Принцесса из рода Борджиа - Мишель Зевако

Девушка находится в доме на улице Барре. С кем? Вне всякого сомнения, с Пардальяном. Шевалье вырвал ее из рук стражи, тащившей ее на костер, и поручил заботам одного из своих друзей, который и увез спасенную девушку. Фауста видела это собственными глазами.

Пардальян присоединился к своей возлюбленной в особняке на улице Барре — в доме, известном Клоду, который тоже отправился туда. Затем Клод вернулся на Гревскую площадь. Зачем? Разумеется, лишь затем, чтобы увести Фарнезе, отца Виолетты. Значит, сейчас Пардальян и его друг — хозяин особняка на улице Барре — вместе с Виолеттой ждут возвращения Клода, который должен препроводить к ним Фарнезе.

Таковы были умозаключения Фаусты. И мы видим, что она установила истину до такой степени, до какой ее вообще возможно было установить путем размышлений.

Вывод был прост. В ее власти находились Клод и Фарнезе. Оставалось только отправиться на улицу Барре с отрядом, который сумел бы захватить Пардальяна и его возлюбленную.

Приняв решение, Фауста никогда не откладывала его исполнение. Она вновь ударила в гонг, чтобы отдать приказ. Вошедший лакей держал в руках золотой поднос. На подносе лежало письмо.

— Посланец от монсеньора де Гиза, — сказал лакей, преклоняя колено, — только что принес это. Он ждет.

Фауста взяла письмо, распечатала его, прочла и изменилась в лице. Вот что там было написано:

«Сударыня, Пардальян в наших руках. Он находится в гостинице „У ворожеи“, расположенной на улице Сен-Дени, мы окружили ее со всех сторон. Зверь в западне. Я думаю, Вам будет приятно увидеть, как его загоняют. Я посылаю к Вам одного из преданных мне людей, господина Моревера, который будет находиться в Вашем распоряжении и сможет сопровождать Вас на место охоты.»

На письме не было ни подписи, ни печати. Но Фауста узнала почерк Гиза.

— Проводите ко мне этого человека, — приказала она.

Итак, выводы Фаусты оказались неверными: Пардальяна не было на улице Барре рядом с Виолеттой. Его окружили на улице Сен-Дени люди Гиза.

В зал вошел Моревер. И поскольку он знал, что его послали к принцессе, то не смог сдержать удивления при виде пажа в камзоле, украшенном гербом Лотарингии. (Фауста не успела еще снять костюм пажа, который надела, отправившись на Гревскую площадь. )

— Сударь, — сказала она, — вы посланы ко мне герцогом де Гизом?

— Да, сударыня, — улыбнулся, поклонившись, Моревер, который решил, что эта женщина, переодетая пажом и носящая на груди цвета герцога, всего лишь одна из многочисленных подружек Гиза.

Моревер никогда не видел Фаусту. Впрочем, ее имя было ему знакомо, и как один из приближенных Меченого он знал, что эта женщина обладает страшной и таинственной силой и что она приехала в Париж для исполнения какого-то гигантского и мрачного замысла, в котором бегство Генриха III и создание Лиги являлись всего лишь отдельными звеньями. Но Моревер понятия не имел, что именно она сейчас находится перед ним.

— Сударыня, — повторил он, — мой господин герцог прислал меня к вам, чтобы передать новость, содержащуюся в письме: Пардальян попался, как лис в норе. Если вы согласны присутствовать при этом развлечении, то соблаговолите, сударыня, без промедления следовать за мной. Простите, что я тороплю вас, но у меня есть личные причины не опоздать к началу представления.

С того самого момента, как Моревер вошел к ней, Фауста прилагала все усилия, желая понять натуру этого человека и разобраться в его характере, исходя из жестов, голоса, взглядов… Необыкновенная живость ее воображения и изощренный ум позволяли ей проделывать это всякий раз, когда перед ней находился незнакомец. Ошибалась она редко. Когда Моревер закончил говорить, она поняла, что этим человеком движет неугасимая и дикая ненависть, и он немедленно перестал быть в ее глазах простым гонцом.

— Господин де Моревер, — вдруг произнесла она с одной из своих улыбок, заставлявших мужчин трепетать, — я не меньше вас тороплюсь оказаться рядом с герцогом де Гизом…

— Тогда поехали…

— Минуту. Я хочу поведать вам причину своей поспешности в надежде, что вы поможете мне в исполнении моих замыслов.

— Я к вашим услугам, — кланяясь, проговорил Моревер с той элегантной вежливостью, в которой ему нельзя было отказать, — но ради Бога, поторопитесь, сударыня!

Фауста какое-то мгновение смотрела на него, наблюдала, изучала с мрачным удовлетворением и, наконец, отвела заметную роль в той огромной трагедии, которую замышляла. В этом-то и состоит секрет благополучия могущественных мира сего: уметь оценивать людей и с толком их использовать.

— Я хотела, — сказала она, пронзая Моревера взглядом, — просить милости у господина де Гиза. Без сомнения, он мне не откажет, но, поскольку вы обещали свою помощь, я рассчитываю на вас, так как знаю, что герцог всегда прислушивается к вашим словам…

— А в чем же должна состоять эта милость? — спросил Моревер, покусывая в лихорадочном нетерпении ус.

— Так, мелочь, — ответила Фауста, — подарить жизнь и свободу господину Пардальяну…

Моревер подскочил на месте. На какое-то мгновение взгляд его помутился, а со щек сошел весь румянец. Он нервно расхохотался и хлопнул себя по колену.

— Значит, вот чего вы хотите, чтобы я попросил для вас у герцога? — спросил он изменившимся голосом. — Послушайте, сударыня, нам надо торопиться, ибо опоздания я себе не прощу, поэтому позвольте мне сообщить вам нечто, что без сомнения изменит ваши планы относительно меня. Вот уже почти восемнадцать лет я знаком с… Пардальяном. И вот уже восемнадцать лет, сударыня, я жду случая, подобного сегодняшнему. Поймите, сударыня, если бы мой лучший друг заступился за Пардальяна, он немедленно стал бы моим смертельным врагом! Если бы мой отец сделал хоть одно движение, чтобы спасти Пардальяна, я убил бы отца! Если герцог де Гиз помилует его ради вас, я убью герцога, рискуя быть растерзанным на месте его стражей! Если вы на моих глазах попросите этой милости, я убью вас!..

Произнеся эти слова, Моревер вскочил: он потерял голову от ненависти, лицо его исказилось, рука легла на эфес шпаги… казалось, он сейчас бросится на Фаусту. Однако же злодей быстро обрел хладнокровие и поклонился:

— Прощайте, сударыня, простите за резкости, которые невольно вырвались у меня. Извините, но я не смогу сопровождать вас, так как знаю, о чем вы собираетесь просить герцога де Гиза…

— Тем не менее я буду просить его об этом, — вставая, произнесла Фауста.

Моревер издал нервный смешок.

— К счастью, — процедил он, — я избавлен от необходимости убивать такое прекрасное создание, каким вы являетесь, сударыня, ибо полагаю, что герцог скорее своими руками расправится с вами, как бы горько ему ни было впоследствии, чем согласится даровать жизнь и свободу своему смертельному врагу.