Спасти шпиона - Данил Корецкий

Ради нее.

Ее чуть не вырвало, она подалась вперед, прикрывая рот рукой.

Мигель неловко попытался обнять ее, она оттолкнула его руку: ей показалось, что она в крови. Собственно, так и было. Оттолкнула и испугалась. Ведь он ненормальный, убийца, он и ее может убить!

— Извини, мне плохо. Наверное, от лекарств.

— Ничего, моя королева! Так когда мы уедем?

— Завтра. А сейчас уходи, я очень устала, и у меня плохое настроение… И забери все это… Деньги должны храниться у мужчины…

Больше всего ей сейчас хотелось остаться одной. Подальше от Мигеля, от этого жалкого кровавого «богатства».

— Ты меня простила? — Он как щенок заглядывал ей в глаза.

— Да, да, простила, — сказала Оксана, нетерпеливо подталкивая его к двери. — Иди, иди, пожалуйста…

* * *

Человек в стареньком «Форде» набрал на телефоне прежний номер.

— Это молодой латинос, шеф, — сказал он в трубку. — Уже уходит. Что с ним делать?

— Пусть катится к черту! — ответил Сурен. — Он меня не интересует.

Суслик молча кивнул и убрал трубку в карман. Так — значит, так. Шеф приказал — они срываются из Лос-Анджелеса, летят в Майами, берут на прокат машины, едут в Дайтона-Бич, следят за его девчонкой… Думать ни о чем не надо: шеф сказал — купить четыре курицы и порубить каждую на четыре части, он именно так и сделал. Хотя зачем было их рубить? И почему именно на четыре части? Но это не его дело. Его дело — точно выполнять приказы шефа.

Прошло около часа. На темном небе не было видно ни одной звездочки. По горизонту то и дело пробегали длинные расщепленные молнии, иногда доносились отдаленные раскаты грома. За это время наблюдатель в «Форде» успел помочиться в пустую бутылку, разрешив одну из своих физиологических проблем. Но человек — такое животное, у которого подобные проблемы возникают одна за другой: теперь Суслик изнывал от жажды. Однако воды уже не было ни капли — только теплая желтая жидкость в пластиковой бутылке. Говорят, на космических кораблях мочу очищают, и ее снова можно пить. Но здесь очистителей не было, а до такого состояния, чтобы пить неочищенную мочу, он еще не дошел.

Наконец, улицу с северной стороны осветили стремительно приближающиеся мощные ксеноновые фары. Шеф! Наблюдатель обрадованно вышел навстречу. Через минуту он преданно смотрел на Сурена Бабияна, который, отдуваясь, выбрался из большого черного «Фольксвагена Туарега».

— В доме? — спросил Бабиян, осматривая свои широко расставленные короткие ноги и оправляя джинсы.

Суслик впервые видел его в джинсах.

— Да, — лаконично ответил он.

— Свободен, — бросил Змей. — Жди нас в отеле.

«Значит, без меня обойдутся,» — удовлетворенно подумал Суслик, уже чувствуя в руке живительную прохладу только что извлеченной из холодильника бутылки пива.

Что будет происходить здесь, его не интересовало.

* * *

…Оксана долго не подходила к двери, Сурен терпеливо ждал. Терпеливее, чем обычно.

— Кто там?

— Это я, Барби. Открой.

Щелкнул замок, дверь неуверенно приотворилась, потом распахнулась так, что зазвенело стекло.

— Сурен! Ты приехал!..

— Конечно, приехал. Куда я денусь? Почему ты не дождалась меня в отеле, как мы договаривались? Почему вернулась сюда? — Сурен был тих и ласков, как папочка, нашедший пропавшую дочь.

— Но… Ведь оплата за номер кончилась, а у меня не было денег…

— Дурак портье все перепутал, он не должен был тебя выселять. Его сегодня уволили.

— Ее…

— Что?

— Меня выселяла девушка. Мэри.

— Да какая разница. Я просто с ног сбился, пока тебя нашел!..

Оксана не знала, что сказать. В поведении Сурена, в его словах, в ускользающем взгляде — во всем была какая-то фальшь. Но сейчас все это казалось не важным. Главное, он здесь. Главное, что он, похоже, еще ничего не знает, и у нее есть шанс самой преподнести неприятную новость под нужным соусом. Она прижалась к его надежной груди, положила голову на плечо, обняла за плечи и не собиралась больше отпускать.

— Ну ладно, теперь все хорошо, — деловито сказал Сурен и провел горячей ладонью по тонкой маечке, обтягивающей ее узкую спину, — то ли погладил, то ли пот вытер.

— Но нам нужно возвращаться… Пора. Я заказал ужин в номер, скоро его принесут.

— В наш номер? Тысяча четыреста седьмой? — просияла Оксана, предвкушая сказочное погружение в роскошную, богатую жизнь.

— Конечно. Я же человек старой закалки, консерватор. Поехали.

— Сейчас. Только соберу сумку.

— Не надо, — махнул рукой Сурен. — Все, что надо, я приготовил.

— О, Суренчик, ты такой щедрый, и так меня балуешь, — растроганно воскликнула Оксана и вытерла повлажневшие глаза.

— Ты меня тоже, — с неопределенной интонацией сказал он.

* * *

— Что-то я не пойму, чего это Змей взбесился, — негромко сказал сидящий за рулем Алекс. — Роскошная телка, сама на него вешается…

Жора сделал вид, будто не услышал.

— Ты жену его видел? — не успокаивался Алекс. — Центнер сала копченого, ноги, как у слона. Да еще с усиками… И вашингтонская ведьма, эта Лючия, не лучше: черная, сухопарая, морщинистая, как мумия… Вот этих мне было бы пришить, как раз сморкнуться.

— Вашингтонскую уже пришили, — сказал Жора. — На куски порезали…

— Кто?! — встрепенулся водитель. — С таким-то мужем?!

— Вот и думай, — загадочно сказал Жора. Он был умней напарника, больше приближен к шефу и лучше ориентировался в происходящем. К тому же, когда вчера Змею позвонили из Вашингтона, он стоял за дверью и слышал весь разговор. Поэтому настроение у него было хреновым.

Алекс задумался. Его мозги скрипели и перегревались.

— А-а, вон оно что, — наконец догадался он. — Семейные разборки. Все равно ее не жалко.

— А эту? — вежливо поинтересовался Жора.

— Эту — жалко, — признался напарник. Помолчав, добавил: — Нет, конечно, приказ есть приказ… Но все равно жалко. Молодая, красивая. И смотрит на него, как на Киркорова…

— Сука она палёная, — процедил сквозь зубы Жора. — Туда ей и дорога.

— А кого она спалила-то? Нас с тобой, что ли?

Жора не снизошел до ответа. Из вчерашнего разговора он понял, что шеф подцепил какой-то триппер, заразил эту ведьму Лючию, а она своего муженька. Дон Марио Ванцетти разделался с изменщицей, а теперь ищет ее любовника. В общем, Змею хана.

И ему, Жоре, хана тоже.

И этому дураку, Алексу.

А все через эту сучку, Оксану… Больше Змею неоткуда было подцепить эту гадость. Жора точно знал, как лицо приближенное. Вот тебе и «роскошная телка»! Да и шеф хорош… Гондон он штопаный, а не Змей.

— И все равно, — упрямо бубнил Алекс. — Можно как обычно сделать. А то удумал херню какую-то, фильм ужасов…

— Ты что, шефа учить вздумал? — зло перебил его Жора. — Если он узнает, ты ей еще завидовать будешь!

* * *

Мигель сидел в припаркованном за углом «Шевроле»-пикапе, который, похоже, был ровесником первой высадки человека на Луну. Он купил машину за триста пятьдесят долларов и в полной мере ощутил сказочность своего богатства. Сейчас Мигель разговаривал по душам со своим другом.

— Зачем ты это сделал, амиго? Ведь они сами все отдали. Зачем ты их убил?

Друг не отвечал.

— Ты меня сильно подставил. Очень сильно. Если Оксана узнает — что я ей скажу? А она рассердится. И обидится. Почему я должен отвечать за тебя?

Друг по-прежнему молчал. Он не умел отвечать, объяснять, оправдываться. Он вообще не умел говорить — только стрелять. Мигель разговаривал с револьвером «смит-вессон» модели шестьсот девяносто шесть, калибра сорок четыре магнум: хромированным, пятизарядным, с мощной рамкой, коротким стволом в два с половиной дюйма[25] и колоссальной энергией выстрела. И хозяин, и его жена опрокидывались и отлетали на два метра, как будто их лягнула лошадь. Но ведь сам Мигель этого не хотел!

— Я же не нажимал на курок! Ну, признайся, не нажимал? Ты сам все сделал, — настаивал Мигель.

Револьвер виновато молчал, как бы полностью признавая свою вину.

— Ну, то-то же, — назидательно сказал один друг другому. — Никогда так больше не делай!

Мигель откинул барабан, вынул и бросил под ноги три стреляные гильзы. Достав из перчаточного ящика квадратную полупустую коробку, он вставил в свободные гнезда длинные тяжелые патроны с высверленными в пулях отверстиями. Потом положил почти пустую коробку обратно, туда же сунул «смит-вессон» и завел мотор.

Нужно спешить, готовиться к завтрашнему отъезду, к новой жизни, которая начнется с рассветом. Собрать нехитрые пожитки, выспаться перед дальней дорогой… Нет. Мигель точно знал, что не уснет. Он слишком взволнован, слишком взбудоражен, слишком счастлив. Оксана обещала, что будет с ним. Значит, простила. Значит… Завтра, завтра утром.