Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

батгейского вина. Выберите, какой холоднее. Я пойду к «тёмным».

– Рутгер! Это равносильно самоубийству! Если тебя подстрелят из лука, то, что нам тогда делать? Возвращаться домой? – Воскликнул Сардейл. – Я предлагаю просто вломиться в лес, и порубить всех, кто там находится!

Упорство ветерана начинало не на шутку раздражать, и воевода как можно жёстче, голосом, не терпящим возражений, сказал:

– Сардейл! Со всем моим уважением к тебе, я ещё раз говорю, что мы не будем ввязываться в сражения по твоему желанию. И если будет возможно, мы будем их избегать. Кому-то не понятно, и мне нужно повторить это ещё раз? Теперь быстро сюда вино и кубки! Я иду к «тёмным», и пойду один.

– Это разумно. – Проговорил Аласейа. – Ты без доспеха, меч в ножнах. Чем не показ своих мирных намерений? Всё же я распоряжусь самым метким стрелкам быть готовыми, а ты возьми с собой пару воинов! Это не будет лишним.

– Да. Наверное. – Рутгер оглядел стоящих полукругом воинов. – Со мной пойдут Герфур и Хортер. Может, увидев своего среди нас, они пойдут на какие-то уступки?

Наконец принесли вино, и Стальной Барс, держа в одной руке кувшин, а в другой два кубка, неторопливо направился к Чёрному Лесу. Он пытался разглядеть среди вековых елей какое-нибудь движение, но непроницаемая темнота строго хранила свою тайну. С каждым шагом расстояние между ним и обиталищем «тёмных» сокращалось, и он уже мог поклясться, что видел блеснувшие в сумраке глаза, видел, как кто-то перебежал в густых кустах, и кажется, слышал, как заскрипела тетива натягиваемого лука.

Обливаясь потом, они остановились в пятнадцати шагах от опушки. Там, где столетние деревья, с сучьями едва ли не в тело человека, отбрасывали тень под полуденным жарким солнцем. Это была граница между миром тварей, и миром людей.

Рутгер оглянулся, посмотрел на бледное лицо своего знаменосца, на хищную ухмылку Хортера, и глубоко вздохнув, пытаясь успокоиться, стараясь, чтобы его голос прозвучал твёрдо, как приказ, крикнул:

– Призываю воеводу «тёмных» выйти из леса, и в этот жаркий день выпить со мною хорошего, прохладного вина!

Чёрный Лес ответил зловещим молчанием. Эта тишина была ещё хуже, чем воинственные вопли врага, скрежет металла, или топот множества бегущих ног противника. Она выматывала, иссушала душу, и воевода почувствовал, как в сердце, мягко ступая, прокрадывается страх. Пока он был мало осязаем, но уже грозил перерасти в животный ужас. В тот, что безжалостно губит войска, и убивает всё живое.

Воевода с трудом пересилил себя, чтобы не взять в руки меч. Он понимал, что едва почувствовав в руке тяжесть верного клинка, он успокоится, и будет увереннее в себе, но именно этот жест сможет быть истолкован «тёмными» как вызов на бой, и тогда ни о каких переговорах не может идти и речи.

– Они здесь. – Прохрипел Хортер. – Я чувствую их мысли. Они смотрят на нас, и решают, что делать. Они удивлены, и растеряны.

Стальной Барс улыбнулся. Если чувства Хортера не обманывают, то он, похоже, добился своего. «Тёмные» не торопятся нападать. Они хотят понять, почему к лесу подошло только трое вигов, и почему они не берутся за оружие. Это не совсем обычно для заклятых врагов.

– Что тебе нужно, человек?

Голос не был полон злости или ненависти. Скорее всего, в нём слышалось любопытство, и непонимание, но он прозвучал так неожиданно, что Рутгер невольно вздрогнул, и смущённо оглянулся на сопровождающих его воинов. Те так же отвели глаза, и он понял, что они тоже испугались.

– Я хочу поговорить с воеводой «тёмных», и выпить с ним вина!

– Я не против разговора с достойным воином, но кажется, твои лучники готовы выстрелить по первому твоему сигналу!

– Они не будут стрелять. К тому же я уверен, что и твои стрелки давно уже выбрали место, куда удобнее всадить нам по стреле!

В сумраке, под елями, кто-то рассмеялся, и на опушку, раздвинув кусты, выскочил «тёмный». Он был огромного роста, с гладко выбритой головой, тёмно-серой, почти чёрной кожей. Вся его одежда состояла из шкуры какого-то животного, повязанная вокруг мощных бёдер, на ногах низкие, мягкие кожаные сапоги. На бочкообразной груди виднелось несколько старых шрамов, а в длинных, почти до колен, руках, «тёмный» держал топор на длинном древке.

Глядя на такого великана становилось немного не по себе, но Рутгер спокойно, не выдавая своего волнения, наполнил оба кубка, и протянул один из них воину из Чёрного Леса.

Тот внимательно посмотрел на воеводу, и потом его взгляд скользнул мимо, куда-то за плечо. Тишина длилась несколько мгновений, и вдруг прозвучал голос Хортера:

– Нет. Я – виг, но моим отцом был кто-то из ваших.

– Тем не менее, ты понимаешь меня. – Проговорил «тёмный», оскала острые, жёлтые клыки. – Ты чувствуешь всех, кто есть в лесу?

– Да, и их не так много. Я ощущаю их ненависть и злобу.

– Ещё бы! Мы уже столько лет уничтожаем друг друга!

– Может быть, с сегодняшнего дня всё изменится? – Вставил слово Стальной Барс.

«Тёмный», наконец взял кубок, недоверчиво заглянул в него, зачем-то понюхал янтарную жидкость.

– Ты не доверяешь нам?

– А разве ты доверяешь мне? Я вижу у тебя за поясом жезл воеводы, а тебе ещё слишком мало лет. Неужели воины доверили столь большой пост мальчишке?

– Твои глаза не обманывают тебя. Мне действительно ещё всего двадцать лет, но меня выбрали воеводой на Совете Воинов! И клянусь Бессмертным Тэнгри, я уже успел доказать, что виги выбрали меня не зря!

– Так ты Рутгер – Стальной Барс! Как же я сразу не догадался! – «Тёмный» чуть кивнул. – Моё имя ты не сможешь произнести, а в переводе на ваш язык оно звучит как Мёртвая Голова.

Воевода повёл головой, и, приподняв кубок, пригубил. «Тёмный» чуть помедлив, сделал то же самое. Несколько мгновений он помолчал, словно наклонив голову, прислушивался к впечатлениям, что оставило у него вино, и заговорил:

– Наши земли полны противоречивых слухов о тебе. Твой подвиг у Волчьих Ворот заставляет восхищаться любого воина!

– Это мог сделать любой боец из клана Снежных Барсов. – Скромно проговорил воевода, и снова отпил из кубка. Только сейчас он почувствовал, как безумно ему хотелось пить, а прохладное, батгейским вино приятно пощипывало непослушный, распухший язык.

Мёртвая Голова усмехнулся, и в два глотка допил содержимое кубка. Чуть подумав, он протянул его, и Рутгер наполнил чашу до краёв:

– У вигов всегда было хорошее вино. О