Разгадай Москву. Десять исторических экскурсий по российской столице - Александр Анатольевич Васькин

что Николу Зимнего царь отмечал именно здесь, говорит о многом. Святой Николай был покровителем Москвы, одна из самых старых московских улиц – Никольская – названа в честь этого святого. Да и москвичей, как мы знаем, иностранцы зачастую называли николаитами. В Коломенском же начался и процесс падения опричнины. В 1571 году к Москве подошел крымский хан Давлет Гирей. Попытка опричного войска дать отпор захватчикам провалилась. Хан задумал сжечь Первопрестольную дотла, причем вначале он решил запалить Коломенское, продемонстрировав тем самым свое полное пренебрежение и неуважение к русскому царю.

Авантюрист Генрих фон Штаден, находившийся на опричной службе у Ивана Грозного, писал: «Поначалу татарский хан приказал подпалить увеселительный двор великого князя – Коломенское – в 1 миле от города. Все, кто жил вне [города] в окрестных слободах, – все бежали и укрылись в одном месте: духовные из монастырей и миряне, опричники и земские. На другой день он поджег земляной город – целиком все предместье; в нем было также много монастырей и церквей. За шесть часов выгорели начисто и город, и Кремль, и опричный двор (на Ваганьковском холме. – А.В.), и слободы. Была такая великая напасть, что никто не мог ее избегнуть! В живых не осталось и 300 боеспособных людей… Колокола, висевшие на колокольне посредине Кремля, упали на землю и некоторые разбились. Большой колокол упал и треснул. На опричном дворе колокола упали и врезались в землю. Также и все [другие] колокола, которые висели в городе и вне его на деревянных [звонницах], церквей и монастырей. Башни или цитадели взорвались от пожара – с теми, кто был в погребах; в дыму задохлось много татар, которые грабили монастыри и церкви вне Кремля, в опричнине и земщине. Одним словом, беда, постигшая тогда Москву, была такова, что ни один человек в мире не смог бы того себе и представить. Татарский хан приказал поджечь и весь тот хлеб, который еще необмолоченным стоял по селам великого князя. Татарский царь Давлет Гирей повернул обратно в Крым со множеством денег и добра и многим множеством полоняников и положил в пусте у великого князя всю Рязанскую землю».

Катастрофа 1571 года, начавшаяся в Коломенском, словно пробудила царя от долгого сна. Он ненадолго прозрел: опричнина не только не спасла Россию, а привела страну на край гибели. Опричники, поднаторевшие в грабежах и насилии по отношению к собственному населению, морально разложившись, обнаружили полнейшую неспособность к военной службе. Значительная часть их и вовсе проигнорировала призыв царя собраться на войну для отражения нападения Давлет Гирея. В итоге в 1572 году Грозный отменил опричнину, наложив вето на любое упоминание о ней. Верхушку опричнины он устранил привычными методами.

Неадекватное с детских лет поведение царя с годами развилось в паранойю последней степени. Меняя одну жену на другую (точное количество его жен не установлено; в источниках упоминаются 6–8 женщин, из них только первые четыре являются «венчанными», то есть законными с точки зрения церковного права), царь жил под спудом постоянного подозрения их в неверности. При этом сам «государь всея Руси» не стеснялся признаваться, что «растлил тысячу дев». Уже и не зная, чем заняться, он вдруг в 1575 году отрекается от престола в пользу крещеного татарина Симеона Бекбулатовича. Видимо, в Грозном заговорили его азиатские корни – по материнской линии он вел свой род от Мамая. Через год он вновь занимает царский трон, чтобы найти тех, кого еще можно четвертовать, заживо сжечь, скормить медведям, посадить на кол, утопить или просто повесить (это была еще самая легкая казнь).

Да, много крови своих же подданных пролил более чем за полвека правления Иван IV. К концу царствования он растерял многие территориальные приобретения, составившие когда-то ему славу государя, неустанно расширявшего границы своего государства. Аморальный образ жизни, «излишества нехорошие» превратили его на шестом десятке лет в дряхлого и немощного старика. Ехать в Коломенское уже и сил не было. Умер Иван Грозный за игрой в шахматы 18 марта 1584 года. Как пишет Горсей, для русских это стало праздником освобождения.

Следующий царь – Федор Иоаннович (годы жизни: 1557–1598), «постник и молчальник, более для кельи нежели для власти державной рожденный», как характеризовал его суровый отец, остался в памяти современников как Блаженный. Это вполне логично, так как вряд ли Иван Грозный мог оставить полноценного наследника, да и здоровый-то человек при таком царе мог бы помешаться. Образ жизни смиренного и тихого Федора Иоанновича не предусматривал частых развлечений, а потому увеселительный двор государя в Коломенском видел его редко.

Зато вновь к Коломенскому подошли татары, в 1591 году «июля в 4 день, в неделю с утра пришел к Москве крымский хан Казы Гирей со многим собранием и стал против Коломенскова». В ответ через несколько дней «пришли и стали против Коломенскова» русские дружины. Стояние у Коломенского продолжалось недолго. В конце концов Казы Гирей с позором убрался восвояси.

В мае того же года, незадолго до Коломенского стояния, в Угличе был убит царевич Дмитрий, первый претендент в недлинной очереди на царский престол в случае смерти бездетного Федора Иоанновича. Народная молва немедля связала смерть царевича с именем Бориса Годунова, шурина царя Федора Иоанновича, выполнявшего функции правителя при государе. Споры о причастности Годунова к этому убийству ведутся до сих пор. Да и нет стопроцентных доказательств, что тот несчастный мальчик и был царевичем, что его не подменили, а возникший потом Лжедмитрий есть настоящий сын Ивана Грозного, а никакой не Гришка Отрепьев. Противоречивых мнений на этот счет предостаточно.

Но даже если это и так, то Борис Федорович по сравнению с Иваном Грозным, самолично лишавшим жизни сотни боярских детей, просто ангел. Однако образ его прочно ассоциируется в памяти поколений исключительно с невинно убиенным Дмитрием, будто все его драматическое правление только этим обстоятельством и было обусловлено (взять хотя бы оперу М. Мусоргского «Борис Годунов», сюжет которой лихо закручен именно вокруг угличского убийства).

Обвиняя Годунова, многие забывают, что после смерти Федора Иоанновича Блаженного Борис Федорович упорно отказывался стать царем, удалившись вместе со своей сестрой Ириной в Новодевичий монастырь. Народ же, собравшийся у Лобного места, отказался целовать крест Боярской думе, претендовавшей на коллективное управление государством, требуя провозглашения царем Годунова. Уже и Земский собор попросил его принять царский венец, а Годунов ни в какую. Лишь после крестного хода, на коленях молившего Бориса не бросать народ в трудную минуту, он согласился. Так