери.

Дело в том, что на улице Паве, напротив главного входа в Форс, остановилась какая-то карета.

XXIV

ФОРС

Усевшись на стул, с которого только что вскочил молодой человек, папаша Лере уставился в окно. – Из этой ложи прекрасно видно всю сцену, – бормотал он. – Похоже, этот молокосос не очень-то трясется над деньгами. Можно подумать, что он из богатенькой семьи. Но это вряд ли. Вон какая у него мамаша!

В самом деле, из кареты вылезла грузная женщина. Фиакр угрожающе накренился.

«Ого! Такая гора мяса породила этого ничтожного мышонка!» – подумал папаша Лере.

Вслед за женщиной из кареты вышел широкоплечий мужчина. Несмотря на могучее телосложение, вид у него был совершенно безобидный. Мужчина был одет в новый костюм и, казалось, чувствовал себя в нем весьма неловко. На плече у этого человека висела большая сумка.

И тут кабатчик увидел своего нового знакомого, который шел навстречу толстухе. Но женщина, которую юноша назвал своей матерью, повела себя довольно странно: она отступила на шаг и с изумлением уставилась на сына.

Через несколько мгновений подросток взял ее под руку. Женщина что-то сказала человеку с сумкой, и тот быстро зашагал по направлению к улице Фран-Буржуа. После этого мать с сыном подошли к двери тюрьмы.

Хозяин «Свидания в Форс» с любопытством наблюдал за этой сценой. Наконец он отошел от окна и направился в соседнюю комнату, чтобы погреться у печки.

– На первый взгляд, там не происходит ничего особенного, – бормотал Лере. – Но если человек кое-что соображает, то некоторые вещи покажутся ему очень даже странными. Во-первых, монета в сто су. Может, мальчишка еще вернется за ней? Да нет, не должен. Во-вторых, это она. Сомнений быть не может, я узнал ее. В-третьих, удивление этой дамы. Не знаю, кто она, хозяйка зверинца или нет. Хотя, вообще-то, похожа. В-четвертых, человек с огромной сумкой. Возможно, во всем этом кроется какая-то тайна, которую я не могу разгадать. Когда в полдень ко мне зайдут господа чиновники, чтобы выпить по чашечке кофе, мне кое-что удастся выяснить. Может, вся эта суета – из-за лейтенанта кавалерии? Одного человека из-за этого придурка уже уволили. У малыша в фуражке подозрительный вид. Надо предупредить моих друзей.

А в это время женщина беседовала с охранником.

Она заявила, что хочет видеть лейтенанта Мориса Паже.

– Сюда нельзя заходить, – ответил охранник. Он казался не таким угрюмым, как это обычно описывается в романах и комедиях, но был все же достаточно отвратительным.

– У меня есть разрешение господина Перрен-Шампена, – проговорила женщина, в которой читатель, конечно же, давно признал мамашу Лео.

Охранник взял бумагу, внимательно прочел ее и вернул укротительнице.

– Еще рано, – буркнул он.

Весь мир с изумлением взирает на французскую администрацию, которая представляет собой громадный механизм, созданный для того, чтобы чинить людям всевозможные препоны.

Мы не можем здесь подробно развивать эту тему. Заметим только, что, если даже начисто забыть о политике, одного существования этого монстра достаточно, чтобы вспыхнула революция.

Если бы мы жили не во Франции, а в Турции, и если бы я был султаном, девяносто девять процентов чиновников я посадил бы на кол. А оставшийся процент я не просто посадил бы на кол, а велел бы еще прокоптить на медленном огне.

Напомню, это было лирическое отступление.

Услышав слова охранника, мадам Самайу, которая прекрасно умела владеть собой, ответила:

– Если рано, мы подождем. Будьте любезны, проводите нас в приемную.

– Здесь нет приемной, – процедил охранник. – Приходите к одиннадцати.

И снова укротительница не рассердилась. Правда, ее глаза налились кровью, а лицо слегка перекосилось.

– Дорогой мой, – произнесла вдова, – я питаю огромное уважение к власти, но поймите, что на улице холодно. Учтите, что я знакома с несколькими министрами. К тому же, когда я вышла из кабинета следователя, я встретила своего друга, барона де ля Перьера, который сказал мне: «Мадам Самайу, если вам будут чинить препоны, назовите мое имя».

– Барон де ля Перьер? – повторил охранник. – Не знаю такого.

Молодой человек, до сих пор не проронивший ни слова, расстегнул свою рабочую блузу и, вытащив из внутреннего кармана визитную карточку, протянул ее охраннику.

– Нас совершенно не интересует, знаете вы наших покровителей или нет, – проговорил он. – Передайте эту карточку начальнику тюрьмы.

– Начальнику?! – в ужасе воскликнул цербер. – Ни за что!

Взглянув на карточку, он пробормотал:

– Полковник Боццо-Корона! Это другое дело. Он порой обедает с нашим патроном. Когда я служил охранником в министерстве, я видел, что он заходил к министру, как к себе домой. Правду говорят: по одежке встречают – по уму провожают. Пожалуйте, мадам, садитесь вот здесь, возле печки. И вы, молодой человек, тоже. Сейчас я кого-нибудь отправлю к начальству. Через минуту вы получите ответ.

Охранник покинул свою будку. Мамаша Лео и ее так называемый сын остались одни.

– Ах, моя дорогая! – воскликнула Леокадия. – Я высматривала тебя всю дорогу. Сначала я долго не могла догадаться, что же это за сын такой. Но потом меня осенило. Как обрадуется Морис! Хотя, наверное, и рассердится тоже: ведь ты остригла свои прекрасные волосы, которые он так любил!

– Волосы отрастут, – с улыбкой ответила Валентина.

– Да, конечно, это все ерунда, – рассмеялась мамаша Лео. – Главное, что вы любите друг друга. Тебе помог Лейтенант? – поинтересовалась она.

– Да... – кивнула Валентина. – И визитную карточку полковника дал мне тоже он.

– Знаешь, этот человек внушает мне ужас... – пробормотала укротительница. – Хотя он, наверное, не такой уж и плохой? – робко добавила женщина.

– Ах, моя дорогая Лео, – вздохнула Валентина, – я боюсь его еще больше, чем вы, потому что не знаю, чем объясняется его преданность. Кроме того, я не понимаю, что он делает в доме доктора Самюэля. Я уже говорила вам однажды – и теперь повторю снова: у меня такое ощущение, что Куатье помогает мне не просто так: он словно выполняет чей-то приказ. Я не знаю, кому служит этот человек: нам или тому, кто стоит за ним. А вдруг мы сами – всего лишь пешки в чьей-то игре? Мы думаем, что сами управляем своими поступками, но что, если кто-то ловко подталкивает нас к краю пропасти?