Попала!. Дилогия (СИ) - Чернованова Валерия Михайловна

С охранниками Арайны мы столкнулись возле входа в одну из дворцовых башен, противоположную той, что облюбовала для себя Мильдгита. Перед лестницей дежурила стража, в обязанности которой входило отгонять от места проведения ритуала всех любопытствующих. Меня стражники тоже пытались отогнать – не позволила Арайна.

– Она со мной, – коротко бросила накаи.

– Посторонним вход воспрещен, – дежурно отозвался солдат постарше.

– Эта девушка не посторонняя…

– Что здесь происходит? – Голос Редфрита, резкий и холодный, разлетелся по коридору.

Даже принцесса от неожиданности вздрогнула, а я так вообще невольно втянула голову в плечи.

– Нас не пускают. – Арайна вскинула подбородок.

– Только невесту его светлости, – заикнулся солдат номер два – молоденький паренек с тоненькой ниточкой усов, и уже не так уверенно добавил: – Посторонним ведь нельзя.

– Тебе там действительно делать нечего, – в упор посмотрел на меня Редфрит. Взгляд темно‑синих глаз скользнул по лицу, задержавшись на губах, которые я тут же начала невольно кусать. – Лучше возвращайся к себе.

Мысленно выругавшись, безмолвно попросила помощи у Велебора. Я вчера весь вечер в четырех стенах изнывала и теперь что, снова от неизвестности черт знает сколько должна буду маяться?

К счастью, князь правильно понял мой выразительный взгляд. Шагнул вперед, к королю, и сказал:

– Ваше величество, если позволите, я бы хотел, чтобы моя невеста присутствовала при обряде.

– Зачем?

Ярый растерялся. Наверное, впервые он не находил что ответить. Просто потому, что мне там действительно нечего было делать.

– Ваша невеста слишком впечатлительна и легкоранима, – упрямо продолжил Редфрит.

– Я сильнее, чем может показаться на первый взгляд, – возразила его величеству и, беря пример с Арайны, независимо вскинула голову.

Наши глаза снова встретились, лишь на долю мгновения, и король… неожиданно сдался, хоть уступать не входило в его привычку.

– Хорошо, – бросил он и тут же забыл о моем существовании. Первым направился к лестнице, а за ним последовали и остальные.

Наверху, в просторном зале, нас уже дожидались Мильдгита, мэтр Вруктилс, чародейки Велебора и несколько магов. Здесь почти не было мебели, лишь несколько грубо сколоченных стульев ютилось возле узких оконцев. Наверное, именно поэтому, из‑за нехватки света, на стенах, чадя, полыхали факелы и в центре зала возвышались напольные канделябры. Никаких ритуальных камней, как в поселении накаи, здесь не имелось, зато обнаружилось наспех сколоченное из досок возвышение с тяжелыми цепями. К нему и собирались приковать заключенного.

Меня передернуло. Мелькнула мысль выскользнуть за дверь и бежать обратно. Но тем самым только подтвердила бы, что я и правда слишком впечатлительна и легкоранима.

Так, Даня, будь сильной! И не вздумай вспоминать о той страшной ночи, когда тебя саму чуть не превратили в приманку для духа.

Я даже зажмурилась, стараясь прогнать замельтешившие перед глазами картины прошлого, а когда открыла глаза, заключенного уже ввели в зал. Теперь я могла рассмотреть его получше. Средних лет, с грубыми чертами и давно зарубцевавшимся шрамом, растянувшимся от виска до самого уголка губ. Крепкий, но сутулый. Взгляд пустой, совершенно потухший, и такое безразличие в глазах, что вдруг стало жутко.

Казалось, его чем‑то опоили, а может, он уже просто смирился и заранее успел попрощаться с жизнью. Безропотно позволил уложить себя на некое подобие алтаря, сковать цепями, и даже не шелохнулся, когда накаи принялись покрывать его руки и плечи темной жижей, вырисовывая магические символы, превращая его тело в клетку для древнего.

Помню, какой ужас тогда охватил меня, как я отчаянно сопротивлялась и какое облегчение испытала, когда за меня вступилась Арайна. А за этого мужчину некому будет вступиться. Я, конечно, могу попытаться, но меня попросту тут же выставят.

Почувствовав мимолетное прикосновение пальцев к своей руке, обернулась и увидела Редфрита.

– Этот человек – вор, насильник и убийца, – тихо сказал король. Скользнув по моему запястью пальцами, убрал руки за спину. – Главарь банды, долгое время державшей в страхе многие города. Его должны были казнить сегодня на рассвете. Будем считать, что накаи подарили ему несколько часов жизни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я слабо улыбнулась, благодаря Редфрита за попытку успокоить мою совесть.

– Еще не поздно уйти, – напомнил он.

Покачала головой. Борясь с желанием попросить, чтобы снова взял меня за руку и не отпускал, пока все не закончится, шепотом ответила:

– Я останусь. Все в порядке.

Я справлюсь.

Редфрит вернулся к магам, что‑то сказал Арайне, и та, приблизившись к заключенному, прикрыла глаза и, не теряя времени, начала произносить слова призыва. Медленные, тягучие, они растекались по залу, заставляя трепетать пламя над свечами. Поначалу ничего не происходило. Преступник не шевелился, да и все, кто присутствовал при обряде, сейчас напоминали безмолвные статуи. А потом… просто в какой‑то момент, в один заполошный удар сердца, вдруг все изменилось.

Первое, что почувствовала, – это страх. Липкий и тошнотворный, казалось, он проник мне под кожу. Растекся по венам, ядом наполнил легкие. Ни вздохнуть, ни шелохнуться. Сейчас я была беспомощнее новорожденного.

Кажется, то же самое испытывали и остальные. На лицах собравшихся читался такой ужас, такое отчаянье, будто каждый из нас оказался на волосок от самой мучительной гибели.

А ведь за окном продолжало ярко светить солнце, и безмятежные облака все также неторопливо проплывали по небу.

Ледяная дрожь змеей скользнула по позвоночнику, когда заключенный дернулся. Раз, другой, и тяжелые цепи лопнули, словно жалкая бутафория.

– Держите его! – прорычала Арайна и продолжила еще громче, отчаянно выкрикивать слова заклинания.

Преступник выгнулся, будто одержимый. Впрочем, таким он теперь и был. Я не маг, но всей своей сутью вдруг ощутила присутствие страшной, потусторонней силы. Такой, что всех нас легко может превратить в прах.

– Да держите же!

На помощь накаи бросились и Редфрит, и Велебор со стражниками, но их отшвырнуло от одержимого, словно они были легче пуха. Преступник резко сел, и я попятилась к стене. От безумного взгляда, от жуткой улыбки на весь рот. Она вспорола старый шрам, и теперь кровь заливала его лицо.

Шершавый камень царапнул спину, но я даже не сразу почувствовала. Вот преступник вскинул руку, а спустя мгновение, сорвавшись с места, метнулся к группе людей. Королевскому лекарю, чародейкам из Сетхэйна и… ко мне. Все произошло очень быстро. Редфрит среагировал первым, бросился ему наперерез, прежде чем одержимый успел до кого‑нибудь добраться. Рванул на себя, заставляя развернуться, ударил под дых, но одержимый даже не шелохнулся.

Схватив короля за шею, вздернул над полом, и в то же самое мгновение острый спазм сдавил мое горло, будто вместо Редфрита душили меня. Перед глазами все закружилось. Эта карусель продолжалась до тех пор, пока короля не вырвали из рук преступника. Как подкошенный одержимый рухнул на пол, а спустя секунду от его тела отделилась мутная дымка. Метнулась к покатым сводам, всполошено покружила, словно бьющаяся о прутья клетки птица, и растворилась в камне, оставив после себя бездыханное тело.

– Как я и говорила: не подействовало. – Арайна разочарованно поморщилась. – Но хотя бы теперь понимаете, с чем имеем дело.

Ей никто не ответил.

Башню, что стала местом проведения «казни» для главаря разбойничьей банды, Мильдгита и Велебор покинули последними. Чародейка задержалась, чтобы после королевских магов и северянок еще раз осмотреть место призыва, а князь никак не мог заставить себя сдвинуться с места.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Никак не мог поверить в произошедшее.

– Выглядишь бледным, – обернувшись к нему, заметила колдунья.

– А ты кажешься слишком беспечной. После того, что здесь было, – добавил Велебор после недолгой запинки.

Он до последнего надеялся, что рассказы о пожирателе всего сущего – наглая выдумка Диких. Попытка оправдать убийства невинных. Но вселившееся в преступника создание было более чем реально. Велебор не был магом, но каждой мельчайшей частицей своего естества ощутил давящую, тошнотворную силу. Зловоние смерти, наполнившее комнату; отчаянье, рвавшее на куски душу.