Никогда не сдаваться! Лучшие речи Черчилля - Уинстон Черчилль

Если мы сравним ресурсы Соединенных Штатов и Британской империи с ресурсами Японии, если мы вспомним еще и о ресурсах Китая, который так долго и храбро сопротивляется агрессии, а также учтем нависшую над Японией угрозу со стороны России, то завоевательные планы японцев покажутся нам еще менее благоразумными. Что, интересно, они о нас думают? Неужели они не осознают, что отныне мы ни перед чем не остановимся до тех пор, пока не преподадим им и остальным захватчикам во всем мире достойный урок?

Уважаемые члены сената и члены палаты представителей, я позволю себе на мгновение отвлечься от суровых потрясений дня сегодняшнего, чтобы обратиться к вопросам, связанным с нашим будущим. Нам предстоит вместе противостоять группе могущественных противников, которые жаждут расправы над нами; мы будем плечом к плечу защищать все, что дорого свободолюбивому человечеству. Второй раз подряд на наше поколение обрушился кошмар мировой войны; второй раз подряд на протяжении нашей жизни рука судьбы протянулась через океан, чтобы призвать Соединенные Штаты на передний край обороны. Если бы мы держались вместе после предыдущей войны, если бы мы вовремя приняли меры предосторожности, нам не пришлось бы столкнуться с новой бедой.

Разве не мы ответственны перед самими собой, перед нашими детьми и перед всем страдающим человечеством за то, чтобы не дать подобной катастрофе случиться в третий раз? Нынче чума войны, поразив Старый Свет, неизбежно оборачивается разрушительными последствиями и для Нового Света. Чувство долга и здравый смысл в равной степени обязывают нас, во-первых, в мирное время обеспечить постоянный контроль над потенциальными очагами размножения микробов злобы и ненависти и, во-вторых, создать такую международную организацию, которая бы на начальных этапах останавливала распространение подобных эпидемий, не позволяя им распространиться по всей земле.

Лет пять-шесть назад Соединенным Штатам и Великобритании не составило бы никакого труда без единой капли крови принудить Германию выполнить положения о разоружении, включенные в мирные договоры, которые все мы подписали после Великой войны. В этом случае мы также могли бы гарантировать Германии доступ к сырью, которое в соответствии с Атлантической хартией должно быть доступно всем нациям, включая и победителей, и побежденных. Мы упустили этот шанс. Подобного случая нам больше не представится. Однако чудовищные удары судьбы заставили нас вновь сплотиться и осознать собственное предназначение: воистину слеп должен быть разум того, кто не видит, что все происходящее здесь, на земле, является частью высшего замысла, покорными исполнителями которого нам выпала честь стать. Будущее сокрыто от нас, но, несмотря на это, я живу надеждой и искренней верой в то, что ради своей безопасности и всеобщего блага британский и американский народы впредь всегда будут идти вместе, рука об руку, к величию, справедливости и миру.

«Ай да цыпленок! Ай да шея!»

30 декабря 1941 года

Совместное заседание канадского парламента, Оттава

Черчилль совершил краткосрочную поездку в Канаду, где 29 декабря 1941 года принял участие в заседании канадского правительства военного времени. На следующий день он выступил перед парламентом Канады.

Я бы хотел обратить ваше внимание на то, что мы никогда не жаловались на судьбу и не просили врага о снисхождении. Мир по душе народам Британской империи. Нам не нужны чужие земли и богатства, но мы совсем не робкого десятка. Мы преодолели трудный путь через столетия, через океаны, через горы и прерии, и теперь вряд ли кто-нибудь посмеет назвать нас мягкотелыми неженками.

Посмотрите на жителей нашей столицы, лондонцев, и осознайте, через что им пришлось пройти. Но они не сдались и не пали духом, в самые сложные моменты они продолжали повторять: «Мы справимся!», они показали нации пример несгибаемого мужества, при этом не требуя к себе особого отношения и открыто заявляя: «Что годится для остальных, то годится и для нас». Мы не просили противника менять правила игры. Мы никогда не опустимся до уровня немцев или японцев, но если кому-то по нраву самые жесткие меры, мы тоже можем их применить. Гитлер и его нацистская шайка посеяли ветер, так пусть теперь пожинают бурю. Какой бы продолжительной ни была борьба, сколь бы тяжелые формы она ни приняла, мы не опустим руки и не оставим поле боя…

Давайте проанализируем случившееся. Мы вступили в эту войну совершенно неподготовленными, поскольку должны были исполнить свои международные обязательства и оказать поддержку Польше, на которую вероломно напал Гитлер и которая после недолгого сопротивления ему покорилась. Затем последовали те семь месяцев неопределенности, которые по эту сторону Атлантики окрестили «странной войной». Потом немцы вдруг обрушили всю свою военную мощь на Норвегию, Данию, Голландию и Бельгию. Все эти страны, безупречно соблюдавшие нейтралитет и до последнего момента получавшие от Германии заверения в дружбе, были застигнуты врасплох, завоеваны и растерзаны. Жуткая бойня в Роттердаме, жертвами которой стали 30 000 человек, показала поистине варварскую сущность немецких летчиков, беспощадно уничтожающих беззащитные города. Варшава и Белград также превратились в руины в результате жесточайших бомбардировок.

Наконец, настал черед Франции пережить страшную катастрофу. Французская армия потерпела крах, а французская нация оказалась в полной растерянности и до сих пор толком не понимает, как ей быть. Французское правительство по собственной инициативе торжественно поклялось нам не заключать сепаратный мир с врагом, намереваясь перебраться в Северную Африку и возглавить Французскую империю, – все эти меры были и в их, и в наших интересах. Находясь в Африке, французское руководство смогло бы при нашей поддержке добиться превосходства на море, а также получить признание Соединенных Штатов и воспользоваться своими заокеанскими финансовыми накоплениями. Если бы все пошло по плану, то уже к концу 1940 года нам удалось бы добиться выхода Италии из войны, а Франция заняла бы законное место в координационных органах союзников и села за стол переговоров на стороне победителей. Однако французские генералы сбили всех с толку. В ответ на мои заверения в том, что вне зависимости от политического курса Франции Британия будет сражаться в одиночку, эти генералы с пеной у рта доказывали своему премьер-министру и сомневающимся членам кабинета: «В течение трех недель Англии свернут шею, как цыпленку». Ай да цыпленок! Ай да шея!

«Требую поставить на голосование вопрос о доверии»

27 января 1942 года

Палата общин

В связи с ухудшением ситуации на всех фронтах Черчилль через Бермуды на гидросамолете поспешил обратно в Англию. Между тем в Северной Африке продолжалось наступление армии генерала Роммеля на восток по направлению к Каиру и Суэцкому каналу. На Дальнем Востоке 25 декабря 1941 года под натиском японцев пал Гонконг, а британские силы в Сингапуре оказались в окружении. В книге мемуаров «Поворот судьбы» Черчилль так описал этот сложный период: «Я твердо решил не идти на уступки, взять всю ответственность за происшедшее на себя и поставить на голосование в палате общин вопрос о доверии». Проведенное после трехдневных дебатов голосование закончилось триумфальной победой Черчилля, в поддержку которого выступили 464 парламентария.

В работе любого правительства бывают моменты, когда необходимо расставить все точки над i. Каждый, кто в течение последних нескольких недель читал газеты и следил за положением дел внутри страны и за ее пределами, наверняка подтвердит, что сейчас как раз такой момент.

Вернувшись в Британию, я пришел к выводу, что обязан удостовериться в поддержке правительства палатой общин и организовать голосование по данному вопросу. Это абсолютно стандартная конституционная демократическая процедура. Думаю, не подлежит сомнению необходимость в проведении дебатов по текущей международной ситуации. Лично я сделал все необходимое для того, чтобы запланированная трехдневная дискуссия стала максимально открытой и подробной. В ходе нее любой член парламента сможет высказать все, что сочтет нужным, об администрации, составе правительства или отдельных его членах и подвергнуть руководство страны сколь угодно жестокой критике при условии неукоснительного соблюдения правил неразглашения военных секретов. Разве не это принято называть свободой слова? Разве можно себе представить более высокий уровень демократии? Общественные институты очень немногих стран обладают достаточным запасом прочности для того, чтобы позволить себе подобные вольности в нынешние неспокойные времена.

Пожалуй, мне следует сразу объяснить членам палаты, почему я решил обратиться к ним за поддержкой именно сейчас и именно в такой форме. Изначально предполагалось не проводить голосования и ограничиться трехдневными дебатами, в ходе которых те из членов палаты, кто не обременен особенно тяжелой ответственностью, без сомнения, принялись бы с наслаждением осыпать правительство бранью. В этом случае представители оппозиционно настроенной прессы – а среди журналистов немало тех, чья враждебность по отношению к руководству страны очевидна, – в конце концов, всюду раструбили бы, что кредит доверия правительству исчерпан, и даже наверняка намекнули бы, что после всего произошедшего они в личных беседах со мной однозначно дали мне понять, что я крайне рискую, затевая голосование по вопросу о вотуме доверия своему кабинету со стороны парламента.