Инквизиция: Омнибус - Дэн Абнетт

Закутанный в плащ, с надетым капюшоном, Синдул прошел во дворец, показав охранникам свой медный крест Нургла.

Слуги отворачивали взгляд всякий раз, когда темный эльдар проходил мимо них, боясь обратить на себя внимание опасного гостя их повелителей. Они слышали истории, передаваемые на кухнях и в прачечных, о том, что темный эльдар в одиночку захватил великого монстра Хаоса. Космического десантника.

Наконец, Синдул добрался до темниц Ура, укрепленного крыла дворца. Оно соединялось со шпилями дворца с помощью узких небесных мостов, и казалось отдаленным и заброшенным. Даже с расстояния Синдул смог убедиться в полном отсутствии окон, а единственный вход был заперт самой обычной дверью. Казалось, что дверь прикрепили сюда немного позже, словно изначально предполагалось, что темницы не будут иметь ни окон ни дверей.

У входа стояла пара стражников. Бароны Ура в своей паранойе подозревали каждого встречного, поэтому здесь не было недостатка в заключенных.

Политические диссиденты, бастарды, еретики — любой, кто мог угрожать стабильности их закрытого существования.

Но самая зловещая репутация шла от наиболее опасных заключенных — псайкеров, мутантов и убийц. Ур был нездоровым городом, соответственно и люди, рождавшиеся здесь, были не совсем здоровы. Если бы этой опасной категории заключенных удалось бежать, пара стражников мало бы что смогла им противопоставить. Но куда бы потом подались нарушители? В лапы смерти в пустынных песках?

Синдул дал знак Гумеду подойти к стражникам, и тот, идеально исполняя роль раба, поклонился. Кочевник двинулся к входу, на ходу вытаскивая символ Нургла.

Охрана тут же переключила лампы на него, ослепив своим ярким светом.

Стражники внимательно изучили его и отрицательно покачали головами.

— Нет, — произнес один из них. Говоривший был намного моложе второго стража, его челюсть слегка выдавалась вперед.

Гумед снова поднял эмблему перед собой.

— Нет, эта эмблема не дает право на проход, — рявкнул страж. Его старший товарищ лениво кивнул в знак подтверждения.

Синдул сжал зубы. Рука под плащом сжала рукоятку клинка. Он выступил из тени и приказал Гумеду отойти.

— Я гость Опсаруса Ворона. Его капитаны обеспечивают мое пребывание здесь.

— Ты идиот? — рявкнул стражник. — Даже Опсарусу не разрешено входить сюда.

— Если войдешь, то не сможешь выйти обратно. Это место станет твоим последним пристанищем.

Синдул продолжал держать в руках медальон. Но теперь он выводил их из себя. Стражники смотрели на медальон, затем на темного эльдар, затем снова возвращали свой взор на эмблему.

Раздраженный юнец направил палец на Синдула.

— Вход запрещен! — выпалил он.

— Вход запрещен! — снова повторил стражник.

Старший страж сделал несколько быстрых шагов назад. Он был мудрее юнца и знал, когда нужно молчать.

Пока юноша продолжал орать на Синдула, темный эльдар все сильнее сжимал челюсти. Пират выхватил клинок и сделал четыре быстрых укола в болевые точки стражников. Яд остановил их сердца, и стражники застыли в стоячем положении. Молодой охранник так и умер, указывая пальцем в Синдула.

Старший, несмотря на всю свою мудрость, умер, уперев лицо в стену. Клинок Синдула добрался до его спины.

Они исступленно вопили.

— Он на свободе! Монстр на свободе!

Варсава мог слышать эхо их голосов, раздававшееся по коридору. Он также слышал звук шагов охраны, пытавшейся найти его. Они буду проверять каждую дверь в коридоре, чтобы убедиться, что все остальные узники на месте: все мутанты, убийцы и другие заключенные с повышенным уровнем опасности. В их голосах он слышал панику и признаки неразберихи.

Варсава знал, что стражники не представляют угрозы. Это не их игра. Несколько месяцев назад, перед вторжением на Гаутс Бассик, эти люди служили в армии. Выросшие в закрытом городе, эти люди никогда не слышали о десантниках Хаоса, и не имели никакого представления об их способностях.

Варсава зашел за угол, ища глазами стеллаж с оружием… и столкнулся с четырьмя стражниками. Еще до того, как они смогли издать удивительный возглас, Варсава схватил одного из охранников и впечатал его в стену, сломав позвоночник. Остальные попятились назад. Один из стражников попытался направить на десантника лазружье, но, похоже он просто не знал, как применять его в боевой ситуации. Стражник попытался выстрелить в Варсаву, не сняв оружие с предохранителя.

Словно огромная рыба, которую выбросило на берег, Варсава схватил стражника и отшвырнул его в темное пространство коридора. Кровавая Горгона взял трех оставшихся в захват. Каждый раз впечатывая противника в стену, Варсава ломал им кости и разбивал черепа. Десантник играл с ними.

Наконец, устав от этой скучной забавы, Варсава разбросал трупы охранников и выбил ближайшую дверь. Шум привлек внимание обитателей темниц, и те принялись выть и стонать, хватаясь за решетки своих камер.

Варсава открыл одну из камер, в которой сидел человек, похожий на книжного червя. Он имел тощее телосложение, вызванное недостатком пищи, и красивые белые волосы, а его глаза были синего цвета.

Когда Варсава наклонил голову, чтобы пройти внутрь, человек атаковал его, пытаясь попасть в шею десантника острым наконечником щетки. Варсава с легкостью отшвырнул его в сторону.

— Сделаешь так еще раз и пощады не жди, — взревел десантник Хаоса.

Ему следовало бы убить наглеца, но у Варсавы были на него планы.

— Ты свободен. Иди и убивай, — приказал Варсава.

Идти. Убивать. Тощий узник поспешил исполнить простой и понятный приказ. Подземелье наполнилось звуками сирены. Стражники выстроились в линию, прикрываясь щитами и используя электрошоковые дубинки. Реакция чумных десантников последует незамедлительно. Варсава слышал, как стражники выкрикивают предупреждения. Что-то про «самого важного заключенного». Он не знал, о ком идет речь, но слышал ужас в их словах.

Кровавая Горгона стал срывать с петель все двери, попадавшиеся на его пути. Здесь содержались заключенные разной степени опасности: убийцы, лунатики, человек с огромной шеей и молотом вместо руки, пожилая женщина, казавшаяся совсем безобидной. Никто не бросался на него, словно они были мелкими хищниками, узревшими короля зверей. Некоторые останавливались, чтобы поблагодарить его, а затем яростно бросались на своих пленителей.

Варсава последовал по разводному мосту, протягивающемуся к запечатанной двери в самой высокой части стены. Дверь была практически незаметна и располагалась на высоте почти сорок метров, словно стражники хотели полностью забыть о существовании заключенного, обитавшего в этой камере. Судя по истерике стражей, Варсава предположил, что узник этой камеры должен быть чрезвычайно опасным человеком. Охранники попытались поднять мост, используя древние механизмы. Варсава с легкостью перепрыгнул через пропасть между двумя частями моста. Над его головой пролетел луч, выпущенный из лазружья. Второй выстрел также прошел мимо. Фыркнув с отвращением, Варсава проигнорировал охранников.

Позади них находилась камера с усиленными замками на двери. Не дверь, а самый настоящий люк в подземелье, похожий на то, в котором он содержался. В дверь была встроена сеть трубок. Они подергивались, когда газ проходил по ним. Варсава уловил запах оксида азота и барбитана. Кто бы ни содержался внутри, его контролировали с помощью химикатов.

На мгновение он попытался представить существо, сидевшее внутри. Узник мог быть опаснейшим монстром, по силе равным Кровавой Горгоне.

Схватившись за колесо люка, Варсава сделал несколько поворотов, чтобы открыть толстые замки темницы. Люк с шипением открылся, выпуская поток газов. Раздался взрыв, который привел в замешательство даже Варсаву.

Десантник Хаоса отлетел к дальней стене. Через открытую темницу просачивался свет. Глиняные стены отслаивались под воздействие конденсации и ледяных кристаллов. Раздался необычайно глубокий голос.

— Я — смерть!

Наружу вырвался круглолицый ребенок с взлохмаченными волосами. На левой щеке узника виднелась почти незаметная родинка. Варсава поднялся.

— Ты знаешь, кто я? — спросил ребенок на свободном низком готике. — Я — смерть!

Варсава улыбнулся. Он не нашел Кровавую Горгону, но потенциальный разрушитель развеселил его.

— А я — бог. И я освободил тебя. Иди и займись своей работой.

Варсаву забавлял тот факт, что юный псайкер-психопат считает себя воплощением смерти. Безрассудство малолетнего преступника в сочетании с разрушительной психической силой не могли не развеселить Кровавую Горгону. Более того, ребенок практически отринул всякую святость.