Гермиона, первая леди Грейнджер (СИ) - "Латэна"

В делах семейных всё тоже постепенно наладилось. Он умудрился восстановить место семьи Нотт в Совете Магов. Взял он всего тридцать тысяч галеонов, а возвращать пришлось семьдесят. По сравнению с семнадцатым веков финансовая планка для «толстосумов» значительно повысилась. Теодор торопился изо всех сил. Промедли он хотя бы неделю, и пришлось бы вступать в Совет Магов заново, проходить длительную процедуру и вносить в бездонную казну целых сто тысяч.

Спешка стоила Тео сотни бессонных ночей и небольшого скандала с гоблинами. Серокожие зануды соглашались переводить в галеоны суммы свыше двух тысяч фунтов в галеоны только со снижением курса. Пришлось пожертвовать одним фунтом. Теперь лично для Теодора Нотта курс перевода был шесть фунтов к одному галеону. Но даже с этим условием наполнение сейфов шло быстрее, чем, если бы он был Министром Магии и получал своё высокое жалованье.

Девятого июня одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года Теодор впервые ощутил на своих плечах тяжесть пурпурной мантии «лорда» Совета Магов. В воспоминаниях отца подземный зал всегда был заполнен на три четверти. «Лорды» и немногочисленные «леди» Совета ухитрялись усаживаться таким образом, что становилось понятно, к какой группе они принадлежат. Под древними сводами всегда стоял гул от множества голосов.

Когда же Теодор вошел в зал, то поначалу подумал, что ошибся со временем. Подземный амфитеатр был практически пуст. Не более двух дюжин волшебников занимали каменные скамьи, а в зале гулял ощутимый сквозняк. Слева сидела группа из десяти волшебников, которых Теодор видел когда-то на приёмах чистокровных семей, которые исправно посещали родители. Нотты скатились на дно общественной жизни, молодой лорд Нотт общался с простецами чаще, чем с магами, а эти люди продолжали спокойно посещать светские рауты. Именно поэтому Теодор повернул направо, где с достаточным комфортом расположилась парочка колдунов его возраста. Платиновые волосы Драко Малфоя были для бывшего слизеринца лучшим маяком.

Вскоре Теодор начал понимать, почему отец называл Совет «болотом с лягушками», а про особо сложные заседания «лягушки квакают не в такт». Действительно болото, в котором легко можно утонуть. Заседания стали занимать гораздо больше времени, сил и внимания, чем предполагал молодой волшебник. Но, стиснув зубы, молодой Нотт решил терпеть. Терпеть и держаться за своих неожиданно обретённых союзников — Драко Малфоя и Симуса Флеминга. Малфои непотопляемы и обладают огромными связями не только в Великобритании, но и за границей, а Флеминги никогда и не тонули, оставаясь самой состоятельной семьёй страны. Будучи достаточно гибким, Тео легко стал частью их компании, вернув своей семье крохи высокого общественного статуса.

Нотты посещали все светские мероприятия, которые устаивали семьи Малфой и Флеминг. Теодор получил возможность представить обществу своих младших сестёр. Иветта и Сабрина были чистокровны и привлекательны внешне. Соискатели на их руку могли рассчитывать на вполне приличное приданое. А Теодор мог рассчитывать на повышение статуса через брак своих сестёр. Чистокровных девочек всегда было меньше, чем мальчиков. К тому же сам Теодор был холост и вполне мог присмотреть себе супругу из чистокровных вдов или незамужних колдуний старшего возраста.

Общение с Малфоями и Флемингом приносило свои плоды. Драко помог однокласснику добиться свидания с отцом, а впоследствии, с помощью знакомого надзирателя и нескольких тысяч галеонов, Теодор смог получить тело отца, чтобы похоронить его, как подобает, в семейном склепе. На землях Флемингов жил церемониймейстер, с которым пошептался Симус. В итоге у лорда Юлиуса Нотта были хоть и тайные, но вполне достойные похороны.

Всё было боле менее хорошо. Дела в ресторане шли ровно и прибыльно, золото потихоньку накапливалось в сейфах, авроры никогда не смогут поймать Теодора на чем-то незаконном, потому что он был пароноидально осторожен. Сёстры отлично учились, а глава семьи Гэмп всерьёз рассматривал перспективу брака Иветты и его младшего внука.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Теодор был усыплён мнимой безопасностью. Это было ошибкой. Ему следовало помнить, что беда может прийти безо всякой причины.

* * *

После введения этого глупого контроля над совиной почтой Сквозных зеркал было не достать даже за очень высокую цену. К счастью, Симус рассказал им о способе связи, который когда-то использовался в Хогвартсе. Протеевы чары, наложенные на обычный галеон. Просто и гениально. Симус уверял, что это не его идея и только после памятной встречи на борту «Святой Софии» раскрылся:

Это была идея Гермионы!

У Теодора было четыре заколдованных галеона. Один, с как будто откушенным краем, был предназначен для экстренной связи с Драко. Маг хранил его в правом кармане брюк. Галеон для связи с Симусом лежал в левом. Ещё один золотой был спрятан в медальон — знак главы семьи. Теодор потратил несколько часов, обычая маленькую Сабрину перемещать крохотные буквы на ребре монеты. Сестра находилась под присмотром двух домовиков в доме, защищенном заклятьем Доверия, замкнутым на самом Теодоре. Но мало ли что могло случиться. И, наконец, четвёртый галеон, лежал в кармашке для часов. Лорд Нотт давно предпочитал луковице маггловские часовые браслеты, но жилеты и сюртуки ему продолжали кроить по старому образцу.

Именно четвёртая монета внезапно нагрелась, когда Теодор Нотт вёл беседу с почтенным магглом по фамилии Криви, владельцем небольшой молочной фермы. Отец двух магглорожденных волшебников был привычен к разного рода странностям. Да и цены у него были вполне приемлемыми.

Когда поступил сигнал, беседу пришлось сворачивать и срочно искать место для аппарации. Из всех монет именно этот галеон был самым, что ни наесть секретным и срочным.

Аппарация привела Теодора в заросший бурьяном сад маленького домика на окраине маленького городка. В радиусе тридцати миль не было ни одного волшебника, а кусты бузины и темнота надёжно защищали от внимания соседей-простецов. При перемещении колдун угодил прямо в заросли крапивы и, поминая всех демонов, выбирался из них минут пять. Ограничения на аппарацию сняли недавно, и переноситься точно в заданную точку Теодор еще не наловчился. Это дело опыта.

Об этом домике не знал никто. Теодор взял в его аренду на несколько лет у старой магглы. При этом использовал чужие документы, вытащенные верным домовиком из кармана какого-то маггла. Когда дело касалось благополучия хозяев, мораль у домовых эльфов была гибче резинового шнура. На самом доме не было никаких чар, а внутри практически не творилась сильная волшба. Тео посчитал, что нельзя лишний раз привлекать внимание Министерства Магии к местности, по документам заселённой исключительно простецами.

В тесной маленькой прихожей его встретил запах лекарственных зелий и полная пожилая колдунья в светло-зелёной мантии.

Лорд Нотт, — голос ведуньи и целительницы дрогнул. — Я не могла сообщить вам раньше…  Она…

Где Иветта? — тихо спросил Теодор.

В спальне. Всё так быстро… . О, Мерлин, я ничего не могла сделать, лорд Нотт! Потеря крови…  Лорд Нотт!

Отодвинув ведьму с дороги, Теодор вошел в самую большую комнату дома. Когда-то здесь была гостиная. После вселения новых жильцов её единственную в доме отремонтировали и обставили удобной красивой мебелью. Волшебник не пожалел и распотрошил лучшие покои Дома-На-Холме. Сейчас в спальне пахло кровью и смертью.

На широкой кровати, не прикрытая ничем, лежала юная девушка. Иветта Нотт пятнадцати лет от роду, которую родственники и друзья семьи всегда называли Птичкой. Она, в самом деле, внешне напоминала маленькую осторожную пичужку своими порывистыми движениями и привычкой склонять голову к левому плечу, словно прислушиваясь к чему-то. Теодор помнил, как родители долго пытались отучить Иви от этого. Лет с пяти, кажется. Но безуспешно.

От матери Птичке досталась не яркая красота и тёмно-синие глаза. А от отца густые волосы цвета бумажного пепла. Привлекательная девушка, но не поражающая людское воображение. Среди магглов таких тысячи. Да и среди волшебников хватает.