Алмаз раджи (сборник) - Роберт Стивенсон

Сайлас, окончательно запутавшись, пустился в объяснения и извинения. Тем временем его собеседница взглянула на часы и, всплеснув руками, вскрикнула:

– О господи, как уже поздно! Я не могу терять ни минуты! Увы, какие же мы, бедные женщины, рабыни! Как я ужасно рискую ради вас!

Затем, еще раз повторив свои инструкции, сопроводив их ласковыми словами и многообещающими взорами, она простилась с молодым американцем и исчезла в толпе.

Весь следующий день Сайлас едва не лопался от важности; теперь он был уверен, что его новая возлюбленная – как минимум графиня. С наступлением вечера он в точности исполнил все ее указания и в назначенный час стоял на углу Люксембургского сада. Там, однако, никого не было. Он прождал добрых полчаса, заглядывая в лица всех проходивших мимо женщин, обошел сад вокруг, но нигде не обнаружил прелестной графини, готовой броситься к нему в объятия. В конце концов, до крайности огорченный, он отправился домой. По пути ему вспомнились слова, которые мадам Зефирин произнесла, обращаясь к белокурому молодому человеку, и ему стало как-то особенно неловко.

«Странное дело, – подумал он, – ну почему все должны что-то врать нашему портье?»

Он позвонил, дверь отворилась, и портье в шлепанцах и ночном колпаке вышел, чтобы посветить ему фонарем на лестнице.

– Что, ушел он? – спросил портье.

– Он? Кого вы имеете в виду? – с излишней резкостью спросил Сайлас, так как был не в духе из-за несостоявшегося свидания.

– Я почему-то не заметил, как он выходил, – продолжал портье. – Надеюсь, что вы с ним расплатились. У нас не жалуют постояльцев, к которым вечно шляются кредиторы.

– Да что, черт побери, вы несете? – раздраженно спросил Сайлас. – Я ни слова не понимаю!

– Я говорю о том симпатичном молодом блондине, который должен был явиться к вам за деньгами. О нем и речь. Вы же сами приказали мне больше никого не пускать!

– Но ведь он, разумеется, и не приходил! – отвечал Сайлас.

– Выходит, глаза меня подвели, – подмигнул портье.

– Вы просто дерзкий наглец! – возмутился Сайлас и, чувствуя, что готов выйти из себя и натворить глупостей, помчался наверх.

– Так вам не надо посветить? – крикнул вслед портье.

Но Сайлас только прибавил шагу и остановился только на площадке седьмого этажа перед собственной дверью. Там он постоял с минуту, переводя дух, томимый каким-то смутным предчувствием, больше того – просто побаиваясь входить. Но когда он распахнул дверь и увидел, что в комнате совершенно темно и, судя по всему, пусто, из его груди вырвался вздох облегчения. Теперь он наконец-то был дома, в полной безопасности!

Сайлас тут же дал себе зарок, что это было его первым и последним приключением. Спички лежали на столике у кровати, и он стал пробираться туда наощупь. Тяжелое предчувствие снова овладело им, и он даже обрадовался, когда первое препятствие, на которое он наткнулся, оказалось всего лишь стулом. По расположению слабо мерцавшего во мраке окна он догадывался, что находится у самой кровати. Чтобы добраться до столика, оставалось только благополучно миновать ее.

Молодой человек протянул руку, нащупал покрывало – а вместе с ним нечто вроде человеческой ноги. Сайлас тотчас отдернул руку, словно обжегшись, и замер, как изваяние.

«Что это? Что это может значить?» – лихорадочно пронеслось у него в голове.

Он стал прислушиваться, но не смог уловить звуков дыхания. Еще раз, сделав над собой сверхчеловеческое усилие, он коснулся кончиками пальцев покрывала и в ужасе отпрянул. На его постели что-то лежало! Но что именно, он не знал.

Прошло несколько секунд, прежде чем Сайлас рискнул пошевелиться. Затем он инстинктивно бросился к спичкам и, отвернувшись от постели, зажег свечу. Только когда она разгорелась, он медленно повернулся, чтобы взглянуть на то, что так его напугало, и увидел то, что больше всего боялся увидеть.

Покрывало было тщательно натянуто на подушки, но под ним отчетливо обрисовывалась фигура неподвижно лежащего человека. Откинув трясущейся рукой покрывало, Сайлас обнаружил под ним того самого белокурого молодого человека, которого видел накануне в Баль-Булье. Невидящие глаза юноши были широко раскрыты, лицо распухло и почернело, у ноздрей запеклись две тонкие струйки крови.

Сайлас непроизвольно вскрикнул, выронил свечу и рухнул на колени перед кроватью.

Он очнулся от оцепенения только тогда, когда послышался осторожный стук в дверь комнаты. Вмиг ему вспомнилось все, что с ним произошло, и пока он сообразил, что лучше бы никого не пускать в комнату, уже было поздно. Дверь приоткрылась, и в нее заглянул доктор Ноэль, держа в руке лампу, освещавшую его длинное бледное лицо. Затем англичанин отворил ее полностью и вошел.

– Мне послышался какой-то крик, – начал доктор. – Я подумал, что вам стало дурно, и решил предложить свою помощь.

Сайлас, с отчаянно бьющимся сердцем и горящим лицом, стоял между доктором и постелью, но не мог произнести ни слова.

– У вас темно, – продолжал доктор, – но вы явно и не собирались ложиться. Вам непросто будет убедить меня, что все в порядке, да и по лицу вашему я вижу, что вам нужен или врач, или друг. Верно? Позвольте ваш пульс, это самый верный показатель состояния сердца.

Он шагнул к Сайласу, попятившемуся от него, и хотел было взять его запястье, но в это мгновение нервы юного американца не выдержали страшного напряжения. Он лихорадочным движением отстранил доктора и, рухнув на пол, разразился мучительными рыданиями.

Как только доктор Ноэль обнаружил труп на постели, лицо его потемнело. Он мигом вернулся к двери, которую оставил открытой настежь, поспешно запер ее и дважды повернул ключ в замке.

– Встаньте, – сурово обратился он к Сайласу, – сейчас не время давать волю чувствам. Что вы натворили? Каким образом тело оказалось у вас в комнате? Отвечайте прямо, потому что я тот человек, который может оказаться вам полезен в такую минуту. Не думаете ли вы, что я помчусь доносить? Чепуха, это мертвое тело на вашей постели неспособно поколебать то расположение, которое я почувствовал к вам, едва увидев вас впервые. Вы просто неопытный юноша! Та жестокость, с какой слепой закон относится к подобным проступкам, не имеет никакого отношения к дружеским чувствам… Встаньте, Сайлас, – повторил доктор, – и запомните: добро и зло – пустая химера; только рок управляет нашей жизнью. И что бы ни случилось, рядом с вами всегда будет человек, готовый помочь!

Ободренный такими словами, Сайлас взял себя в руки и прерывающимся голосом начал отвечать на вопросы доктора. Мало-помалу он поведал ему все, как было на самом деле, опустив, однако, подслушанный им разговор между принцем и полковником Джеральдином, который и самому ему показался смутным и невнятным. Откуда юноше было знать, что эти несколько фраз имеют самое прямое отношение к его несчастью!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});