Шелк и сталь - Кэтрин Харт

— Что ты сказала?

— Ты прекрасно слышал меня. Я сказала — нет.

— Почему нет, черт возьми?

— А почему я должна выходить за тебя замуж?

— Потому что я люблю тебя и потому что ты любишь меня, — бушевал он, — и ради нашего ребенка. Я, например, не нахожу приятной мысль, что мой сын или дочь могут появиться на свет незаконнорожденными!

— Да, это очень плохо, Брендон, — сухо рассмеялась Лорел, — но тебе придется смириться с этим. Почему я одна должна была столько вытерпеть? Не так легко забыть, как больно мне было узнать, что наше венчание — подделка! А чего стоили дни землетрясения и пожара, муки от мысли, что ты погиб! Затем вернуться домой невенчанной и беременной. Вдобавок к этому я буквально видела смерть в лицо, когда Педро и бандиты похитили меня. Если бы не Красное Перо, меня с малышом уже бы не было на свете. И все это я вынесла одна, горюя всем сердцем, оплакивая тебя, а ты в это время жил спокойно в Сан-Франциско! Хоть бы из уважения к моей памяти приехал домой и встретился лицом к лицу с отцом!

— Я тебе объяснил, Лорел, и сожалею, конечно, что тебе столько пришлось вынести, — сказал Брендон сквозь стиснутые зубы.

— Можешь объяснять и извиняться до посинения, Брендон, тебе это не поможет. Я не выйду за человека, которому не могу доверять, который ненавидит моего отца и принес мне столько страданий.

— Но и столько радостей, Лорел! Ты забыла страсть, которую мы оба разделяли? Долгие ночи любви, сладкие поцелуи и нежные ласки, твое горячее тело, полное страстного желания?

Брендон отказался от попытки уговорить Лорел словами и решил действовать. Несмотря на сопротивление, он удержал ее в своих объятиях. Прижав легонько к постели только частью своего веса, он положил на нее одну ногу и начал ласкать ее тело через тонкую ткань ночной рубашки. Когда она отвернулась, уклоняясь от поцелуя, его губы нашли щеку, затем ухо, зубы куснули мочку уха. Она невольно затрепетала, и он торжествующе засмеялся. Его рот перемещался по нежной шее, раздразнивая чувственные места вдоль плеча и прижимаясь к пульсирующей жилке в ложбинке шеи. Лорел утонула в желании.

— Ты хочешь меня, мой Лунный Лучик, так же сильно, как я тебя.

— Я презираю тебя, Брендон Прескотт! — прошептала она и задохнулась, когда его рот захватил розовую вершинку ее нечаянно обнажившейся груди. Пальцы Брендона дразнили другой сосок, нога прижалась к ее женственности, и Лорел, не задумываясь, изогнулась навстречу его прикосновению.

— Лгунья, — проворчал он, — тебе нравится все, что я делаю, и ты любишь меня, как бы ни пыталась это отрицать. Ты всегда будешь принадлежать мне, Лорел. Твое тело, сердце и душа — все мое.

— Нет! — выкрикнула она слабым и хриплым от буйствующей в ней страсти голосом.

Она, может быть, уступила бы его уговорам и разрешила любить себя, но в этот момент дверь спальни распахнулась, напугав их обоих.

В проеме двери стоял Рекс Бурке, ружье в руках было направлено прямо на Брендона. Какую-то долю секунды никто не двигался, на лице Рекса Бурке ясно отпечаталось изумление. Затем его глаза угрожающе сузились, и он зарычал:

— Прочь от моей дочери, Прескотт! Встань и взгляни мне в лицо! Я хочу видеть твои глаза перед тем, как убью тебя!

Брендон медленно освободился от Лорел и осторожно поднялся на ноги, не отрывая глаз от яростного лица Рекса.

— Мне следовало догадаться, что ты еще жив! — насмешливо сказал Рекс. — Весть о твоей смерти была слишком хороша, чтобы быть правдой. Но все! Сейчас ты уж точно получишь по заслугам!

— Отец! Нет! — Крик Лорел расколол воздух. Несмотря на свою грузность, она стрелой вылетела из постели и бросилась на него в тот самый миг, когда Рекс нажал спусковой крючок. Ружье выстрелило с оглушительным звуком.

Она заставила себя повернуться и чуть не потеряла сознание, с облегчением обнаружив, что Брендон невредим. Пуля, пролетев в дюйме от его головы, разрушила штукатурку в стене. Он был так же бледен и потрясен, как Лорел, но продолжал стоять прямо и неподвижно, глядя в лицо Рексу.

Лорел боролась с отцом, пытаясь вырвать ружье из его рук, и тут в комнату ворвалась Марта с широко раскрытыми от ужаса глазами.

— Что, наконец… О Бог мой, Брендон! — Она подняла руки к горлу, будто желая удержать сердце, чтобы оно не выскочило из ее широко раскрытого рта. Недоверчиво переводила она взгляд с Лорел на Брендона и, наконец, остановилась на Рексе.

Лорел вырвала ружье из сильных рук отца и стояла, вся дрожа.

— Брендон, пока тебе лучше уйти, — сказала она, пытаясь держать себя в руках.

Брендон довольно долго пристально смотрел на нее, затем кивнул и направился к двери. Рекс рванулся в его сторону, но Марта и Лорел преградили ему путь.

— Нет, папа, дай ему уйти, — твердо произнесла Лорел.

— Я вернусь, Лорел, — спокойно отозвался за ее спиной Брендон. — Я обещаю тебе. Я снова приду!

— И умрешь, если попытаешься, Брендон Прескотт! — проревел Рекс в ярости.

— Ваша дочь моя, Бурке, и я вернусь забрать ее и ребенка, которого она носит, моего ребенка. Они оба принадлежат мне, и я никогда не допущу, чтобы они от меня ушли, — ответил Брендон.

Лорел знала, что он ответит именно так.

ГЛАВА 30

К полудню следующего дня весь город был в страшном волнении из-за неожиданного чудесного появления Брендона. Каждый находил повод, чтобы посетить ранчо Брендона или Бурке.

Марта подсчитала, что после полудня не менее двадцати человек «заглянули, проезжая мимо», желая удовлетворить свое любопытство. Она и Лорел были крайне заняты, накрывая чай и увертываясь от бесчисленных вопросов. Рекс, к счастью, решил спастить от посетителей в дальних уголках ранчо. Уходя, он пробормотал:

— За всю мою жизнь не видел такого количества суетливых любопытных людей!

На этот раз и Лорел была согласна с отцом.

— Если я еще хоть раз услышу, как я должна быть счастлива, что «дорогой муж» дома живой и здоровый, я просто заболею! — бушевала она. — Знаешь, сколько во всем этом лицемерия?

— Знаю, дорогая, — сочувствовала Марта, — но что поделаешь? Видишь, каждый спрашивает, почему ты не с ним сейчас и скоро ли они могут заехать навестить тебя в твоем доме! Что мне отвечать?

— То же, что говорю я: Лорел, мол, очень нервничает из-за своего состояния и хочет все время быть рядом со мной, своей единственной родственницей. Пусть они думают, что я трусиха. Это все-таки лучше, чем то, что они стали бы говорить, узнав правду!

Посетители продолжали приезжать, и Лорел приходилось все время улыбаться, временами ей казалось, что от этой улыбки лицо у нее развалится на половинки. А тут еще появился Брендон. В такой ситуации они не могли его выгнать, и он это прекрасно сознавал.