Вина и грехи - Мара Вульф

пока Николай погружался в меня снова и снова. Одна его рука лежала между моих грудей, а другая – на животе. Терпеливо и нежно он вел меня через море страсти, пока сам не достиг пика наслаждения. С каждым толчком у него вырывался рык, а клыки все глубже впивались в мою кожу. Впрочем, ни разу они не вонзились настолько глубоко, чтобы причинить мне боль и пустить кровь, хотя, готова поспорить, стригой этого жаждал. Боль и удовольствие переплетались, образуя неразрывный лабиринт. Позже, совершенно обессилев, я обмякла в его объятиях. Завтра обязательно нужно приготовить себе противозачаточный отвар и надеяться, что на этот раз он не подведет. Шансы на то, что стригой сможет зачать ребенка, в полную силу обладая своей магией, были относительно невелики. Но ведь Никита и Габриэлла стали родителями Селии до того, как Габриэлла прошла через обращение. Глубоко вздохнув, я приняла решение.

– Мне тоже необходимо кое-что тебе рассказать. – Больше никаких секретов. Больше никакой лжи. Этот момент ничем не хуже любого другого. Либо он возненавидит меня после этого, либо у Эстеры появится отец, который будет защищать ее ценой своей жизни. – И я хочу, чтобы ты выслушал меня, держа эмоции под контролем.

Я должна сказать ему. Если со мной что-то случится, он должен о ней позаботиться. Должен будет отвезти ее в Ардял и спрятать. Возможно, у Габриэллы. Возможно, именно так мне и следовало поступить изначально. Там она была бы в гораздо большей безопасности, чем с людьми. Что, если я недостаточно прочно сковала ее магию? Что, если у нее появятся крылья? Меня вдруг затошнило, и лишь то, что Николай держал меня в своих объятиях, не давало сорваться. Я думала обо всем этом тысячи раз и всегда приходила к одному и тому же выводу. Эстере безопаснее за пределами Ардяла, чем рядом с Нексором и Селестой. Или все-таки нет? Неважно, момент истины настал. Я обязана сделать это – ради него и ради Эстеры.

– Я слушаю. – Голос Николая звучал не менее устало, чем мой, и, вероятно, так даже к лучшему. Его пальцы лениво бродили по моему животу. Я никогда не чувствовала себя в большей безопасности, чем в этот момент.

Потом я зажмурилась.

– У нас есть ребенок. Маленькая дочка, – прошептала я. Вот и все – я произнесла это вслух. Теперь нет пути назад.

Руки, которые только что держали меня так, будто никогда не отпустят, упали. Николай очень медленно развернул меня к себе.

– Что ты сказала?

Я сглотнула, но твердо посмотрела ему в глаза.

– У нас есть дочь. Я спрятала ее. Она родилась через полгода после моего побега. Полагаю, она родилась так быстро из-за того, что в ней течет кровь стригоев.

Он не шелохнулся. Я по-прежнему сидела у него на коленях, и это казалось хорошим знаком. Лицо Николая приобрело отсутствующее выражение.

– Николай, – осторожно позвала я. – Я вынуждена была держать это в секрете. Ты ведь понимаешь, правда?

– Дочь? – Казалось, он словно вышел из транса. – Ты родила ее.

Я кивнула, не удивляясь тому, что он так недоверчиво отреагировал. Селия тоже была рождена, а не обращена, а рождение ребенка у стригоев считалось особенным явлением.

– У нее твои волосы, – продолжила я. – И она настоящая красавица. – На глаза навернулись слезы. – Надеюсь, с ней все хорошо. – Все мои страхи вырвались наружу. Я оставила свою маленькую беспомощную малышку одну. С человеком, которому доверяла, но который никогда не сумеет защитить ребенка, в жилах которого течет кровь всех трех магических рас и который к тому же происходил из династии палатина и королевы ведьм. Но на тот момент другого выхода у меня не было. А теперь в душе снова зашевелились сомнения. – Надеюсь, Ивана справляется с ней. Помнишь ее? Она работала со мной в «Мерлине».

Он нахмурился.

– Ты имеешь в виду молодую женщину, которая сбежала и оставила тебя наедине с теми двумя негодяями?

Я кивнула:

– Она извинилась за это.

– Почему ты доверила нашего ребенка не кому-нибудь, а ей? – Его голос дрожал, явно демонстрируя, что он отчаянно старался сдержаться.

У меня была на то тысяча причин и еще одна тысяча причин против.

– В ее жилах течет викканская кровь. – Это не слишком его успокоило. – Однако у нее почти нет магических способностей, потому что викканское наследие сильно разбавлено. Она никогда никому о нем не говорила. Но распознала его во мне, как только я начала работать в «Мерлине». Это же стало причиной ее враждебности: она боялась, что меня раскроют и я утяну ее за собой. – К счастью, викканское наследие в итоге победило ее страх, когда она нашла меня, больную и слабую, когда я вернулась в город. – Не знаю, какая кровь окажется сильнее в Эстере. Но я надеюсь и молюсь, что Ивана сможет с этим справиться. А что, если у Эстеры вырастут крылья?

При мысли о том, что она будет играть с человеческими детьми и ни с того ни с сего у нее на спине вдруг прорежутся крылья, как у отца, мой желудок завязался узлом.

– Этого не случится. У Селии они появились только через несколько лет после окончательного взросления. Как быстро она росла за то время, что ты находилась с ней? – Его невозмутимость была напускной, я это чувствовала.

– Не очень быстро, но все могло измениться.

Николай снова притянул меня к своей груди:

– Мы найдем лучшее решение. Расскажи мне о ней все.

Он сжимал меня в объятиях, пока я рассказывала, как бродила по Аквинкуму, будучи беременной ребенком, который слишком быстро рос в утробе и отнимал у меня слишком много сил. Если бы я родила Эстеру одна где-нибудь в лесу, мы бы обе погибли. А потом я встретила Ивану. Она неожиданно возникла передо мной на рынке со своим сыном Дарианом, которому на тот момент исполнилось шесть лет. Едва взглянув на мое тело, она без лишних вопросов повела меня в свою хижину, которая находилась на окраине трущоб Аквинкума. Там оказалось на удивление уютно, тепло и безопасно.

– Ты осуждала меня за то, что я продавала свое тело мужчинам, – заявила мне в лицо Ивана, – но мне все равно, что обо мне думают другие. Вот что я хочу дать своему сыну. Лучшую жизнь. И когда сама станешь матерью, ты это поймешь.

Мне стало стыдно, но она просто отмахнулась от меня, а потом выхаживала и поддерживала в последние особенно трудные недели беременности. Она держала меня за руку, когда Эстера чуть не разорвала меня изнутри.