Пешка - Джоан Виндж

— Подождите, — сказал я, поднимая руку.

Харон заграбастал ее своей лапой — той, которая была по-настоящему мертвой. Посмотрел на мою ладонь, покрытую отслаивающейся пленкой пластыря, на пальцы, скрючившиеся, как члены зародыша, когда его клешня тисками сдавила лишь наполовину зажившую ладонь.

— Да… — сказал Харон, глядя прямо мне в глаза, — тебе следует бояться. Я знаю, что ты вступил в связь с моей женой. — Тиски завинтились еще крепче, когда я попытался выдернуть руку… когда он представил, как я дотрагиваюсь до тела Ласуль, ласкаю ее. — Я впустил тебя в свой мир, доверял тебе, а ты воспользовался своим мозгом, чтобы ее обольстить…

Я сжал зубы. Попытки извиниться, объяснить или отрицать ни к чему хорошему не приведут. Его ярость и ненависть зашли слишком глубоко. Харон ненавидел псионов почти так же, как Страйгер, но у Харона была причина. «Я спас ей жизнь!». Хватка немного ослабла. Я отвел взгляд лишь на секунду, но мне этого хватило, чтобы просканировать… Брэди? Он наблюдал за нами, как ученый, изучающий насекомых, но выражение его лица было всего лишь маской. Харону рассказал о нас не Брэди; Брэди мог потерять слишком много. Дэрик? Дэрик выглядел так, словно его зажаривали на медленном огне — в агонии, в экстазе. Но ему тоже было много что терять. Джиро? Джиро уставился на руку отчима, сжимающую мою; но он ничего не видел: его душил страх за маму, за себя самого.

— Кто?.. — невольно прошептал я.

— Моя жена разговаривает во сне, — сказал Харон, и его неумолимая ненависть снова сдавила мою ладонь. Он слышал, как она звала меня по имени. Но этого ему было недостаточно. Все только начиналось…

Я выругался про себя, но не только из-за боли. Он использовал свою клешню ту самую, которая держала меня сейчас, чтобы вытащить из Ласуль правду, а потом сотворил то же с ее маленькой девочкой…

— Где она? Что вы сделали…

— Отослал ее обратно в Эльдорадо.

Талиту тоже. Их обеих нет. Я взглянул на Джиро и вдруг понял, отчего у него такой вид.

— Вы — сволочь, — пробормотал я, часто-часто заморгав.

— Вини себя, — сказал Харон. — Ты еще не труп единственно потому, что ты сделал свою работу. Брэди. — Глаза Харона поймали, как охотник ловит дичь, шефа безопасности, который допустил, чтобы это произошло. — Я хочу, чтобы он исчез — отсюда, из моей жизни, из моей сети, с планеты. К завтрашнему утру.

Взгляд Харона красноречиво говорил Брэди, что он не собирается забывать ничего из вышеперечисленного.

Брэди, по своему обыкновению, кивнул с каменным спокойствием; его черный немигающий взгляд уперся в меня.

— Да, сэр. Но сначала я хочу услышать то, что он собирался нам рассказать.

Пасть Харона уже открылась было, чтобы запротестовать. Я мельком взглянул в напряженное лицо Дэрика, который едва сдерживал нервный тик.

— Это о леди Элнер, — сказал я, прежде чем Харон успел меня прервать, — и джентльмене Дэрике.

Теперь я заполучил внимание Харона, и вдруг мне смертельно захотелось сказать ему, что наемным убийцам нужен был его сын. Сдерживаться я больше не мог. Ощущение измены и панический страх Дэрика взорвались в моей голове, когда он осознал смысл слов, когда подумал, что я собираюсь рассказать то, что разрушит его жизнь.

— Почему ты не спрашиваешь Кота о Джули, папа? — выпалил он. — Спроси, сколько раз он спал и с твоей дочерью. Спроси, которая из них ему нравится больше.

Я меня отвисла челюсть. Дэрик со зловещим торжеством улыбнулся мне, когда Харон посмотрел вниз, на мою ладонь, все еще зажатую в тисках его собственной, и представил свою дочь, жену, меня — запертых всех вместе внутри его мозга… Он стиснул кулак.

И в этот момент я бы все ему рассказал о Дэрике: извращения, наркотики, изуродованные люди, псион — все. Но звериный крик, вырвавшийся из моего горла, не оставил места словам.

Харон, наконец, выпустил мою руку. Я едва почувствовал, как он вырвал изумрудную серьгу из моего уха.

— Я передумал, — сказал Харон Брэди. — Я хочу, чтобы вы убили его.

Я поднял голову, чувствуя, как его кровавые слова заливают меня, и перестал дышать.

Брэди довольно долго не отвечал. Но, наконец, произнес:

— Нет, сэр. Вы не хотите, чтобы я это сделал.

Харон нахмурился; он оглядел присутствующих, меня.

— Я сказал: я хочу, чтобы выродок был убит. Позаботьтесь о нем сейчас же.

— Нет, сэр, — снова сказал Брэди. — Разрешите использовать его по моему усмотрению.

— Дьявол!!! — заорал Харон. — Вы исполняете мои приказы!

— Да, сэр… — Брэди медленно пересекал комнату, направляясь ко мне. — Но он прошел комплексную регистрацию как гражданин. Это значит, что я не могу гарантировать, что затруднительное положение вашей семьи не станет достоянием гласности.

Харон выпрямился, его клешни сжались, когда он и Брэди впились друг в друга взглядами. Но именно Харон не выдержал первым.

Брэди подтолкнул меня к дверям и приглушенно пробурчал:

— Не спорь. Пропадешь.

Я с облегчением повиновался.

— Ну, хорошо, — сказал Брэди, когда флайер, доставивший меня в поместье, унес нас из замка. — Теперь рассказывай.

Наблюдая, как долина Та Мингов заваливается куда-то вниз и вбок, я боролся с головокружением, стараясь отцентровать мозг настолько, чтобы быть в состоянии ответить. Я посмотрел прямо в тусклые мертвые глаза Брэди. Двое легионеров, конвоировавших меня в поместье, теперь сидели с безразличными лицами напротив нас. Брэди сделал движение, и мы оказались отгорожены от легионеров какой-то невидимой перегородкой; они не могли нас слышать.

— Почему вы не убили меня сразу? — спросил я.

Брэди уставился в ночь.

— Ты не передал мне свою информацию.

Брэди не шутил. Я в ужасе вытаращился на него. Мне стало плохо.

— Мне нечего сказать вам, — сказал я, прижал ладонь к животу и почувствовал, что моя кожа становится теплой и влажной — из раны сочилась свежая кровь. — Вам обоим.

Желание разгласить Дэрикову тайну умерло во мне, как только я понял, что произошло бы, если б я открыл Харону правду. Никто и ничто не помогло бы мне выбраться из комнаты живым. Может, мне даже нужно радоваться, что Харон раздавил мою ладонь.

— Тебе не терпелось поднять меня среди ночи, — пролаял Брэди, как будто между нами не произошло ничего такого, что заставило бы меня передумать. — По какому поводу?

— Выясняйте сами. Вы мне больше не хозяин.

— Ты чувствуешь себя оскорбленным? — спросил Брэди. Омерзение отливало его слова из свинца. — Полным идиотом? Да, тебе следует так думать.

Перед моими глазами возник образ Ласуль.

— Ее правда нет? — у меня болезненно сжалось горло.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});