Святитель Григорий Богослов. Книга 2. Стихотворения. Письма. Завещание - Григорий Богослов

44. Другое

Я, гробница, заключаю в себе благородного Мартиниана, стихотворца, витию, судию, превосходного во всем, победоносного на морях, воинственного на суше. Но прочь от могилы, пока не потерпели чего худого!

45. Другое

Не объявляйте войны умершим, злодеи; много и живых. Не объявляйте войны умершим. Я, Мартиниан, приказываю это всем живым! ^справедливо завидовать мертвым в том, что есть у них несколько камней.

46. Другое[238]

О Фемида! Как когда-то я приводил городов чаши в движение, о ужасные наказания для душ нечестивых! Этот несет моим камням стенающее железо. Этот – мне! О горе, горе! Где же камень Сизифа?

47. Другое

Счастливый, в доброй старости, безболезненно, занимая первое место при царском дворе, достигнув высоты священной мудрости, умер я, если вы слыхали о каком-нибудь Мартиниане. Но прочь от моей гробницы; не заносите на меня неприязненных рук!

48. Другое

Отойди, отойди прочь! Ты предпринимаешь недобрый труд – потревожить камни и мою могилу. Отойди! Я, Мартиниан, приносил пользу живым и, мертвый, здесь имею немалую силу.

49. Другое

Великая похвала каппадокийцев, пресветлый Мартиниан, и могилу твою чтим мы, смертные! Ты некогда составлял силу градоправителей в царских твердынях, а оружием приобрел Сиканию и Ливию.

50. Другое

Клянемся державой бессмертного и царствующего в горних Бога, клянемся душами мертвых и твоим прахом, знаменитый Мартиниан, клянемся тебе, что на твой памятник и на твою гробницу никогда, никогда не поднимем руки, как на святыню.

51. Другое

Рим, цари мои и концы земли – вот памятники Мартиниану, которых не разрушит время. Однако же боюсь за эту небольшую могилу, чтобы ей не потерпеть чего-нибудь, потому что у многих руки не святы.

52. Другое

Вот надгробный камень славного Мартиниана, если слыхал ты о римском правителе из благородных каппадокийцев, который украшался добродетелями всякого рода. Но, чтя прах его, облобызайте памятник и могилу.

53. Другое

Никогда не поднимал я руки на умерших и не искал себе приобретений в гробницах – клянусь в этом правосудием и умершими. Поэтому и ты не заноси железа на мои камни; а если занесешь, да падет это на твою голову! Вот о чем просит тебя Мартиниан. Если слава моя дорога тебе, то пусть всегда стоит моя гробница!

54. Емилии, матери св. Василия Великого

Кто бы сказал это? Умерла Емилия, которая даровала миру свет стольких превосходных чад, и сынов и дщерей, брачных и безбрачных, которая одна в человеческом роде была и благочадна и многочадна! 5. Ибо от нее произошли три славных иерея. Сама – супруга иерея, и ближние ее как воинство небесное. Прихожу в изумление, видя многочисленное и знаменитое поколение великой Емилии – это полное плодоносие ее утробы. Почему 10. если Емилию назову Христовым стяжанием, благочестивой кровью, то скажу этим не много. Таков корень, такова священная награда твоему благочестию, о исполненная совершенств, то есть честь твоих чад, с которыми ты имела одно стремление!

55. Отцу

Столетний, преступивший за пределы человеческой жизни, сорок лет в духе [239] и на престоле, кроткий, сладкоречивый, светлый проповедник Троицы, Григорий вкушает здесь телом глубокий сон, 5. окрыленная же душа его преселилась к Богу. А вы, иереи, с уважением лобызайте и его гроб!

56. Другое[240]

Меня, который был дикой маслиной, великий Бог призвал к Себе, как не последнюю овцу поставил вождем Своего стада, даровал же мне счастье от богомудрого ребра. Оба мы достигли блаженной старости. 5. Возлюбленнейшего из чад своих посвятил я Богу. А если кончина постигла меня, Григория, это неудивительно: я был смертен.

57. Другое

Если кто, как Моисей на горе, был таинником, внимавшим чистому гласу, так это ум великого Григория. Его, стоявшего некогда вдали, благодать соделала великим архиереем, а теперь поставляет близ Святой Троицы.

58. Другое

Сам я украсил храм Богу и Григория дал чистой Троице, чтобы он был светлым иереем, вестником истины, громозвучным пастырем людей, целомудренным защитником той и другой мудрости. 5. Сын мой, старайся во всем прочем превзойти отца, а в кротости будь его достоин; большего и желать невозможно; руководясь ею, встретишь, блаженный, глубокую старость.

59. Другое

Здесь лежу я – сперва не овца Христова, потом превосходнейшая из овец, потом пастырь, а потом отец и пастырь пастырей, приводящий в общение смертных с великим бессмертным Богом, Григорий, Григориев родитель.

60. Другое

Счастливый, благочадный, в старости доброй умер я – Григорий, архиерей и отец архиерея. Чего же больше? Хотя и не рано пришел я в многоплодный виноградник, однако же получаю мзду большую, нежели пришедшие прежде меня.

61. Другое

Я, Григорий, пастырь добрый, кроткими нравами воспитавший Христу большую часть стада, хотя не святого корня отрасль, однако же глава благоговейной супруги и троих чад 5. управлял единодушной паствой и отшел отселе, исполненный земных и небесных лет.

62. Другое

Григорий, взятый отсюда (о чудо!), и благодать и светозарность Духа поверг на любимого сына.

63. Другое

Жемчужина невелика, но царствует между дорогими камнями. Мал и Вифлеем, но христоносен. Так и я, Григорий, получил в удел малую, правда, однако же прекраснейшую паству. О ней прошу и тебя, любезный сын, будь ее вождем.

64. Другое

Пастырскую свирель вложил в твои руки я, Григорий. А ты, сын, играй на ней, как искусный пастырь; всем отверзай дверь жизни и в отеческий гроб сойди созревшим.

65. Другое

Воссиял некогда свет ученикам, перед которыми Христос преобразился на горе; воссиял свет и уму чистого Григория, когда бежал он от идольского мрака. Поскольку же очистился он вознесенными им жертвами, то и доселе предводит народ свой.

66. Матери, скончавшейся во святилище

Во всяком слове и деле опорой для тебя, матерь моя, был день Господень; всякий плач чествовала ты плачем, но уступала одним праздникам; свидетелем веселья и скорбей имела храм. 5. Всякое место запечатлено твоими слезами, но единым крестом препобеждались и слезы. Жертвоприемная Трапеза никогда не видала твоего хребта; чрез уста твои не проходило скверное слово; на нежных ланитах твоих, таинница, не имел себе места смех. 10. Умолчу о сокровенных трудах твоих, блаженная, – они были внутренние. А внешние труды твои всем известны, потому и тело свое оставила ты в Божием храме.

67. Другое[241]

Как изнемогли прекрасные колена Нонны! Как сомкнулись уста ее? Почему не проливает она слез из очей? Другие вопиют при гробнице. Сия Трапеза не имеет уже плодоношений великой руки; 5. пусто место, где стояла ее непорочная нога. Иереи не возлагают на главу трепетной руки. Что будете делать вы, вдовы и сироты? И девство, и благоустроенное супружество остригли себе власы. Украшавшаяся ими все отдает земле после того, 10. как согбенное тело свое оставила во храме.

68. Другое

Премудра Сарра, которая чтит любезного супруга, но ты, матерь моя, доброго супруга, который далек был от света, уготовила к тому, чтобы стал он сперва христианином, а потом великим иереем. Ты – Анна; ты и родила по молитве любезного сына, 5. и принесла в дар храму чистого служителя Самуила. Но была и другая Анна, которая великого Христа приняла на лоно свое. И славы обеих сподобилась Нонна; напоследок же, молясь во храме, сложила с себя любезное нам тело.

69. Другое

Жерло огнедышащей Этны доказало о тебе, напрасно надмевавшийся Эмпедокл, что ты смертен. А Нонна не бросалась в жерло, но, перед этой Трапезой молясь однажды, восхищена отселе, как чистая жертва. И теперь стала опорой жен, с Сусанной, Мариамой и Аннами отличаясь в сонме благочестивых.

70. Другое

Геракл, Эмпедотим, Трофоний и ты, невероятная гордыня тщеславного Аристея, умолкните со своими баснями! Вы смертны, а не блаженны со своими страстями. Но христоносная Нонна, 5. служительница Креста, презревшая мир, с мужественным духом пройдя стезю жизни, теперь, как желала, триблаженная воспарила в пренебесный круг, совлекшись тела в храме.