Пепел богов. Трилогия - Сергей Вацлавович Малицкий

И он, кажется, помнил все повороты. Главное, чтобы клетка была в том месте, о котором говорили плотники, у Храма Пустоты.

Лук спрыгнул с лодки и, как и ожидал, оказался по колено в воде. Впрочем, судя по вязкости, под ногами была не только вода. Что ж, надо будет омыть ноги чуть дальше, а то всякий догадается, как смельчаки попали в город. Хорошо, что дождь. Поток начинал прибывать на глазах.

«На глазах», — невесело сложил губы в улыбку Лук, вспомнив, что стоит в кромешной темноте. «На глазах», — повторил про себя и тут же задрожал, вспомнив Куранта.

— Эй? — раздался сзади шепот вольного, и обернутый мешковиной нос ладьи зашуршал о стенку тоннеля. — Сюда, что ли? Чем тут воняет?

— Догадайся, — ответил Лук. — Надо проплыть на лодках вперед в тоннель примерно сотню шагов. Потом пойдем ногами. Но тихо и не зажигая огня. Ливневые стоки на улицах и площадях зарешечены, факелы будут видны.

— Тогда веди, парень, — отозвался вольный. — Но быстрей. Эта вонь разит точнее, чем стрелы.

Их и в самом деле было пятнадцать. Пятнадцать быстрых, бесшумных теней. Через сто шагов лодки были вытащены на сухой парапет, а там и кромешная темнота сменилась просто темнотой. Тоннель проходил под улицей, на ней горели масляные фонари. Света они давали немного, кому другому показалось бы, что и вовсе не давали, но привыкшие к темноте глаза вольных начали выхватывать силуэты друг друга, и это их явно приободрило. Заскрипели натягиваемые луки, чуть слышно зафыркала тетива. Не так, как она фыркает после выстрела.

— Все друг друга видят? — спросил Лук вольного, который отказался называть имя и которого Лук окрестил про себя «Первый».

— Веди, парень, мы за тобой, — отозвался тот. — А то, я вижу, ходы начинают ветвиться?

К площади Храма Пустоты вел левый тоннель. Это Лук помнил точно. Курант всегда боялся, что кого-то из его детей схватят храмовники. Готовился их освобождать. Все предусматривал. А вот собственную смерть предусмотреть не смог. Он же не знал, что его младший приемыш склонен к шалостям?

Впереди оказалась еще одна решетка. Раньше ее не было. Лук провел пальцами по ковке. Ржавчина ее еще не коснулась. Ткнул ладонью в стену, кладка тоже была свежей. Значит, готовились. Ждут. Или наоборот, если поставили решетку, не ждут. Но на серьезный замок поскупились. Или…

Лук посмотрел вверх. Решетка над головой тоже была закрыта на замок. Это уже было интереснее. Хотя здесь-то, у казармы ловчих, Лук стал бы вылезать в последнюю очередь.

Он нащупал замок на решетке, полез в поясную сумку за самодельным ключом. Положил на замок ладонь, закрыл глаза. Попытался на мгновение почувствовать себя слепцом. Умным слепцом. Слепцом, который открыл множество замков. Вставил в замок отмычку, осторожно подрагивая замком, начал ее медленно поворачивать.

«Крак», — ответил замок.

— Парень, — наклонился над его плечом Первый, — у тебя отлично получается. Ты никогда раньше не занимался открыванием чужих дверей и сундуков? В некоторых из них хранятся и больше тысячи золотых монет.

— Я подумаю над твоим предложением, — ответил Лук.

До площади у Храма Пустоты Луку пришлось открыть еще две двери. На каждую последующую времени уходило меньше. Под площадью пришлось открывать верхнюю решетку. Лук выбрал ту, что располагалась в тени здания хиланского суда, хотя теперь тень была везде. Он снял замок, поднялся по лестнице, медленно приподнял тяжелую решетку головой. Клетки на площади не было.

— Ну, — прошипел снизу Первый.

Лук отмахнулся. Надо было думать. Что изменилось с тех пор, как появилась клетка? Понятно, что она вывозится из ворот не так давно. Но вчера ночью она стояла у Храма Пустоты точно. Где она теперь?

Лук скользнул взглядом с тусклого фонаря, что горел посреди площади, на Храм. Он напоминал оплот, разве только был повыше на человеческий рост да имел плоскую крышу с двенадцатью зубцами. «Двенадцать кругов, — вспомнил Лук. — Двенадцать зубцов на знаках смотрителей. И на знаке этого Ваппиджи, как сказал Харк, тоже двенадцать зубцов. Рисунок Хантежиджи на руинах Араи. Двенадцать кругов в большом круге. Большой круг — Салпа. Внутри двенадцать кругов. Как сказал Харава, «твоего круга тут нет». Нет, в круге было тринадцать кругов. Тринадцатый в центре. Перекрещенный двенадцатью линиями. В центре. Запретная долина. Анда».

— Ну, — не унимался Первый.

Лук закрыл глаза. Нет, теперь он все чаще видел скрытое и с открытыми глазами, но с закрытыми получалось лучше. Пока еще лучше. Так. Храмовая площадь. Телеги с клеткой нет. А что есть? Есть фонарь. Мокрые плиты мостовой. Храм Пустоты. Забытая на время дробилка. Дома арува, повернувшиеся к страшной площади стенами без окон. Улочки, убегающие к главным воротам города, к дворцу иши, к казармам. Тени. Тени, сжавшиеся в ожидании. Ловчие. Сколько их между домами, за витой оградой храмового трактира, в проулках? Десять, нет, пятнадцать, двадцать. Но Далугаеша среди них нет. А где он? Там, где клетка. А где клетка? Не снимают же они с телеги стальную клетку каждый день, не то она стояла бы на прежнем месте, возле дробилки? Смотрительный дом.

Через улочку от пусть и зловещего, но небольшого Храма Пустоты стоял смотрительный дом. Собранные из толстых досок ворота словно подсказывали, что телега с клеткой могла быть только там, во внутреннем дворе. Значит, и Далугаеш там. Он возле клетки. Кто еще, кроме него, в доме? Смотрители? Самая мерзкая порода, какая только может быть. Нет, Далугаеш должен быть там один. Один, чтобы наказать мерзавца, не позволившего ему завладеть мечом.

Лук бесшумно скользнул вниз.

— Ну? — спросил Первый.

— Клетки нет, — ответил Лук. — Примерно два десятка ловчих в засаде на площади, но клетки там нет, значит, и нам там делать нечего.

— А Далугаеш? — стиснул зубы первый.

— Тут рядом, — бросил Лук и повернул в закоулок тоннеля.

В этом его отростке воняло особенно отвратительно. Приходилось даже расставлять ноги, чтобы не ступить в мерзкий ручеек. Да, похоже, что смотрители не стесняли себя в яствах и чревоугодии.

— Скотина так не гадит, — прошипел Первый, зажимая нос. — Скоро там?

— Сейчас.

В конце тоннеля была устроена дверь. Проход заканчивался наклонной дырой, из которой продолжали сочиться фекалии, но рядом имелись ступени, которые вели к маленькой железной двери. За ней никого не было. Лук приник к внутреннему замку. На него потребовалось времени больше, чем обычно. Вдобавок маслом замок не был избалован. Но,