Путь в Европу - Сборник статей

Движение Чехословакии в сторону ЕС началось еще в 1986 году, а в 1989-м было достигнуто соглашение с Брюсселем о том, что Чехословацкая Республика присоединится к Евросоюзу. А к следующему, 1990 году был подготовлен договор о таком присоединении. Тогда оно по ряду причин не состоялось, но это движение, начавшееся еще при социализме и поддерживаемое населением, остановить никто не смог бы, даже если бы хотел. И поэтому оно продолжалось и после раздела страны, причем не только в Чехии, но и в Словакии, которая в середине 1990-х стала ассоциированным членом ЕС.

Другое дело, что наше вступление в него многим в Европе тогда казалось проблематичным. Но после 1998 года с приходом к власти нового правительства все изменилось, и мы вошли в Евросоюз в числе стран первого европризыва.

Лилия Шевцова: А как, интересно, реагировала коммунистическая Москва на движение коммунистической Праги в направлении Брюсселя? Ведь для «мировой социалистической системы» такой маршрут выглядел чуждым ее природе…

Петр Магваши:

Конечно, Москва была недовольна и этого не скрывала. Но ее недовольство большого значения в те времена уже не имело. Советскому Союзу, столкнувшемуся с трудноразрешимыми внутренними проблемами, было не до нас. Да и предложить нам что-то другое он был не в состоянии.

Стремление Чехословакии к сближению с ЕС стало ответом на неэффективность СЭВа – громоздкой бюрократической организации, которая лишь тормозила экономическое развитие входивших в нее стран. А во второй половине 1980-х это во всех них обернулось тяжелейшими проблемами, в результате чего даже ГДР была вынуждена, во избежание экономического коллапса, налаживать связи с Западной Германией. У нас же еще при коммунистическом руководстве произошла переориентация с СЭВа на ЕС. И когда в 1989 году коммунистическая система рухнула, ни в обществе, ни среди политиков не было сомнений относительно безальтернативности уже выбранного стратегического маршрута.

Да, некоторые словацкие политики склонялись после нашего выхода из Чехословакии к идее «нейтралитета». Однако повлиять на ход событий им было не дано, поддержки в обществе подобные идеи не находили: за вступление в Евросоюз проголосовали на референдуме более 92% его участников.

Что касается вступления в НАТО…

Игорь Клямкин: Известно, что этому пыталась помешать Россия, противившаяся расширению НАТО на восток и рассматривавшая Словакию как свой возможный оплот в Центральной Европе. И правительство Мечьяра пыталось лавировать между НАТО и Россией.

Петр Магваши:

В каком-то смысле это так: не отказываясь от идеи вступления в НАТО, оно не спешило и соответствовать тем требованиям, соблюдение которых было необходимо для интеграции в альянс. Поэтому нас приняли в него на три года позже, чем другие государства Центральной Европы. Но иного выбора у Словакии не было, и она его пусть и с опозданием, но сделала.

Вступление в НАТО поддержали на референдуме 70% пришедших на избирательные участки; они понимали, что в противном случае нас не примут и в Евросоюз. Люди отдавали себе полный отчет в том, что речь идет не только об обеспечении нашей безопасности, но и о нашей принадлежности к объединенной Европе. О нашем цивилизационном выборе.

Аугустин Чисар: Действительно, мы вошли в НАТО и ЕС, чтобы быть в объединенной Европе.

Лилия Шевцова: У ряда других посткоммунистических стран к этому добавлялись еще и опасения относительно угроз, которые могут исходить из России. Такой мотивации для вступления в НАТО у вас не было?

Аугустин Чисар: Угрозы со стороны России мы не ощущали и не ощущаем.

Игорь Клямкин: Вхождение в НАТО и ЕС стало возможным благодаря политике правительства Дзуринды, сменившего после выборов 1998 года правительство Мечьяра. Но теперь к власти в Словакии пришли силы, привлекшие избирателей резкой критикой прежнего правительства за проамериканский и прозападный курс. Более того, в правительственную коалицию вошла Словацкая национальная партия, лидер которой в свое время открыто выступал против вступления Словакии в НАТО и ЕС и выводил людей на улицы под лозунгами «нейтралитета». Означает ли это изменение внешнеполитического курса?

Аугустин Чисар:

Выборы состоялись в 2006 году, но смены курса не произошло. В стране, которая уже входит в НАТО и ЕС, никакого антиамериканского и антизападного поворота произойти и не могло.

Да, новое правительство почти сразу вывело словацких военнослужащих из Ирака. Да, оно заявило, что будет больше, чем правительство прежнее, уделять внимание развитию отношений с Россией, Украиной и Китаем. Но главным приоритетом своей внешнеполитической деятельности оно считает все же дальнейшую интеграцию Словакии в Европу. О какой антизападной ориентации можно говорить, если страна отказывается от национальной валюты и переходит на евро?

Лилия Шевцова: Пока не очень понятно, что означает одновременная ориентация во внешней политике на Европу, Россию и Украину. Украина, скажем, вместе с Грузией хочет вступить в НАТО, против чего Россия категорически возражает. Какова по этому вопросу позиция Словакии?

Аугустин Чисар: Посмотрите документы последнего саммита НАТО в Бухаресте. Они выражают и нашу точку зрения.

Лилия Шевцова: В этих документах выражена готовность НАТО в перспективе предоставить Украине и Грузии членство в альянсе. А вскоре после бухарестского саммита в Праге состоялась встреча представителей стран, входящих в Вышеградскую группу, и там было принято решение о поддержке Украины в ее стремлении вступить в НАТО. Следовательно, ваша позиция та же, что у Чехии, Польши и Венгрии?

Аугустин Чисар: Позиция Словакии, повторяю, выражена в документах бухарестского саммита. В них была учтена и точка зрения тех европейских стран, которые выступают против приема в НАТО Украины и Грузии. Принятие решения об их членстве в альянсе было отложено.

Михаил Гавран (словацкий исследователь, докторант Парижской школы внешнеполитических исследований):

Я хочу высказать свое мнение по этому вопросу. Есть две организации – Европейский союз и НАТО, которые друг от друга принципиально отличаются. Речь идет о двух совершенно разных проектах. НАТО – это проект американский, нацеленный на осуществление и сохранение присутствия США в Европе, а ЕС – это европейская инициатива. И после того, как американцы начали войну в Ираке, европейцы не хотят больше быть от них зависимыми, не хотят поддерживать американскую позицию.

Это проявляется и в отношении европейцев к НАТО и его расширению. Вскоре в ЕС будет председательствовать Франция, которая при участии британцев собирается приступить к реализации амбициозной европейской оборонительной стратегии. Речь идет о новом этапе в развитии Евросоюза, о проекте, в котором уже не будет места для американцев. И именно под таким стратегическим углом зрения надо, мне кажется, рассматривать вопрос о членстве Украины и Грузии в НАТО.