Никогда не сдаваться! Лучшие речи Черчилля - Уинстон Черчилль

Кое-кто может всерьез испугаться и впасть в отчаяние, услышав, как я вслед за вашим президентом говорю, что эта война будет долгой и трудной. Но наши народы должны знать правду, какой бы горькой она ни была. Да и, в конце концов, ведь мы занимаемся самым благородным делом, какое только можно себе представить: мы защищаем не только свои семьи и дома, но и отстаиваем свободу других стран, а значит, к вопросу о том, когда именно придет избавление – в 1942, 1943 или 1944 году, – следует подходить философски, с учетом грандиозных масштабов нашей миссии и ее значимости для истории человечества. Сегодня, сейчас мы – хозяева своей судьбы и нам по силам решить стоящую перед нами задачу; нам хватит стойкости и мужества, чтобы выдержать все испытания и лишения, я в этом уверен. Пока мы преданы своим идеалам, пока наша воля несокрушима, у нас остается шанс на спасение. Говоря словами псалмопевца: «Не убоится худой молвы: сердце его твердо, уповая на Господа»[33]. Даже в самый трудный час мы будем ждать добрых вестей.

Враг уже ощутил первые болезненные удары: доблестно сражающаяся за свою родную землю русская армия нанесла гитлеровской тирании глубокие раны, которые наверняка вызовут нагноение и воспаление не только в плоти нацизма, но и в самом его сердце. Хвастун Муссолини оказался не у дел. Сейчас он лишь лакей и раб, послушно выполняющий волю хозяина. Он причинил много страданий и горя великому итальянскому народу. Он лишился своей империи в Африке и потерял Абиссинию, которая наконец-то обрела свободу. На момент капитуляции французов наши войска на востоке были совсем слабы и плохо экипированы, а теперь они контролируют всю территорию от Тегерана до Бенгази, от Алеппо и Кипра до истоков Нила.

Нам понадобилось несколько месяцев, чтобы подготовиться к наступлению в Ливии. В ходе решающего сражения в пустыне, которое продолжалось последние шесть недель, обе стороны дрались с крайней ожесточенностью. Из-за трудностей с поставками вооружения на фланги, простирающиеся далеко вглубь пустынных территорий, нам так и не удалось противопоставить врагу равные по численности силы. Поэтому нам пришлось использовать количественное и качественное превосходство в танках и самолетах, как британских, так и американских. Благодаря наличию необходимой техники мы наконец-то смогли сражаться с немцами на равных. Мы впервые заставили гуннов на собственной шкуре ощутить смертоносное действие тех самых машин, с помощью которых они поработили Европу. Численность войск противника в Киренаике составляла приблизительно 150 000 человек, из которых на долю немцев приходилась примерно треть. Генерал Окинлек задался целью полностью уничтожить армию противника в этом регионе, и у меня есть все основания полагать, что эта цель будет достигнута. Сейчас, когда ваша страна вступает в войну, я рад возможности представить вам, членам сената и палаты представителей, доказательства того, что, располагая необходимым оружием и тщательно планируя свои действия, мы, безусловно, можем задать жару свирепым нацистам. Те трудности, с которыми Гитлеру сейчас приходится сталкиваться в Ливии, – это лишь начало, лишь первый намек на то, что вскоре станется с ним и его пособниками во всех частях света, затронутых войной.

Есть добрые вести и с океанских просторов. Несмотря на все попытки врага разрушить коммуникации между нашими странами, через Атлантику к нашим берегам постоянным потоком идут караваны судов, доставляя нам оружие и снаряжение, без которых нам было бы гораздо сложнее противостоять натиску нацистов. Не подлежит сомнению тот факт, что Британская империя, которую полтора года назад многие считали если не раздавленной, то по крайней мере надломленной, сейчас на глазах набирает военную мощь. Наконец – надеюсь, вы простите мне эти слова, – тот факт, что Соединенные Штаты вынули меч свободы из ножен и встали на защиту правого дела, стал для меня доброй и радостной вестью.

Все эти потрясающие события последнего времени помогли порабощенным народам Европы воспрянуть духом и снова обрести надежду. Отныне вряд ли кто-то из них подчинится воле поработителей. Вера в лучшее прочно поселилась в сердцах десятков миллионов людей, и, подпитываемое этой светлой верой, в их душах вспыхнуло пламя ненависти к беспощадным завоевателям, которое разгорается все сильнее, подпитываемое презрением к коллаборационистам, этим жалким предателям, прислуживающим врагу. Больше десятка великих древних государств, стонущих сейчас под игом нацизма, ждут часа своего освобождения, когда все их граждане, независимо от вероисповедания и классовой принадлежности, смогут присоединиться в борьбе с немцами и сражаться так, как подобает настоящим воинам. Этот час обязательно придет, и торжественный колокольный звон возвестит о том, что ночь на исходе и близок рассвет.

Внезапное нападение Японии застало наши страны врасплох – откровенно говоря, мы оказались к нему не готовы. В Англии каждый имеет право спросить меня, как так получилось, что мы не сосредоточили достаточное количество современной авиатехники и сухопутных войск в Малайе и Ост-Индии. Я могу оправдать это упущение лишь теми победами, которые генерал Окинлек одержал в ходе ливийской кампании. Если бы мы распределили свои постепенно увеличивающиеся, однако по-прежнему ограниченные ресурсы между Ливией и Малайей, то в результате, скорее всего, их оказалось бы недостаточно для обоих театров военных действий. Да, положение Соединенных Штатов в некоторых частях Тихоокеанского региона стало довольно затруднительным, но, как мы все понимаем, причина возникших проблем вовсе не в том, что вы предоставляли нам помощь для защиты Британских островов и в ходе ливийской кампании, и уж точно не в том, что вы поддерживали нас в битве за Атлантику, от исхода которой во многом зависел дальнейший ход войны и в которой благодаря вам мы смогли добиться успеха. Я готов признать, что было бы гораздо лучше, если бы наши страны располагали достаточным количеством всевозможных ресурсов, которое мы бы равномерно рассредоточили по всем нашим уязвимым позициям, но, учитывая нашу медлительность в крупномасштабных приготовлениях, а также связанные с ними существенные временные затраты, на данный момент мы вряд ли могли бы надеяться на большее.

Распоряжаясь своими пока еще весьма ограниченными силами, Британия до сих пор была вынуждена принимать тактические решения под давлением обстоятельств, в условиях войны, в то время как Соединенные Штаты первоначально действовали в условиях мира. Думаю, время покажет, правильно ли мы распорядились ситуацией – объективно оценивать столь глобальные события можно лишь в исторической перспективе. Теперь, когда мы вместе, когда нас связывают узы подлинного боевого братства, когда две наши достойные нации сплотились и объединили свои силы ради общего дела, перед нами открываются совершенно новые перспективы, гораздо более светлые и радостные.

Многих удивляет тот факт, что Япония решилась сразу развязать войну и с Соединенными Штатами, и с Британской империей. Если честно, мы тоже недоумеваем, почему японцы вынашивали свой тайный план так долго; ведь они запросто могли напасть на нас еще полтора года назад, когда у нас практически не было сил, чтобы противостоять им. Вообще, анализируя сложившуюся ситуацию, нельзя не признать поведение противника иррациональным, несмотря на довольно существенные потери, которые мы уже понесли и которые нам, вероятно, еще предстоит понести в будущем. Вероятно, действиям агрессора есть лишь одно разумное объяснение: по какой-то причине нынешний момент показался Японии наиболее удобным, и, все тщательно рассчитав, враги напали на нас, полагая, что у них есть неплохие шансы на победу. Существует и другая версия, позволяющая понять происходящее. Как известно, уже много лет в политической жизни Японии доминируют тайные общества унтер-офицеров и младших офицеров армии и флота, которым удается навязывать свою волю сменяющим друг друга кабинетам и парламентам с помощью шантажа и убийств, жертвами которых становятся японские политики, противодействующие или недостаточно рьяно поддерживающие их радикальный курс. Вероятно, именно эти общества, ослепленные агрессией и одержимые жаждой завоеваний, втянули Японию в войну вопреки всем доводам рассудка. Злодеи, безусловно, многим рискуют, ведь после их бесчинств в Перл-Харборе, в Океании, на Филиппинах, в Малайе и в Голландской Ост-Индии ставкой в затеянной ими жестокой игре станет их жизнь.

Если мы сравним ресурсы Соединенных Штатов и Британской империи с ресурсами Японии, если мы вспомним еще и о ресурсах Китая, который так долго и храбро сопротивляется агрессии, а также учтем нависшую над Японией угрозу со стороны России, то завоевательные планы японцев покажутся нам еще менее благоразумными. Что, интересно, они о нас думают? Неужели они не осознают, что отныне мы ни перед чем не остановимся до тех пор, пока не преподадим им и остальным захватчикам во всем мире достойный урок?