Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И пока семеро членов братства все еще удивлялись этому странному обстоятельству, в дверях появился полковник.
Через некоторое время члены братства перестали удивляться: в аду это не принято...
– Он убил их! – пролепетал принц.
– Семерых! – в ужасе выдохнул Самюэль.
– Это было тридцать пять лет назад, – уточнил Лекок. – Умирающий жив и поныне. Кто знает, что будет еще через столько же лет? Поживем – увидим. Желаю вам спокойной ночи, – он попрощался, внезапно оборвав свой рассказ.
Теперь вернемся к мамаше Лео. До рассвета было еще далеко, но она уже встала и зажгла свечу. Укротительница провела тревожную ночь: она все время ворочалась с боку на бок и поминутно просыпалась. Леокадию мучили кошмары.
Как только вдова закрывала глаза, перед ее внутренним взором возникала одна и та же картина: ее несчастный Морис стоит, окруженный Черными Мантиями, которые собираются пронзить его своими кинжалами.
– Ладно, сны – это ерунда, – убеждала себя укротительница, умываясь и причесываясь, что, кстати, никогда не отнимало у нее слишком много времени. – Если тебе страшно во сне, в этом нет ничего плохого. Но теперь я проснулась, и мне больше нельзя бояться. Я должна быть готовой к борьбе!
Мадам Самайу понимала, что сегодня ей предстоят важные дела. Поэтому она постаралась выбрать самый приличный и неброский из всех своих нарядов.
Сделать это было трудновато. К сожалению, мы должны признать, что вдова Самайу обладала ужасным вкусом. Из музыкальных инструментов ей больше всего нравились барабан и труба. Что касается живописи, то Леокадия обожала экстравагантные сочетания цветов: например, пурпурного с зеленым.
Однако ей все же удалось найти в своем гардеробе несколько более-менее однотонных вещей, облачившись в которые, укротительница могла надеяться, что ее не будет сопровождать эскорт мальчишек.
Посмотревшись в разбитое зеркало, вдова со вздохом произнесла:
– Конечно, эти унылые тряпки не к лицу молодой женщине. В таком виде я напоминаю билетершу!
Одевшись, укротительница полезла под кровать и вытащила оттуда сосновый сундук, окованный железом. Леокадия открыла его ключом, висевшим у нее на шее.
В этом сундуке хранились архивы и сокровища мадам Самайу, первой укротительницы Европы. На досуге вдова частенько вываливала его содержимое на кровать и с удовольствием перебирала разные вещицы и бумаги: люди, достигшие вершин славы, любят перелистывать страницы своего прошлого.
Разумеется, мамаша Лео искренне считала себя знаменитостью. Пожалуй, в чем-то она была даже права. Например, в Лож, на праздниках в Сен-Клу, на ярмарочных гуляниях действительно не было личности более популярной, чем Леокадия.
Возможно, читатель помнит, что однажды мы сравнили мадам Самайу с Северной Семирамидой. Говорят, что Екатерина Великая коллекционировала портреты своих фаворитов. Этих портретов было так много, что их негде было держать. Конечно, мамаша Лео не могла похвастаться тем, что по ней сохли принцы и фельдмаршалы, однако у нее тоже была коллекция, состоявшая из дюжины миниатюр – по пятнадцать франков каждая. А портретной галереей служил сосновый сундук.
Укротительница была доброй женщиной: в этой галерее присутствовало и изображение ее покойного супруга, причем – в самой красивой рамке.
В сундуке лежал также портрет самой вдовы. Леокадия была запечатлена на яркой афише. Когда укротительница разворачивала этот большой лист, она всегда испытывала чувство гордости, смешанной с грустью.
– Нельзя вернуться в прошлое: надо жить настоящим, – думала вслух Леокадия, разглядывая афишу, на которой она была изображена в облегающем ярко-оранжевом трико. Ее окружали дикие звери, которые, казалось, восхищались изящной позой своей повелительницы.
Под афишей лежал диплом, который вдова получила в Страсбурге. Под ним находилась целая куча листков, исписанных неровным почерком укротительницы. Эти листки представляли собой полное собрание сочинений мадам Самайу. Дело в том, что она была еще и поэтессой.
Первым делом Леокадия разыскала стихотворение, которое она пропела под гитару Мориса во время их первой встречи. Глаза женщины увлажнились, пока она читала это четверостишие, так удачно выразившее тоску ее измученной души:
Ах, если бы меня мое зверье сожрало!
Все лучше, чем терпеть такую муку.
Меня проглотят – и любви как не бывало!
Палач мой будет осужден на вечную разлуку.
– Теперь с этими глупостями покончено, – прошептала вдова, вытирая слезы. – Сейчас я люблю Мориса материнской любовью!
Наконец, под стихами, на дне сундука, покоился пакет, в котором лежали деньги и ценные бумаги.
Взяв пакет, мамаша Лео свалила все остальное обратно в сундук, заперла его и поставила на место.
– Я надеялась, что скопила деньжат на старость, – произнесла вдова грустно, но решительно. – Да видно, не судьба... Все мое богатство пойдет прахом. Чтобы устроить побег, нужны немалые деньги: каждому тюремщику надо дать на лапу. Наверное, в моем возрасте уже поздновато снова сколачивать состояние... Но это все неважно! Если мне не удастся снова разбогатеть, я умру в нищете, только и всего! Зато я спасу моего дорогого мальчика!
С пакетом под мышкой укротительница вышла из своего вагончика и направилась в балаган.
Очевидно, Эшалот спал не больше хозяйки, поскольку, стоило ей постучать в дверь, он тотчас же открыл.
Тем временем уже рассвело. Сказав, что она последит за Саладеном, мамаша Лео отправила Эшалота за кофе с молоком в одну из тех забегаловок, которые не закрываются ни днем, ни ночью.
Вскоре они позавтракали. И Эшалот, и вдова волновались, словно солдаты перед сражением, однако это отнюдь не лишило их аппетита.
Ели они молча. Наконец вдова сказала:
– Все, закрываем лавочку.
– Но ведь сегодня должны прийти господин Гонрекен и господин Барюк... – заметил Эшалот.
– Пошли они к черту! – вскричала мамаша Лео. – Мне наплевать, понял? Ты знаешь, о чем я сейчас думаю. Эта мысль вытеснила у меня из головы все остальные. Послушай, парень, я, конечно, встречала людей поумнее тебя, но ты предан мне, а это – главное.
– Если бы я только мог пожертвовать собой... – начал было Эшалот.
– Успокойся! – махнула рукой укротительница. – Пока не надо... Нам нужно обделать довольно деликатное дельце, понимаешь? Засовывай своего карапуза в сумку. Ты пойдешь со мной.
– О, как я рад! – воскликнул Эшалот. – Но как же лев?..
– Черт с ним! – решительно заявила Леокадия. – Пусть подыхает, если хочет! А балаган пусть сгорит ко всем чертям! Собирайся! Мы начинаем войну!
XXIII
- Горбун, Или Маленький Парижанин - Поль Феваль - Исторические приключения
- Королева-Малютка - Поль Феваль - Исторические приключения
- Лондонские тайны - Поль Феваль - Исторические приключения
- Королевские бастарды - Поль Феваль - Исторические приключения
- Кокардас и Паспуаль - Поль Феваль-сын - Исторические приключения
- Марикита - Поль Феваль-сын - Исторические приключения
- Огненный скит - Юрий Любопытнов - Исторические приключения
- История посуды. От глиняных черепков до императорского фарфора - Егор И. Кузнецов - Прочее домоводство / Исторические приключения
- Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 1. Маска из ниоткуда - Жеральд Мессадье - Исторические приключения
- Роман о Виолетте - Александр Дюма - Исторические приключения