Васек Трубачев и его товарищи - Валентина Осеева

Ребята засмеялись:

– Да они ещё малыши совсем!

– Ну, Валерка, пожалуй, ещё мал, – согласился Саша, – а эти мал мала уже выросли. Каждый должен работать – правда, Нюта?

– Правда, – серьёзно ответила брату Нюта.

Саша обхватил обеими руками своих сестёр и братьев.

– Они пойдут! Они будут работать! – повторял он, глядя на мать влажными чёрными глазами.

– Конечно, Сашенька! Самое это дело для них! Что зря по двору бегать.

– Правильно, Саша! – поддержал и Одинцов.

* * *

Родители Нюры Синицыной приехали тихо.

– Почему ж ты нам ничего не сказала? Мы бы их встретили! – удивились ребята.

– Да так как-то… Папе с работы машину дали, – тихо ответила Нюра.

Забирая свои вещи от Лиды, она вдруг заплакала. Лида тоже заплакала.

– Как хорошо мы жили вместе! Как скучно теперь будет!

– Да вы что, с ума сошли обе? – засмеялась Лидина мать. – Ведь к Нюре папа и мама приехали! Я бы на её месте бегом домой бежала… Разве ты им не рада, Нюра?

– Нет, что вы, я рада! Только мы с Лидой привыкли уже вместе быть.

Девочки ещё раз обнялись. Нюра ушла. Но ребятам не понравился такой приезд родителей их подруги.

– Мы ведь Нюре как братья теперь, вместе на Украине были… Что ж, они даже видеть нас не хотят? То ли дело Сашина мама! Мы у неё как свои!

– Может, Нюра сама виновата в этом? Не сказала им ничего, скрытничает – вот они нас и не знают, – осторожно заметил Саша.

– Ну нет! Нюра не скрытничает, а просто родители у нёс какие-то неправильные! – с жаром сказал Петя.

– Ну да! – усмехнулся Мазин. – Чудные какие-то. Я помню, они один раз на праздник в школу пришли. Он толстый, маленький, а она большая, в шёлковом платье, шуршит идёт!.. Чудные!

– Перестань, – нахмурился Васёк. – Вам лишь бы погоготать лишний раз! Ну как тебе не стыдно, Мазин!

– И вообще нечего нам тут разбирать за глаза! – рассердился Одинцов. – Правильные родители, неправильные – не наше дело!

– А если Нюра сама не захотела, чтобы мы к ней пришли? Надо бы прямо спросить у неё, – серьёзно сказал Сева Малютин. – Или это тоже не наше дело?

Мальчики замолчали.

– А может, у неё что-нибудь дома неладно? – предположил Одинцов.

Мазин решительно махнул рукой:

– Всё равно. Пока не жалуется – не наше дело! Я бы голову оторвал тому, кто без спросу влез в мои дела. Пожалуется, скажет – тогда и разбирать будем.

– Верно, Мазинчик! Вот умник! – расхохотались ребята.

– Умник! Умник! Молодец мальчик! – хлопая Мазина по плечам и поглаживая по голове, шутил Петя Русаков.

– Одним махом всё решил! Сразу по всем вопросам высказался!

– Конечно! А что тут долго цацкаться! – отбиваясь от товарищей, кричал Мазин. – Малютину только попадись у него любой вопрос к небу, как тянучка, прилипает. Я его знаю!

Сева Малютин тоже смеялся, но, уходя, грустно сказал Трубачёву:

– А всё-таки у Нюры нехорошо на душе. И, что бы вы ни говорили, я это чувствую.

Глава 17

Весенний день

– Какое же время года вы любите больше всего? – спрашивает у ребят Анатолий Александрович.

Он идёт без шапки. Весенний ветер развевает его серебряные волосы, румянит помолодевшие щёки. Ребята, подпрыгивая, забегают вперёд, ноги их скользят по мокрой земле, глаза щурятся от солнца.

– Мы все любим! Когда приходит зима, кажется, что это самое лучшее время, а когда осенью пойдёшь в лес, то кажется, что самое лучшее – это осень! – весело говорит Васёк.

– А весной – весна. А летом – лето. Мы все любим! – шумно подхватывают ребята.

– А я люблю весну! – выпрямляя грудь и быстрым физкультурным движением откидывая в стороны сжатые кулаки, громко говорит Костя.

Весна! Влажная чёрная земля, залитая солнечным светом, изумрудная зелень озимых, освободившихся от последнего серого снега, мутные весёлые ручьи в колеях дороги…

– Ребята! Поставьте веху на повороте. Ну, кто быстрей? Давайте снимем этот участок дороги!

Ребята с шумом несутся до поворота. Лида скользит и с хохотом падает на одну коленку. Петя острым ножиком подрезает голый куст. Мальчишки топчутся на повороте, втыкают в мокрую землю веху и, прижав к бокам локти, несутся обратно. Калоши и ботинки их заляпаны грязью, на засученных штанах сохнут серые лепёшки глины. Ребята снимают калоши и обчищают их о мокрую прошлогоднюю траву.

«И вы тут! И мы тут!» – шарахаясь с дороги, кричит стая воробьёв.

«Буль-буль-буль! Тра-ля-ля!» – сбегая с пригорка, захлёбываясь, поёт весенний ручей.

Как могло быть хорошо, если б не было войны, если б на сердце не давил тяжёлый камень!..

И, радуясь весне, люди с болью вспоминают о тех, кому, может быть, никогда уже не придётся слушать весёлую песенку ручья и греться под весенним солнышком.

Проклятье тебе, война! Нет пощады врагу! Не уйдёт отсюда живым тот, кто пришёл убивать! Не будет он смотреть в наше синее-синее небо, могилой станет ему наша земля!

* * *

– Ребята, у кого планшет?

Саша Булгаков ориентирует планшет и обозначает булавкой точку. Ребята собираются кучкой за его плечами, нетерпеливо подсказывают:

– Наводи визирную линейку на веху!

– Да я сам знаю! – отбивается от непрошеных советчиков Саша.

– Славные ребята! Просто жалко мне расставаться с ними! – улыбаясь, говорит Анатолию Александровичу Костя.

– Когда уезжаете? – тихо спрашивает тот, глядя, как ребята старательно отмеривают шагами расстояние до поворота.

– Скоро, – чуть слышно отвечает Костя.

Взрослые думают, что если дети не слышат их, то и не догадываются, о чём идёт разговор. Но взрослые часто ошибаются.

Участок дороги занесён на план. Теперь можно ещё нанести на план группу деревьев, но ребята стоят, сбившись в кучку, и не двигаются с места.

– Костя скоро уезжает! – шепчет товарищам Васёк.

– Откуда ты знаешь? Разве он говорил? – встревоженно спрашивает Петя, оглядываясь на Костю.

– Нет, он не говорил, но я знаю.

– И я знаю. Он последнее время проверяет всё, что мы учили. А сегодня нечаянно сказал: «Пройдёмся хоть по солнышку вместе…» – грустно добавляет Сева.

– А я по лицу всё вижу – мне и говорить не надо, – вздыхает Нюра.

– Молчите только, пусть сам скажет, – предостерегает товарищей Одинцов.

– Эй, эй! Где вы там застряли? – весело окликает ребят Костя.

– Идите-ка сюда, молодые люди! – зовёт Анатолий Александрович. Он стоит около большой берёзы и, наклонившись, разглядывает что-то на её стволе.

Ребята бросаются на зов.

– Посмотрите-ка, у берёзы уже началось сокодвижение. Вот тут какой-то любитель уже провертел дырочку в стволе и лакомился берёзовым соком. Жаль дерево. Это весенние слёзы, так называемый плач растений. В этом соке, кроме воды и минеральных солей, есть ещё сахар.

Ребята поочерёдно прикладывают губы к берёзовому стволу. Мазин, крякнув, пьёт долго, не отрываясь.

– Я давно любитель этого сока, – говорит он, обтирая ладонью губы.

Маленькая экскурсия выходит на поле. Всходы озимых стелются по земле ярко-зелёным бархатом.

Анатолий Александрович, низко склонясь над всходами, осторожно приподнимает с земли тонкие побеги…

К обеду ребята возвращаются в город. Прощаясь, Костя протягивает каждому по очереди руку.

– Скоро я скажу вам один секрет, – говорит он, сияя голубыми, чуть выпуклыми глазами.

Эх, Костя, какой секрет можно уберечь от ребят! А ещё сам недавно был школьником!

Глава 18

Костя уходит

– На прошлом уроке мы писали «Историю Пети Ростова»… – Екатерина Алексеевна положила на стол пачку тетрадей.

Обычно каждое изложение читалось вслух и тут же сообща обсуждалось. Ребята приготовились слушать.

Екатерина Алексеевна с особенной любовью относилась к занятиям по родной литературе. Эти уроки были для неё отдыхом, а для ребят – большим удовольствием.

Когда дежурный, поглядев на часы, заявлял, что урок кончен, ребята начинали просить:

– Ещё немножко… хоть десять минуточек…

А сама Екатерина Алексеевна удивлялась:

– Разве уже кончен? Что-то очень скоро!

Время для уроков распределялось так. Сначала шёл трудный урок – арифметика. Ребята подолгу простаивали у доски, решая задачи и примеры.

Одолевая обыкновенные дроби, ребята честно трудились дома и в классе, но часто какая-нибудь задача ставила отвечающего в тупик. Екатерина Алексеевна нервничала, снова возвращалась к пройденному материалу. Об этих занятиях она сама с горечью говорила: «Арифметика у нас идёт так: шаг вперёд – два назад!»

Вторым уроком обыкновенно был русский язык. Разбор по частям речи давался ребятам легко, диктанты радовали учительницу. Но самым любимым уроком было литературное чтение. Екатерина Алексеевна читала ребятам отрывки из произведений великих русских писателей. Она пробуждала в них интерес к чтению, и ребята, с трудом доставая книги, зачитывались по ночам. Изложения писались не часто, и разбор их всегда проходил очень оживлённо.