Светлая полоска Тьмы - Елена Миллер

— Тело мое бездыханное трясина поглотила. Тьма раны залечила, к жизни вернула. Только прежней я уже не была. Темная Сила слуг своих не красит. Постарела я быстро, превратилась в этакую образину. Тебя это тоже не минет, пригожий молодец, коль не передумал учиться у меня.

— Не девица — перебьюсь без пригожей рожи, — я выдворил сомненья прочь. — Насчет старости, так мне уже за сотню перевалило, пожил я свое молодым.

↑

Глава 62. Размышления

Алиса.

В камине пылал огонь — в комнате было натоплено, как в бане. Мы лежали на лежаке поверх мега-спальника Зига, отдыхали после "долгов с процентами".

Дом поскрипывал от ветра, старый ветхий дом. При каждом сильном порыве, казалось, что он вот-вот рухнет прямо на нас. Этот коттедж был построен еще в тридцатые годы девятнадцатого века. Зиг приобрел его в начале двадцатого, но уже тогда он почти разваливался. Восстановив и укрепив его с помощью дармовой магии, он оставил неиспользуемые помещения нетронутыми, потому со временем они полностью обветшали, особенно второй этаж. Вот Зигмунд его запер, чтобы я не забрела туда и не провалилась сквозь пол.

Моя голова покоилась на его плече, пальцы зарылись в курчавые волоски на широкой груди. Было тепло и уютно. Мысли роились как сонные мухи вокруг того, что происходило между нами. Не получалось у меня считать все это сексом без надежд и обязательств, каких бы установок я себе не давала. Зарекайся, не зарекайся — сердцу не прикажешь. Я влюбилась, опять, дура. Все признаки были налицо: я могла часами наблюдать за ним, просто любуясь, мне нравился звук его голоса, восхищала его сила и энергия, я готова была ему в рот заглядывать, не могла ни в чем отказать. Крепость сдалась окончательно и бесповоротно, без бунтов и революций, теперь в ней хозяйничал пан сотник, обожаемый и желанный.

А как же дракон? Его я тоже любила, несмотря на все уверения Зига, что я для него лишь еда. Одержимый местью Ключника, мой любовник не мог судить трезво. Я его не винила, он верил в то, что говорил. Подозрения он в мою душу заронил, вне всяких сомнений, но прежде, чем судить Квинта, я должна спросить его самого и услышать ответ, желательно, правдивый. У меня накопилось немало вопросов к дракону. Знал ли он о Плетневой? Почему он позволил ей убить мою мать? Почему подпустил ко мне Зарецкого? Кто позаботился о трупе моего насильника?

К Алке у меня тоже были вопросы, прямо кулаки чесались их задать, что я непременно и сделаю, попадись она мне на глаза.

Как же меня угораздило быть втянутой в эту многовековую свару двух магов? Прямо между молотом и наковальней оказалась. А ведь я для них только средство достижения каких-то их неясных целей. Да, я еще не свихнулась в любовном угаре, чтобы не осознавать этого. Нужно быть последней идиоткой, чтобы верить в то, что четырехсотлетний маг, перепробовавший на своем веку стольких баб, вдруг воспылает ко мне неземной любовью. Или дракон, постарше Христа, преподнесет свое сердце на блюдечке с голубой каемочкой.

Меня никогда не любили мужчины, которых я выбирала. Зато те, кого не выбирала, готовы были бросить к моим ногам сердца, деньги, будущее. Мой одногруппник, Сашка Задохлик, кличкой его, само собой, наградила Плетнева, даже пытался отбить меня у Зарецкого, за что был избит прямо на моих глазах. Мой бывший босс, Яшка Ревский, так долго терпел мою хандру и прогулы лишь потому, что все надеялся затащить меня в постель. Он обещал даже с благоверной развестись, но я не увожу мужиков из семей, принципы не позволяют. Все мои мимолетные связи были исключительно с холостяками, но и с ними не складывалось. Эти "связи" потом названивали, караулили под офисом или подъездом, но я блокировала их телефонные номера, захлопывала перед их носами двери.

Интересно, что будет, когда дракон придет за мной? Тут простым мордобоем не обойдется. На что рассчитывает Зиг? Может, у него есть тайное оружие? Почему он привез меня именно сюда? В своем рассказе он упомянул, что эта долина — одно из мест, отмеченных Ключником, как потенциальная ловушка для дракона. Нужно заставить его продолжить рассказ. Я должна знать все, чтобы найти способ предотвратить грядущее столкновение. Идеально, конечно, было бы примирить Зигмунда с Квинтом. Я не намерена терять кого-то из них. В моей жизни хватало потерь. Больше этому не бывать. Значит, пора переходить от мыслей к делу.

— Почему ты не простил Квинта? — я приподнялась и заглянула в глаза Зигу.

— Вначале не мог. Потом было поздно, — он зевнул.

— Почему? Он ведь сказал, что будет ждать твоего возвращения.

— Все сложно, Алиса. За эти годы много чего произошло между нами. Теперь он ждет от меня совсем другого.

— Чего же?

— Я для него перешел в категорию перспективных врагов. Приходится соответствовать.

— Все шутишь! — я ткнула его в бок.

— Какие тут шутки? — он опрокинул меня на спину, с явным намерением отвлечь от дальнейших расспросов.

— Зигмунд, меня уже задолбала кроличья жизнь, — я спихнула его с себя. Пусть помучается.

— Быстро я тебе надоел, ведьмочка, — он откинулся на спину, заложив руки за голову. — Я еще и во вкус войти не успел.

— С твоим либидо только детей строгать с каждой встречной юбкой.

— Ну, юбка сейчас рядом только одна, и та ушла в отказ, — он притворно вздохнул.

— После сотого раза это кому угодно надоест, — я надела футболку, подобрав ее с пола.

Пока наклонялась, заработал шлепок по мягкому месту. Зиг намеренно меня провоцировал, ждал, что я наброшусь на него с кулаками, и тогда он меня обуздает, в своей кобелиной манере. Не дождется. Я проигнорировала его выпад.

— Неужели я тебе больше не мил? Совсем, совсем? — он шутил, но взгляд оставался серьезным, даже опасным.

— Сладкого понемножку, а то приестся.

— Значит, это у нас уже перешло в привычку. Жаль. Я рассчитывал хотя бы на медовую неделю.

— С тебя и этого довольно, — ответила я нарочито холодно. Да, "отказала мне два раза…", иногда и "заразой" побыть не помешает. Незачем ему знать о моих чувствах, у него и так хватает рычагов влияния на меня.

— Здесь я решаю, кому и что довольно! — он схватил меня в охапку.

Железные тиски его пальцев прижали мои запястья к подушке. Я почувствовала себя распятой. Стальные глаза впились в мои — словно в суть зверя заглянула, Темного зверя. Накатил страх, безмерный, безумный, мучительный. Внезапно зверь ушел, вернув мне Зига. Его пальцы разжались:

— Прости.

Я невольно потерла запястья.

— Больно? — он смотрел на меня глазами побитой собаки. — Извини, я не хотел. Ты такая хрупкая.