Колокола обречённых. Ч.1: Очищение молитвой - Pferd im Mantel

Его философские рассуждения прервал отец Феофан, живо раздававший наставления остальным дерзким нарушителям храмового безмолвия.

— Братие! — пытался полушептать он, но диаконский голос смирить было сложно, бас грохотал и многократно усиливался пустым помещением. — Иконы с окладами снимать в первую очередь! Иван да Сева — вы вот хоть с Богородицы начните! Да аккуратнее, что ж вы со святыней как с корытом-то! Не ломайте же! Вот же безрукие, прости Господи!

А Бог наблюдал из-под купола, однако, пока не вмешивался. Аукнется, снова подумал Срамнов. Шутка ли — не что иное, как Божий Дом на глазах Самого обносим — неслыханная дерзость! Отец Феофан определил что делать и как, что сначала — а что потом, и перекрестившись, грохнулся на колени перед иконостасом.

— Ты помолись, как надо, отэц диакон, да. — подошёл к нему, отвлекая от молитвенного средоточия Аслан. — Много помолись, плохо делаем сейчас.

Феофан гневно глянул на него, прервав молитвенное бдение, и махнув рукой, проследовал в алтарь. Аслан подался было за ним, но Феофан задержал его рукой:

— Тебе нельзя туда, Аслан. В алтарь можно только священникам. Но стой здесь — я Святыни тебе подам, а ты сразу неси в машину и положи аккуратно.

— Федь, чё встал, словно статуя? — окликнул Срамнова Папа. — Поди сюда, помоги что-ли иконы сымать.

Фёдор повернулся и встретился глазами с окликнувшим — Папа раскорячился на полу в пыли, пробуя снять со стены на вид громозкий оклад с иконой Сергия Радонежского, Чудотворца. Было направился к нему, да снова замер — вроде как щёлкнуло в голове что-то.

— Не, Саш… — бросил он, направляясь к выходу. — Я в таких делах не помощник. Пойду к Политычу, послежу, что вокруг тут… Правильно он говорил — не ходи…

* * *

Вот и теперь, миновав раскуроченные двери, неволей пришлось возвратиться. Отец Феофан пчелой летал по храму, раздавая распоряжения и задачи, и по всему видно было — тут ещё и конь не валялся.

— Так, любезные! — поднял руку с часами так, чтобы все могли увидеть. — Шесть на дворе. С минуты на минуту ливень вдарит — на улице потемнело уже так, словно ночь уже. Быстро собираемся, без прений, выносим награбленное в Доме Божьем и следуем на базу. Если не хотите здесь заночевать — рекомендую начинать прямо сейчас.

— Так Фёдор! — вскинул руки вверх диакон. — Иконостас ещё не доразобрали! Работы на полчаса, и если…

— Всё. — оборвал его причитания Срамнов. — Я сказал. Собираемся — и выходим. Не ной, отец диакон — не последний раз здесь.

— Аа… - в сердцах отвернулся Феофан, понимая, что ситуация уже сложилась, и памятуя о сегодняшнем выяснении отношений со Срамновым на лесопилке, ввиду проявленного диаконом излишнего энтузиазма и самоуправства, решил не спорить. Какой смысл — спорить с Фёдором, легче голым по Центральной площади Села пройтись в обеденное время.

Срамнов, погрозив мужикам пальцем и снова показав на часы, бросил Ивану:

— Вань… Это… проследи, короче. Минут десять хватит? А то под дождём таскать придётся!

— Ну так! — выдохнул, расправив плечи Иван. — Ну-ка, мужики! Взялись!

Фёдор, почти уже на выходе, повернулся к ним снова:

— И двери как-нибудь… на место поставьте, что-ли. Я шуруповёрт из машины принесу…

Вышел на крыльцо, перекрестился. Под ногами неприятно хрустнуло и Срамнов отшатнулся — скелет в полуистлевших фрагментах одежды. А вон и ещё один, и ещё… Когда грянуло, люди бросились искать убежище в стенах храма — а он был закрыт. Здесь-то, на крыльце, их и настигла зловещая судьба. Вот теперь и лежат тут — и будут лежать, на всех могил не нароешь. А души где — одному Богу известно. Так-то понятно откуда те призраки берутся: такая кончина и святого прозлит, будет в посмертии живым досаждать люто.

— Федя! — вернул его обратно резкий окрик Политыча. — Ну-ка, давай сюда!

Политыч, уперев взгляд в оптический прицел своей винтовки, выцеливал что-то в глубине дворов, и Фёдор удивился — что могло так заинтересовать старика, тёртого в таких делах?!. Бегом припустился он к вездеходу, и, подпрыгнув на капот, шустро залез на крышу.

— Чё за хипиш, Степан Политыч?!

— Да вон… Ты ушёл, а я сижу, зыркаю. — тихо бормотал старик, накидывая капюшон — ветер уже не на шутку разбушевался и первые, пока редкие, капли дождя гулко застучали по металлу. — Вдруг вроде как пробежал кто… Не, думаю — день, не время им ещё. А потом опять — порск! Вроде как человек! Видишь кусты, вон там?! Там он.

— Да ладно тебе, Политыч! — хмыкнул Фёдор. — Ну-ка, дай-ка.

Срамнов сноровисто ухватил старую знакомицу, снайперку Политыча и прищурившись, прильнул к окуляру. С первого взгляда он ничего рассмотреть не смог — ветер, не к месту и не ко времени расшалившийся, словно гопник на чужой вечеринке, гнал пыль, прибиваемую первыми каплями дождя, мусор, раскачивал кусты, где, как указывал пальцем старик, и сныкался искомый объект.

— Чё-то не разгляжу ни хрена. — печально посетовал Фёдор. — Эти вот кусты, прямо за поворотом которые?

— Ну да. — кивнул Степан Политыч. — Эти, как есть. Да ты внимательнее гляди, там он, я тебе говорю.

— Да нифига нет там. Может, сквозануть успел уже?

— Да хуюшки. — с обидой в голосе ответил старик. — Ты что, меня за мальчишку держишь?! Там он, смотри.

Ветер крутил кусты, как хотел, словно издевался над мужиками. Надо было так, чтоб в самый нужный момент чёртова непогода подоспела!

— Эй, снайперы! Эгегей! — послышался крик со стороны храма: оттуда в сторону вездехода топала вся кавалькада храмовых мародёров. Мужики тащили церковный скарб и иконы, обёрнутые тканью и любовно обвязанные диаконом. Только Иван с Севой задержались на паперти — споро подпирали выломанные двери святилища вытащенным из церкви же каким-то столиком.

— Кто-то за шуроповёртом отправился, я помню! — ехидно подцепил Срамнова Папа, распахивая задние двери вездехода. — Чё там выцеливаете?

— Притухни, а лучше лезь сюда, Папан. — не отрываясь от прицела, поманил рукой товарища Срамнов. Папа, цепляясь за дверь, забрался на крышу; за ним, поминая бесов и их бесспорную связь с разыгрывающееся непогодой, стал карабкаться Аслан. Гремя коваными башмаками по видавшей виды крыше, оба «лесных» расселись на корточки рядом с Фёдором и Политычем. Федю бесила эта их манера: ни о чём добром она не напоминала — Саня, тот приловчился ещё на тюрьме, а Аслан… он вообще оттуда родом, где так сидеть, видимо, с детства привыкают.

— Бля, щас крышу продавите, отожрались. — пробурчал Федя. — Видите кусты? На траекторию прицела смотрите.

— Видим, оу. — ответил Аслан, дунув в сигарету перед тем, как прикуривать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});