Человек по имени Как-его-там. Полиция, полиция, картофельное пюре! Негодяй из Сефлё - Пер Валё

полицейский. А раньше был просто бродяга. В последний раз я видела его больше десяти лет назад, да и до этого встречалась с ним нечасто.

– Ну, веди себя хоть теперь приличнее, – хмыкнул Гунвальд Ларссон.

– И это говоришь мне ты? А где ты был в последние шесть лет жизни отца?

– В море. Я работал. И больше, чем кто-нибудь другой в этой семье.

– Ты свалил на нас всю ответственность, – горько сказала она.

– А кто наложил лапу на все деньги? И на остальное?

– Ты промотал свою часть наследства еще до того, как тебя выгнали из флота, – холодно ответила она. – А как теперь ты называешься? Констебль?

– Старший криминальный ассистент.

– Папа перевернулся бы в гробу, услышав об этом. Значит, ты даже не сумел дослужиться до комиссара, или как это называется. А сколько ты получаешь?

– Это тебя не касается.

– А что ты здесь делаешь? Может быть, пришел взять в долг? Это бы меня не удивило. – Она взглянула на подругу, молча следившую за их разговором, и деловито добавила: – Он всегда отличался наглостью.

– Вот именно, – бросил Гунвальд Ларссон и сел. – Принеси-ка еще чашку.

Она вышла из комнаты. Гунвальд Ларссон с проблеском интереса в глазах взглянул на подругу детства. Та не ответила на его взгляд. Вернулась сестра, неся на украшенном резьбой серебряном подносике чайный стакан в серебряном же подстаканнике.

– Зачем ты сюда пришел? – спросила она.

– Я уже сказал. Ты должна выложить все, что тебе известно об этом Бруберге и его шефе, Пальмгрене, который умер в среду.

– Умер?

– Да. Ты что, газет не читаешь?

– Может, и читаю. Только тебя это не касается.

– Его убили. Застрелили.

– Застрелили? Господи, какими пакостями ты занимаешься!

Гунвальд Ларссон невозмутимо помешивал чай.

– Впрочем, я тебе уже ответила. Я не шпионю за соседями.

Ларссон отпил из стакана. Потом резко поставил его на стол.

– Перестань кривляться, малышка. Ты любопытна, как кошка, и была такой с тех пор, как научилась ходить. Я знаю, что тебе известно много всякой всячины и о Бруберге, и о Пальмгрене. Ты и твоя эта крыса, то есть муж, оба все отлично знаете. Я же представляю себе, как это делается в ваших высоких кругах.

– Твои грубости ничему не помогут. Во всяком случае, я ничего не скажу. Тем более тебе.

– Нет, скажешь. Иначе я приведу с собой полицейского в форме и буду заходить в каждый дом в радиусе километра. Представлюсь и скажу, что ты моя сестра, но теперь стала важной и не хочешь мне помочь, приходится просить других.

Она уставилась на него неподвижным взглядом. Наконец глухо произнесла:

– Неужели у тебя хватит нахальства…

– А ты не задумывайся над этим. Давай-ка запускай свою мельницу.

Подруга детства следила за этим диалогом со скрываемым, но все-таки очевидным интересом. После долгого, напряженного молчания сестра покорно сказала:

– Да ты, как видно, и впрямь способен на это. Так что ты хочешь знать?

– Чем Бруберг занимался в последние дни?

– Это меня как раз не касается.

– Совершенно верно. Но именно поэтому я готов побиться об заклад, что ты стояла и глазела каждый вечер на этот дом. Ну?

– Его семья в пятницу уехала.

– Знаю. Еще что?

– В тот же день он продал машину жены, белый «феррари».

– Откуда тебе это известно?

– Приходил покупатель. Они стояли во дворе и договаривались.

– Вот оно как. Дальше.

– Я думаю, что Бруберг в последние дни не ночевал дома.

– Откуда ты знаешь? Ты что, проверяла?

– С тобой просто невозможно говорить. Ну, трудно не заметить того, что происходит в соседнем доме.

– Ты считаешь, его здесь не было?

– Да нет, несколько раз он приезжал. По-моему, увозил по частям вещи.

– Кроме этого покупателя автомашины, кто-нибудь еще здесь был? Кто и когда?

– В субботу вместе с Брубергом приехала какая-то блондинка. Они пробыли в доме часа два. Потом носили в машину вещи. Сумки и все такое. Вчера здесь тоже были люди. Изысканно одетая пара и какой-то человек, похожий на адвоката. Они ходили и все осматривали, а тот, который похож на адвоката, что-то записывал.

– И как ты это истолковала?

– Как то, что он пытается продать дом. Думаю, что ему это удалось.

– Ты слышала их разговор?

– Ну, иногда просто нельзя не услышать.

– Это уж точно, – сухо заметил Гунвальд Ларссон. – И похоже, что он продал виллу, так?

– Да, я слышала обрывки разговора. Говорили, например, что быстрые сделки всегда самые удачные, а эта устраивает обе стороны.

– Дальше.

– Они распрощались очень любезно. Жали руки и хлопали друг друга по плечу. Бруберг передал часть вещей. И ключ, по-моему. Потом эти люди уехали в своей машине. Черный «бентли». А Бруберг еще оставался часа два. Топил печки. Обе трубы долго дымились. Мне показалось…