Сложенный веер - Сильва Плэт

— Не-а, — тянет Антон, выпутываясь из штанов. — Ты — мировое светило. И должен подавать пример молодежи.

— Ты, что ли, молодежью себя считаешь?

— Нет, я вот про это бесчувственное тело.

— Тогда заткнись и ложись вот сюда на спину. А бесчувственному телу мы будем подавать пример после того, как откачаем.

— Циничный ты.

— Ложись уже, романтическая душа.

Гарка закрепляет какие-то датчики на шее Тона, высаживает ему на грудь такого же «паучка», как у Джема, наклонившись, шепчет:

— Загробной жизни нет. Для таких, как ты, особенно. Даже и не рассчитывай.

— Уйди, противный, — отмахивается Тон. — Не порть мне последние минуты своим смрадным дыханием.

Гарка выразительно закатывает глаза. По движению его руки крышки пересадочных камер — той, в которой Антон, и той, куда перенесли бесчувственного Джема, — закрываются. Одновременно с шелестением задвижек отмирает генерал Джерада.

— Ты… ты… — дальше Тон уже не слышит. Или делает вид что.

* * *

Белая, белая-белая, очень белая наволочка. И на ней такое же белое лицо. Рыжие волосы отведены назад и закреплены металлическим обручем, на лбу черные пластыри нейростимуляторов. «А ведь тебе уже не двадцать, — думает Джерада. — Но и не сорок, а вся щетина уже пегая». Впалые небритые щеки вздрагивают, Тон с трудом сглатывает, фокусирует взгляд на сидящем перед ним человеке:

— Как… Джемка?

— Лучше, чем ты. Уже шкандыбает по коридору. Все рвется сюда, но мы пока не пускаем.

— Правильно.

Они молчат. Долго. Но не испытывая ни малейшего неудобства. Все слова лишние. Тон подтягивается на локтях, пытаясь сесть, Джерада неуклюже помогает, подпихивает подушку. В ответ на слабый жест руки подает воду со столика и отворачивается, видя, что даже такого простого движения хватило, чтобы рука не легла — упала обратно вдоль одеяла. Тон пьет жадно, зубы стучат о край стакана. Наконец откидывается на подушку, спрашивает сквозь тяжелые всхрипы:

— Как же вы раньше-то, а?

— Когда? — не понимает Джерада.

— До такого развития медицины. Как вы обходились, пока не могли пересаживать?

— Тут все сложнее, Тон. Раньше критический возраст был другим. Начиналось все лет с пятидесяти. Это можно было рассматривать просто как небольшую продолжительность жизни. Жили, рожали детей, умирали. Совершенствовались медицинские технологии, и одновременно понижалась временная граница, до которой инара и аннара могли существовать раздельно. Еще в моем поколении это было — двадцать три. У Джема и его друзей — восемнадцать.

— Пять лет за одно поколение? Вы с ума сошли! То есть не вы с ума сошли, а генетика ваша взбесилась. Так вы пятилетним детям начнете сердца пересаживать лет через сотню! А почему — неизвестно?

— Нет. Мы все перепробовали. У нас в каждом городе на площади стоит памятник людям, отдавшим свою жизнь в медицинских экспериментах. Многофакторный анализ, другие методики, требующие идти до конца… ты представляешь.

Антон хорошо помнит, как уходили навсегда в исследовательские лаборатории десантники, вернувшиеся из зон заражения, несущие на себе неизвестное облучение, отмеченные неведомыми науке вирусами. Он морщится и трясет головой. Формуляр посмертного наградного листа бывший лейтенант «чрезвычайки» мог бы и сейчас заполнить с закрытыми глазами.

— Тон, можно вопрос? — формулировка сама по себе странная для генерала Джерады. Прибавить несвойственную ему вкрадчивость в голосе — достаточный повод, чтобы сосредоточиться на настоящем.

— Ну?

— Под обезболивающим… И потом, когда ты выходил из-под анестезии и не очень еще соображал… твои браслеты… это не было опасно для Верии? Я не подумал.

— Ты имеешь в виду, что я мог полубессознательно что-то с их помощью натворить? — Тон облегченно вздыхает.

Люди все-таки странные существа. Еще страньше, чем сами странные существа, чес-слово.

— Да. Такое возможно?

— Возможно. Не беспокойся. Я их не активировал. До сих пор.

Тон протягивает обе обнаженные руки вперед, и тусклые ряды браслетов на них начинают светиться голубоватым пламенем.

— Вот примерно так.

До генерала доходит.

— Тон?

— Ну?

— Тон…

— Ну? Ну-ну-ну!!!

— Ты лег под нож как обычный человек.

— Разумеется. Я ведь не мог позволить себе разнести твою планету.

— Сколько крейсеров тебе нужно?

Антон хлопает ладонями по простыне.

— Ты чуешь, как я ловко тебя поймал? Один подвиг героизьма, и мне предлагают то, что не собирались.

— Ты меня не поймал.

— Это почему еще?

— Потому что ты взял сердце Джема не из-за крейсеров.

— Именно из-за них. Я лорд Дилайны.

— Ты… — генерал ищет слово и не находит, беспомощно машет рукой.

— Я лорд Дилайны.

— Ты… ты… Ты, черт тебя подери, БЭТМЕН!

Антон со смехом падает на подушки. Под ребрами еще побаливает, но это ничего.

* * *

Когда на восьмой день после операции Тон, держась за стены, выбирается во двор, первое, что он видит, — висящий на турнике вниз головой Джем. «Они, точно, неубиваемые», — думает про себя Тон, любуясь тем, как ходят под загорелой кожей упругие мышцы.

— Чем это ты тут занимаешься? Чем занят, я спрашиваю?!! — рявкает Тон командирским голосом.

Джем молниеносно слетает с перекладины и строится в одну шеренгу.

— Тренируюсь, — рапортует он.

— Штооооо?!! А кто должен сидеть у постели больного и с покаянным видом держать его за ручку? Разве не та маленькая сволочь, которая вздумала помереть во время моего визита?

Видно, что Джем с трудом сдерживает смех. Но когда он подбегает, чтобы помочь Тону спуститься с крыльца, он уже совершенно серьезен. Хочет обнять, но он много выше Тона, так что, поразмыслив, упирается носом в макушку:

— Спасибо!

— Пусти, я не девка.

Тон присаживается на ступеньку. Оглядывает снизу вверх:

— Рядовой Джем! О своих жизненных планах — доложить!

Джем прикладывает руку к виску:

— Слушаюсь, мой командир!

— Слушаюсь, мой командир, — передразнивает светило конфедеративной медицины из кухонного окна.

Тон выставляет вверх руку в неприличном жесте.

— Скотина неблагодарная! — демонстративно громко бормочет Гарка и присаживается на корточки, чтобы застегнуть объемистую медицинскую сумку. Он уже и так, забросив все обязанности, слишком задержался в доме Джерады. Генерал нависает над ним, потом молча присаживается рядом, помогает стянуть ремни.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});