Все в его поцелуе - Джо Гудмэн

– Вы занимаетесь работорговлей.

– Что-то вы внезапно осмелели, мисс Эшби. Вы должны научиться придерживать свой язык. Мое терпение не вечно. Джейн не ушла далеко, и мне ничего не стоит вызвать ее для наказания. – Он жестом велел Рии встать, затем подозвал ее к стене. – Мы проверяем вашу стойкость. Мне кажется, что вы нам еще послужите разными способами. Давайте, я хочу увидеть, прав ли я. – Схватив Рию за скованные запястья, он подвел ее к стене напротив камина и показал на крюк над головой. – Наручники труднее закрепить, но я думаю, вы справитесь.

Рия почувствовала, что у нее подкашиваются ноги, но она продолжала стоять. Она хорошо понимала, почему он выбрал стену и крюк напротив камина. Она должна находиться там, где бы ее хорошо видел тот, кто находился за панелью. Она не могла сказать, открыта ли панель или нет, – игра света и тени на противоположной стене мешала ей рассмотреть, – но она подозревала, что в комнате за панелью сейчас темно. Значит, тот, кто на нее смотрит, оставался невидимым.

Она подняла руки, как делала Джейн, затем поднялась на цыпочки, чтобы поймать крюк. Ей удалось зацепиться лишь со второй попытки, но ее усилия вознаградились тем, что плечи немного отпустило. Она подавила инстинктивное желание освободиться, чего так ждал от нее сэр Алекс, и такого удовольствия она ему не доставила.

– Красиво. – Сэр Алекс отступил на шаг, любуясь ее телом. – Жаль, что вы разозлили Беквита в карете. Синяки не так легко замаскировать. Виконт Херндон не любит, когда лепестки его цветов смяты, и я придерживаюсь его взглядов. Беквит, однако, не столь разборчив. Ему нравится причинять боль и так же нравится видеть ее свидетельства. Но мы не разделяем его наклонности, мисс Эшби. – Он запустил пальцы в ее светлые волосы и перекинул прядь на плечо, затем провел по ней, накрывая ладонью ее грудь. – Вы помните насчет дегустации? Как вы думаете, кто станет самым стойким?

Рия знала, какого ответа он ждет.

– Я думаю, вы.

Сэр Алекс зашелся лающим смехом;

– Очень хорошо. Да, я тоже на себя поставил. – Рука его соскользнула с ее груди и задержалась на бедре. – А как насчет Уэстфала? Может, он нас всех обгонит?

У Рии пересохло во рту. Казалось, язык заполнил собой все пространство.

– Может, выпьете вина? – предложил сэр Алекс.

Рия кивнула, и он подошел к соседней двери, дважды постучал и подождал, пока она откроется. Меньше чем через минуту он вернулся с бокалом кларета. – Я дам вам выпить. – Он поднес бокал к ее губам и осторожно наклонил. Он не отнял бокал от ее губ, пока она не сделала большой глоток. От вина губы Рии стали рубиновыми.

– Чудно.

Рия закрыла глаза, когда он наклонил голову и накрыл ее рот своим. Она постаралась не доставлять ему удовольствия сопротивлением, но трудно не реагировать, когда он вжался в нее губами и просунул язык между зубами. Одновременно рука его, что лежала на бедре, скользнула между ее бедер, и она дернулась, когда оказалось, что батистовый наряд ее не представлял барьера для его зондирующих пальцев.

Сэр Алекс убрал голову, но не руку.

– Ну, – спросил он, – как насчет Уэстфала?

Беквит закрыл панель и открыл дверцы на фонаре, что держал в руках. Свет залил маленькую комнатку и осветил лицо того, кто стоял рядом.

– Как вы думаете, что она ответила? – спросил он. – Польстит ли она сэру Алексу или скажет ему, что вы выиграете пари?

Уэст медленно разжал кулак. Пальцы его занемели, оттого что так долго пребывали в сжатом положении.

– Чего вы хотите, Беквит?

– Вы же понимаете, это важно не только для меня, но и для общества.

– Я понимаю. Назовите вашу цену.

– Вначале, я думаю, вы должны проявить себя. – Он окинул Уэста долгим взглядом, словно обдумывая свое предложение. – А потом вы должны отдать нам полковника в обмен на вашу шлюху.

Глава 16

Рия прикусила губу, чтобы случайно не окликнуть сэра Алекса, выходящего из комнаты. Ее руки и плечи ныли от занимаемого неестественного положения. Чтобы удержать свой вес, ей приходилось стоять на цыпочках. Икры ног горели. Сэр Алекс не сказал, надолго ли он уходит.

Она подумала, что он ее отпустит. Он поиграл с ее наручниками, словно и в самом деле хотел освободить, но затем лишь провел ладонью по ее предплечью, обезоруживающе улыбнулся и оставил ее одну задуматься над своей судьбой.

Рия спрашивала себя, смотрят ли на нее и сейчас тоже. Сделали ли епископы ставки на то, попытается ли она освободить себя? Просвет в панели на противоположной стене притягивал взгляд, но она боролась с искушением смотреть туда так же, как боролась с искушением снять запястья с крюка. Боролась, потому что думала о Джейн. Сэр Алекс считал себя не таким, как Беквит, любителем причинять боль, но его позиция ничего не меняла. Они все скроены по одной мерке.

Рия закрыла глаза. Она нашла иные пути к спасению, те, что епископы не могли перекрыть. Рия представила себе озеро в Амбермеде. Высокая летняя трава щекочет ей колени. Рия бежит к кромке воды, срывает стебелек и подносит к губам. Надувает щеки, пытаясь сделать из стебелька свисток. Звук, который она извлекла, оглушил ее и здорово раздосадовал тех, кто рядом. «Рия, Рия, иди сюда», – зовет ее мать.

Она, конечно, не идет. Она даже не думает идти. Солнце греет ее лицо, и легкий ветерок ворошит волосы. Вода манит ее сильнее, чем голос матери. Она бросает стебелек, начинает вращаться, танцуя, разведя руки в стороны, словно хочет объять ими весь мир. «Рия», – зовет ее отец. Она обращает на него столько же внимания, сколько на мать. Мария! Она, должно быть, ведет себя плохо, если к ней обращаются по полному имени. Рия!

Она смеется. Зачем ей идти к ним? Гораздо правильнее, если бы они к ней пришли. Она берет другой стебелек и делает вид, что играет на дудочке, глядя на них. Ее мать, отец, герцог… Они все должны немедленно вскочить со своих одеял и начать танцевать под ее дудочку. Она вращается, показывая им, как красиво умеет танцевать, прямо как балерина. «Рия!» Хор голосов зовет ее, но она беспечно продолжает танцевать для своих зрителей. Пусть они придут к ней, думает она вновь. Пусть идут.

– Рия! – Уэст резко выдернул штырь, что удерживал ее наручники. Она тихо застонала, когда руки ее бессильно упали вдоль тела. Он прижал ее к себе, удерживая на месте своим весом. Голова ее склонилась ему на плечо. Она держалась на ногах только благодаря ему.

– Ты пришел, – прошептала она. – Я знала, что ты придешь. И другие тоже. Я сказала, чтобы они пришли ко мне, и они пришли. Я знала, что если сыграю для них, то они придут. – Улыбка потребовала от нее почти невыносимого усилия, но как-то уголки губ приподнялись, прижатые к его камзолу. – Как все на самом деле просто.