25 июня. Глупость или агрессия? - Марк Солонин

В завершение хроники событий 25–26 июня остается коротко упомянуть о боевых действия советской авиации на заполярном севере Финляндии.

Если бы авиаудар 25 июня 1941 г. представлял собой в действительности реакцию на действия немецких войск на территории Финляндии (пусть даже реакцию поспешную и плохо организованную), то главные силы советской авиации должны были бы быть направлены на объекты в Заполярье, где четыре немецкие дивизии заканчивали последние приготовления к наступлению на Мурманск и Кандалакшу. Фактически же никакой перегруппировки сил ВВС Северного фронта и/или ВВС внутренних военных округов на мурманское направление осуществлено не было, и советская авиация действовала в той самой группировке, в какой ее застала вечером 24 июня директива Ставки ГК.

Как было уже отмечено в предыдущих главах, ВВС Северного флота начали активные боевые действия с первых же дней войны, и первый налет на аэродром Хебуктен (на территории оккупированной немцами Норвегии) был произведен еще 23 июня. 25 июня зона действий авиации Северного флота и 14-й армии Северного фронта была лишь расширена вследствие включения в число объектов ударов также и аэродромов на территории Финляндии. Погодные условия, действительно, препятствовали действиям авиации (практически всю последнюю неделю июня в районе Мурманск–Петсамо висела низкая облачность и шли дожди), но боевые действия советских ВВС все же не были такими мизерными, какими они описаны в первых оперативных сводках штаба Северного фронта.

В 1.25 25 июня Военный совет Северного флота получил директиву наркома ВМФ СССР о начале военных действий против Финляндии, которая дословно повторяла текст директивы Ставки ГК от 24 июня.

Так же, как и в указаниях командования ВВС Северного фронта, «налеты было приказано осуществлять в течение суток небольшими группами от трех до девяти самолетов, производя не меньше четырех ударов на каждый аэродром. Устанавливалась высота бомбометания в 2500–3000 м, результаты бомбометания должны были фотографироваться. Первый удар надлежало нанести в 4.30, при наличии облачности, препятствующей бомбардировке с заданной высоты, — бомбардировать из-под облаков» [224]. В добавление к этим общим требованиям нарком ВМФ приказал «в числе активных действий против Финляндии предусмотреть удар по Петсамо и транспортам, находящимся в нем, авиацией, а также артиллерией, береговой и корабельной» [224].

Вплоть до 24 июня разведывательные сводки 1-й САД (штаб в г. Мурманск) называют в качестве мест базирования немецкой авиации только аэродромы на территории Норвегии (Вадсе, Хебуктен, Банак, Тромсе, Нарвик, Боле, Тронхейм). Лишь в разведсводке № 5 (от 12.00 24 июня) появляется, правда, ничем не подкрепленное и абсолютно неконкретное, сообщение: «Установлено наличие германских самолетов и авиагрупп на территории Финляндии» [300]. Тем не менее, факт перебазирования немецких самолетов (фактически это была одна эскадрилья истребителей из состава JG-77) на приграничный аэродром Луостари не остался незамеченным. Именно аэродром Луостари стал (точнее говоря — должен был стать) первым по очереди объектом бомбардировочного удара.

Ранним утром (слова «на рассвете» в данном случае неуместны, так как в конце июня солнце в Заполярье не заходит за горизонт) июня, в 4.52 25 восемь СБ из состава 72-го САП ВВС Северного флота вылетели на бомбежку Луостари, но низкая облачность и туман заставили командование вернуть всю группу на аэродром. Но это было только начало дня. В 13.50 пара разведчиков СБ из 72-го САП на малой высоте в 500 метров подошла к аэродрому и. несмотря на огонь зениток, прошла над летным полем, установив при этом наличие на аэродроме «мессершмиттов».

После этого следующие пять СБ из состава 72-го САП с высоты 500 метров без потерь отбомбились по летному полю аэродрома Луостари (противник, впрочем, также не потерял в ходе этого налета ни одного самолета).

Четвертая попытка бомбить аэродром Луостари оказалась неудачной. Звено бомбардировщиков 72-го САП при подходе к цели (еще раз повторим, что аэродром Луостари находился всего в нескольких километрах от границы) было обстреляно советскими зенитчиками. Уклоняясь от зенитного огня, самолеты ушли в облака, где потеряли ориентировку, при этом один бомбардировщик так и не смог найти свой аэродром и совершил вынужденную посадку в безлюдной тундре (где самолет и пролежал до конца года). Бомбили Луостари и несколько самолетов из состава 137-го БАП (1-й САД). Наконец, в 18.00 аэродром Луостари штурмовала четверка истребителей И-16 из состава 145-го ИАП этой же дивизии [299]. Потерь как с нашей, так и с немецкой стороны в этих налетах не было.

Разведывательная сводка № 8 штаба 1-й САД (от 16.30 25 июня) зафиксировала следующий результат: «В течение 25.06 части 1-й САД разведкой и боевыми действиями установили: на аэродроме Луостари самолеты противника, количество и тип не установлен. Самолеты замаскированы деревьями» [301]. Более конкретными, но весьма неточными были и данные войсковой разведки 14-й армии, в соответствии с которыми «на аэродроме Луостари находились 8–10 замаскированных бомбардировщиков и 6–8 истребителей». Только 27 июня данные авиаразведки совпали с реальным положением дел: «Авиаразведкой Северного флота обнаружено на аэродроме Луостари до 10 самолетов» [224].

Аэродром Луостари был далеко не единственным объектом воздушных атак 25 июня. Авиация Северного флота пыталась бомбить норвежский порт Киркенес, но попав в сильный туман, возвратилась на базу. Бомбардировке подвергся финский порт Лиинахамари в районе Петсамо. Вечером 25 июня ВВС флота нанесли бомбовый удар по норвежскому аэродрому Банак, на котором базировались немецкие бомбардировщики. Результат налета точно не известен, но два бомбардировщика ВВС Северного флота не вернулись задания. Сообщение о четырех сбитых в этот день «Ме-110» не подтверждается данными документов противника.

26 июня 1941 г. ВВС Северного флота производили одиночные и групповые налеты на Петсамо, Киркенес. Луостари и Вадсё. Судя по документам штаба флота, «на аэродромах противника возникли пожары… огнем нашей береговой батареи с п-ова Средний и бомбардировкой наших самолетов была повреждена радиостанция в Петсамо, наблюдался пожар…» [224]. Бомбардировщики из состава 137-го БАП (по финским данным 9 самолетов) совершили дальний рейд вглубь Финляндии и подвергли бомбовому удару город и аэродром Рованиеми (более 400 км по прямой от Мурманска). Зафиксировано наличие на аэродроме Рованиеми до 12 самолетов противника [302]. В тот же день шесть СБ (вероятно, также из состава 137-го БАП) бомбили Кемиярви. В обоих случаях потери и разрушения были минимальными [145]. Базировавшееся в Рованиеми звено дальних разведчиков люфтваффе, равно как и эскадрилья истребителей на аэродроме Луостари, никаких потерь в самолетах 25–26 июня не имели.

Глава 3.8

«ПЕРВЫМИ ОГОНЬ НЕ ОТКРЫВАТЬ…»

Ранним утром (можно сказать, ночью) 27 июня 1941 г. из штаба в штаб полетели (как и положено в таких случаях — с грифом «совершенно секретно») срочные сообщения: «Рюти объявил Финляндию в состоянии войны с СССР». Это единообразие странных формулировок (не «Финляндия объявила», а именно «Рюти объявил») позволяет предположить, что одна на всех команда поступила «с самого верха», а затем уже дублировалась в нижестоящих инстанциях.

Штаб Северного флота разослал оповещение о начале войны в 2.15 27 июня. При этом «всем службам было предложено повысить бдительность» [224].

Начальник штаба 1-го МК полковник Лимаренко в 5.00 27 июня разослал во все части и соединения корпуса (всего было изготовлено 18 экземпляров) следующее сообщение: «Рюти объявил Финляндию в состоянии войны с Советским Союзом. Примите меры усиления боевой готовности» [303].

Приказ, отданный в 10-й МК, был более подробным: «Рюти объявил Финляндию в состоянии войны с СССР. Командир корпуса, во исполнение приказа командующего армией, приказал:

Все до единого подразделения привести в полную боеготовность для действий.

При открытии огня противником — отвечать всей мощью нашего огня.

Танки противника отражать всей системой огня. Нашим частям первыми огонь не открывать.

Боеготовность частей к действиям проверять лично командирам и это отразить детально в оперсводке на 24.00 27 июня и в специальном боевом донесении.

Нач. штаба 10 МК полковник Заев» [304].

На сохранившемся в архиве экземпляре этого приказа нет ни номера, ни даты, ни времени. Предыдущий документ в архивном деле датирован 0.20 27 июня, таким образом приказ был подписан в интервале от рассвета до полуночи 27 июня. Возможно (судя по некоторым моментам содержания), приказ был составлен уже после того, как в штаб 10-го мехкорпуса поступила следующая директива Военного совета Северного фронта: