Волки Кальи - Стивен Кинг

— Мои младшие близнецы — Лайман и Лиа.

Лайман, все его лицо заняли глаза и раскрытый рот, поклонился с таким усердием, что чуть не упал. А Лиа таки упала, когда делала реверанс. Эдди пришлось приложить немало усилий, чтобы не улыбнуться, когда Хедда, шипя, поднимала сестру из пыли.

— А это наш младший. — Залия взяла на руки крупного малыша, поцеловала. — Аарон, моя маленькая любовь.

— Тот, что родился один, — уточнила Сюзанна.

— Ага, леди, он самый.

Аарон начал дергаться, брыкаться, вырываясь из рук. Залия опустила малыша на землю. Он подтянул подгузник и направился к углу дома, громко зовя отца.

— Хеддон, пригляди за ним, — приказала Залия.

— Ма-ма, нет! — В голосе Хеддона слышалось отчаяние. Ему хотелось оставаться во дворе, слушать незнакомцев, смотреть на них во все глаза.

— Ма-ма, да! — отрезала Залия. — Займись младшим братом, Хеддон.

Мальчик, наверное, продолжил бы спор, но тут из-за угла появился Тиан Джеффордс и подхватил малыша на руки. Аарон страшно этому обрадовался, ударом кулака сшиб соломенную шляпу отца, схватился ручонками за его потные волосы.

Эдди и Сюзанна этого, можно сказать, и не заметили. Потому что во все глаза смотрели на одетых в комбинезоны гигантов, которые шли следом за Джеффордсом. Заезжая на маленькие фермы, расположенные вдоль Речной дороги, по пути к дому Джеффордсов, они видели с десяток очень высоких и крупных людей, но только издали («Большинство из них боится незнакомцев, вы понимаете», — сказал им Эйзенхарт). Эти стояли менее чем в десяти футах.

Мужчина и женщина или мальчик и девочка? «И то, и другое в одном флаконе, — подумал Эдди. — Потому что возраст для них значения не имеет».

На шее женщины, потной, смеющейся, ростом никак не меньше шести футов и шести дюймов, с огромными, больше головы Эдди, грудями, висело деревянное распятие. Мужчина возвышался над ней на добрых шесть дюймов. Он застенчиво посмотрел на незнакомцев, начал сосать большой палец руки, а другой ухватился за промежность. Но более всего поразили Эдди не их рост и габариты, а явное сходство с Тианом и Залией. Создавалось впечатление, будто гиганты — первые наброски более удачных произведений искусства. В том, что оба — идиоты, двух мнений быть не могло, но идиоты, находящиеся в предельно близком родстве с совершенно нормальными людьми. Жуть, другого слова и не подберешь.

«Нет, — подумал Эдди, — не жуть. Слово это — рунт».

— Мой брат Залман, — очень сухо представила мужчину Залия.

— И моя сестра, Тиа, — добавил Тиан. — Поприветствуйте гостей, недотепы.

Залман лишь шагнул вперед, посасывая один палец и дергая за другой. Тиа, однако, сделала реверанс, прямо-таки как огромная утка. «Долгих дней — долгих ночей — долгой земли! — прокричала она. — СЕГОДНЯ У НАС КАРТОШКА С ПОДЛИВОЙ!»

— Хорошо, — кивнула Сюзанна. — Картошка с подливой — это хорошо.

— КАРТОШКА С ПОДЛИВОЙ — ЭТО ХОРОШО! — Тиа наморщила носик, верхняя губа растягивалась и растягивалась в довольной улыбке. — КАРТОШКА С ПОДЛИВОЙ! КАРТОШКА С ПОДЛИВОЙ! ХОРОША КАРТОШКА С ПОДЛИВОЙ!

Хедда застенчиво коснулась руки Сюзанны.

— Она так и будет вопить целый день, если ты не скажешь, чтобы она заткнулась, миссус-сэй.

— Заткнись, Тиа, — сказала Сюзанна.

Тиа загоготала, вскинув голову к небу, сложила руки на огромной груди и замолчала.

— Зал, — обратился к мужчине Тиан. — Ты хочешь пи-пи, не так ли?

Брат Залии ничего не сказал, только продолжал тискать промежность.

— Пойди сделай пи-пи, — продолжил Тиан. — Пойди за амбар. Полей травку, мы говорим спасибо тебе.

Еще мгновение Залман стоял на месте, а потом повернулся и, загребая ногами, направился за амбар.

— Когда они были молодыми… — начала Сюзанна.

— Все знали и понимали, — ответила ей Залия. — Теперь она дура дурой, а мой брат и того хуже.

Она резко вскинула руки, закрыв лицо. Аарон пронзительно засмеялся и тоже закрыл лицо руками («Ку-ку», — позвал он, глядя сквозь пальцы). Но лица близнецов остались серьезными. Более того, на них отразилась тревога.

— Что не так с ма-ма? — спросил Лайман, дернув отца за штанину. Залман шел к амбару, с большим пальцем во рту, дергая себя за писюн.

— Ничего, сынок. С твоей ма-ма все в порядке. — Тиан опустил малыша на землю, провел рукой по глазам. — Все в порядке, не так ли, Зи?

— Ага. — Она опустила руки. Глаза покраснели, но она не плакала. — И будем надеяться, что, с вашей помощью, все так и останется.

— Из твоих бы уст да в Божье ухо. — Эдди наблюдал, как гигант скрывается за амбаром. — Из твоих бы уст да в Божье ухо.

2

— У него сегодня хороший день, у твоего деда? — спросил Эдди Тиана несколько минут спустя. Тиан решил показать Эдди участок земли — Сучий сын, а Сюзанна осталась с Залией и детьми, большими и малыми.

— Трудно сказать. — Тиан помрачнел. — В последние годы половину времени он не в себе, а если что-то и соображает, то не разговаривает со мной. С ней, ага, разговаривает, потому что она кормит его с ложечки, вытирает с подбородка слюну и говорит ему: спасибо, сэй. Мало мне этих двух рунтов, так еще надо кормить сварливого старика. Голова у него заржавела, как старая петля. Зачастую он даже не понимает, где находится, и совсем не говорит.

Они шли по высокой траве, заплетающейся за ноги. Дважды Эдди чуть не упал, споткнувшись о камни, один раз Тиан схватил его за руку и обвел вокруг норы, провалившись в которую, можно было запросто сломать ногу. «Неудивительно, что это поле называется Сучий сын», — подумал Эдди. И все-таки он заметил, что и тут пытались навести порядок. Не верилось, чтобы кто-то мог решиться вспахать это поле, но, похоже, Тиан Джеффордс такие попытки предпринимал.

— Если твоя жена права, думаю, мне надо с ним поговорить, — заметил Эдди. — Выслушать его историю.

— О, у деда много историй, это точно. С полтысячи! Беда, что в большинстве своем они лживы с первого слова, да он их еще и путает. Опять же, в последние годы он потерял последние три зуба, так что зачастую разобрать слова — задача не из простых. Скорее всего из его рассказа ты ничего не поймешь. Но я желаю тебе удачи, Эдди из Нью-Йорка.

— Да что такого он тебе сделал, Тиан?

— Речь о том, что он сделал не мне, а моему отцу. Но это длинная история, не имеющая никакого отношения к нашему делу. Забудь об этом.

— Нет, это ты забудь. — Эдди остановился.

Тиан в удивлении уставился на него. Эдди кивнул, без тени улыбки. Мол, ты меня слышал. Ему было двадцать пять, на год больше, чем Катберту Олгуду в его последний день на Иерихонском Холме, но в сумеречном, вечернем свете он мог сойти и за пятидесятилетнего. Ответственность старила.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});