Мемуары гейша - Maryna Ostromyr

что он меня ожидалось — я пригласил на работу очень способного, перспективного для нашего дела, такого нужного для дела с Милли Филис, парня… Я, своим личным авторитетом его спасителя, обрек этого мальчика на постоянный риск, постоянные сделки с совестью, одиночество, потерю своей личности и все прочие недостатки работы, которую я умею делать лучше… очень хорошо. Малыш Майки не переживал бы. Профнепригодному Пирожочку не так просто с этим жить, нести ответственность за судьбу этого малыша.

— Почему же ты это сделал? Мог бы не звать его на работу…

— Потому же, почему проделал это с тобой. Есть люди, которые все равно втянутся в это все — а жизненный опыт Макса показывает, что он как раз из таких, но он может выбрать плохую сторону, может быть использован гнусными людьми, может быть травмирован куда больше… Риск работы становится сопоставимым с тем, что может случиться, оставь я этих людей без надзора… Пусть лучше я, чем кто-нибудь другой.

— Ты отличный тренер, Пирожочек. Всему меня научил.

— А ты моя любимая ученица. “Любимая” во всех смыслах, в смысле “лучшая” тоже. Никогда не учил девочек, ты знаешь мои с ними сложности, но ты — лучше всех!

— Ты предвзят, Пирожочек, — ну, так трогательно он это все говорит. Наверное точно что-то у него с головой случилось, с чего бы вдруг такие признания, — у тебя личные отношения с ученицей.

— Очень предвзят. Очень личные.

…Может, у них действительно созависимость? Может, они просто больные, которые не могут друг без друга? Современная психология так жестоко препарирует любовь, так извращает то, что написали поэты… Ну, и пусть созависимость, как угодно пусть называют! Она чахла без любви половину жизни — вроде и не жила вовсе, а с тех пор, как этот мужчина зашел в ее отель, испытывает такие эмоции, которые компенсируют все, что пережила. Каждый день. И сейчас…

— Мне тетка с работы — ну, та, что нашу созависимость на сексуальной почве изучала, велела представлять тебя голым и описывать, что я чувствую, — сказала ему, — но я не хочу представлять. Хочу посмотреть.

— У тебя постельный режим. Нужен покой. Половой покой тоже. У меня строгие врачебные предписания, идти у тебя на поводу не буду…

— Я буду только смотреть. Не буду шевелиться. Просто хочу смотреть, как ты делаешь зарядку.

— Я и поплясать могу, если хочешь… Только музыку для стриптиза выбираю сам.

— Пирожочек, ты еще и стриптизер?

— Могу еще впечатлить девушку, да, малышка?

* * *

Пресс-конференция Милли Филис стала значимым событием в мире шоу-бизнеса. Милли Филис очень довольна своим европейским турне, очень благодарит зрителей за теплый прием, извиняется, что два последних концерта были отменены — воспаление легких… Милли Филис понимает, что сейчас она больше, чем певица, у нее есть личная ответственность за будущее…

Далее Милли с выражением прочитала то, что потом в прессе назвали “манифестом Милли Филис” — обозначила ценности и цели современной молодежи и будущее человечества, как она, Милли Филис, его видит. Заметила, что невозможно жить в мире и не отвечать за него…

Зрители удивились, что на этот раз Милли вышла за музыкальные рамки, не сосредотачивалась на музыке, смотрела на жизнь и развитие общества дальше и глубже. Девочка выросла — говорили взрослые, подростки стали считать ее философом.

Пресс-конференция транслировалась во всех социальных сетях. После манифеста предполагались вопросы журналистов по тексту ее манифеста. И тут был, конечно, некоторый риск, что маленькая и неопытная Милли ляпнет что-нибудь не то, вся надежда была на ее родителей и пиарщика, которые смогли бы ловко выкрутиться. Но Милли не подвела. Она на все вопросы отвечала сама довольно ловко, на то, что не знала ответ, давала домашнюю заготовку ни о чем, обещав после развернутый пост или что-то в этом роде.

Милли справилась. Выполнила договор. Дело сделано.

Потом пошли личные вопросы, обсуждение следующего турне… Пресс-конференция закончилась. Обладательница пяти “грэмми”, голос нового поколения Милли Филис, в сопровождении телохранителей, покинула место проведения пресс-конференции, под вспышки фотоаппаратов и крики толпы…

— Это что за отсебятина? — спросил у Розочки строго, — Милли сказала куда больше, чем было в том тексте. Это что такое?!

— Не смогла удержаться, — так скромно глазки в пол опускает, на восточный манер, — но мне так нужен рупор! У меня нет пятидесяти миллионов слушателей, но мне так нужно влиять на мир… Никто не заметит, подумают, что Милли сама это все придумала. Даже похвалят ее за находчивость… Такая возможность использовать служебное положение в личных целях, нельзя было упустить.

Ну, и как ее отругать? Если он согласен, но если он слишком прост, чтобы такое придумать и слишком труслив, чтобы рискнуть. А его сумасшедшая малышка может. Ну, пусть делает. Если попадется — он предупреждал с ней не связываться!

Дело сделано. Можно наконец идти в отпуск. А лучше вообще уйти. Не может он работать, когда из него дурака делают. Раньше сам учил, что нужно отвечать только за свой участок работы, дальше не лезть — а теперь почему-то не может так. Майки-Пирожочек не может!

Отправил малышку на лечение, препроводился к начальству. Написал заявление об отставке. По состоянию здоровья, вследствие переутомления и личных причин. Приложил справки. Зявление об отставке была отклонено. Не время сейчас, так сказали. Если не может работать, пусть займется тренерской работой — людей нет. Отправили в бессрочный отпуск. Приказали быть в досягаемости и на связи. Расстроенный, забрал Розочку из больницы.

— А ты приложил им справку, что я нуждаюсь в уходе? — спросила малышка. Думает, как обычно, что она пуп земли.

— Сказали, чтобы ты не симулировала, знают они твои справки, — все их тайны уже не тайны, а пункт в досье. Ее любимый блондин, с которым она все время треплется — постарался!

— Ну, я же инвалид! Лицо с ограниченными возможностями. У меня справка!

— Сказали, что это просто замечательно! Даже до службы добрались все эти квоты на трудоустройство инвалидов, ты очень даже пригодилась. Если уволить тебя, то где им еще подходящего инвалида искать, а тут ты такой результативный инвалид и для количества нужна… Тебя вообще не отпустят, малышка, даже