Эффект Робинзона Крузо - Игорь Николаевич Гавриленко

да. Так он с утра до вечера занимался своими пехотными войсками, муштровал штыковыми атаками и тактикой ближнего боя. А в Севастополе союзным пехотным войскам противодействовали моряки черноморского флота. У них обучение и специализация совершенно иные по сравнению с пехотой. Моряки хорошо обучены стрелять из пушек, а не рукопашной схватке и штыковому бою. Они всю жизнь воевали на кораблях, а это другой вид боя совершенно. Но драмы и поражения никому не нужны, поэтому пропагандисты или возвеличивают победы, или умалчивают за поражения, пытаясь оправдать неумелые решения Генерального штаба.

Российский поэт Федор Тютчев так писал о политике Николае I:

«Для того, чтобы создать такое безвыходное положение, нужна была чудовищная тупость этого злосчастного человека, который в течение своего тридцатилетнего царствования, находясь постоянно в самых выгодных условиях, ничем не воспользовался и все упустил, умудрившись завязать борьбу при самых невозможных обстоятельствах.»

Решение российского императора Александра II пойти на мирные переговоры было принято на совещании в Зимнем дворце 3 (15) января 1856 года. Франция не видела для себя интереса в продолжении войны и склонялась к заключению мира. А вот Англия и Австрия заняли непримиримую позицию в отношении России, они стремились к ослаблению Российской империи в бассейне Чёрного моря, к подрыву её позиций на Кавказе, настаивали на демилитаризации Аландских островов. Все же на Парижском конгрессе был подписан мирный договор. Россия лишилась протектората над Молдавией и Валахией и исключительного покровительства над христианскими подданными Османской империи; взяла обязательства не возводить укреплений на Аландских островах; вернула османам город Карс с крепостью, в обмен на захваченные союзниками Севастополь и Балаклаву; Чёрное море было объявлено нейтральным, то есть открытым для коммерческих и закрытым для военных судов в мирное время.

Что касается Первой мировой, то родственников Франца Иосифа убивали регулярно, но до этого австрийскому императору даже мысль не приходила объявить войну Италии или Мексике (итальянский анархист Луиджи Луккони заколол жену Елизавету Баварскую, а мексиканцы расстреляли брата Максимилиана). И тут происходит что–то экстраординарное. На самом деле война 1914 года отвечала насущным интересам всех великих европейских держав. Австрийским военным и влиятельной группе венских банкиров захотелось после Боснии и Герцеговины присоединить к своей империи еще и Сербию. Французы уже сорок с лишним лет испытывали реваншистское настроение за 1870 год, и вынашивали планы присоединить германские земли Эльзас и Лотарингию. Англичане сдерживали натиск на свои колонии и страдали от конкуренции мощной германской промышленности, особенно в части усиления военно–морского флота кайзера Вильгельма II. Немецкие линкоры, уже имевшие более эффективную артиллерию, броню и лучшую живучесть, чем британские, должны были к 1918–1920 годам сравняться и по числу дредноутов. Понятно, что Германия, будучи на экономическом подъем, имела интересы остепенить французских реваншистов, и поглядывала на огромные британские колонии, над которыми, как некогда в Испанской империи при Карле V, «никогда не заходило солнце».

А что же Россия? Во главе государства царь Николай II, при котором уже проиграна русско–японская война (о ней мы писали в главе «Три возраста Окини–Сан»). Знаете, когда–то граф Григорий Орлов, в начале русско–турецкой войны, сказал:

«Если война целей не содержит, так это вообще не война, а драка. Тогда и кровь проливать не стоит».

Чем руководствовался Николай II — не понятно. Он вообще не проводил стратегическую политику ни в экономической сфере, ни во внутренних делах страны, ни в отношениях с другими государствами. Любое принятое решение являлось результатом влияния тех или иных лиц, оказавшихся рядом с императором в нужный момент. Да, Франция была союзницей России, в силу заключения договора Александром III в 1893 году, но Николай II не имел к этому никакого отношения. И самое главное все забывают, что по тому договору заключен союз с Францией не только против Германии, но и против Англии. В ходе Русско–японской войны англичане фактически стали союзниками японцев, а французы не выполнили обязательства по договору и заняли позицию враждебного нейтралитета. Были, конечно, в окружении царя и умные государственные деятели, которые предостерегали его от авантюры. Полный доклад бывшего министра внутренних дел Петра Дурново говорил о том, что победа над Германией не даст никакой выгоды. Получить области «малоросского сепаратизма», как Галиция? При разгроме Германии теряется ценный рынок, выгодный торговый оборот. Что взамен? «Финансовая кабала» от своих кредиторов–союзников? Император доклад отложил в стол, в самый дальний ящик. Он регулярно ездит в Германию к любимому кузену и прочим немецким родственникам. Но все же давление со стороны Лондона и Парижа, советы российских банкиров и промышленников, тесно связанных с англо–французским капиталом, оказались сильнее родственных связей и здравого смысла.

По сути, в войну вступили не сумевшие и не желавшие договориться по–семейному ближайшие кровные родственники — двоюродные братья и внуки королевы Виктории Вильгельм II и Георг V и их зять, двоюродный брат Георга V Николай II, женатый на ещё одной внучке королевы Виктории. При этом ни Георг V, ни Вильгельм II не спасли от расстрела в доме Ипатьевых Николая II и его семью.

Уже по ходу военных действий, Англия и Франция обещали России Константинополь, а между собой заключили тайный сепаративный договор, согласно которому должны были препятствовать Николаю II получению Черноморских проливов.

И хотя Россия вступила в войну с полностью укомплектованными штатами полевой артиллерии и самой многочисленной по составу, но технологически проигрывала западному миру — военно–техническая планка постоянно поднималась ведущими державами. Ведущие державы принимают на вооружение длинноствольные пушки, стреляющие бездымным порохом. До 1914 года российская армия не получила ни одного современного тяжелого орудия, в ходе войны использовала пушки Шнейдера образца 1910 года, которые уступали другим аналогам. Но бюрократическая российская машина и лоббирование интересов великим князем Сергеем Михайловичем (друг Николая II) делали все, чтоб на вооружение принимались только системы Шнейдера. Хотя были конкурсные испытания артсистем Круппа, Шкоды, Обуховского, Эрхарда, Виккерса. Лучшими, по мнению специалистов того времени, всегда оказывались системы Круппа, но выигрывал конкурс французский концерн Шнейдер, и с ним Путиловский завод для производства артсистем, который имел французских хозяев и им подконтрольное правление. Тем временем Германия и Австрия вели огонь по российским позициям из 420‑мм гаубиц и мортир. К 1914 году Франция, Германия, Австрия и даже Бельгия имели сотни броневых башен с современными артустановками. А в России к октябрю 1917 года не было ни одного танка и даже не планировался их выпуск, равно как не выпускались ручные пулеметы, крупнокалиберные пулеметы, пистолеты–пулеметы. Российская пехота имела на вооружении пулеметы Максим и винтовки Мосина, кавалерия — шашки