Правда о Николае I. Оболганный император - Александр Тюрин

С 18 в. огромную роль в отягощении крепостного права, выведении его из сферы государственных потребностей, играли эгоистические интересы дворянства — класса полноправных граждан, полностью господствующего в военной, экономической, бюрократической, политической сферах.

Попросту говоря, не учесть в полной мере интересы дворянского сословия, означало верную гибель для любого правителя России. За воспоминаниями далеко ходить не надо, крепкими дворянскими руками был убит отец Николая I — император Павел.

В основной своей массе дворяне не хотели лишаться крепостных рабочих рук, справедливо предчувствуя, что это станет концом их благополучия. Тем более, не могло быть речи об отказе от земельной собственности. Как и любой уездный Собакевич, суперпросвещенный масон Карамзин выступал против освобождения русских крестьян, чтобы не претендовали они на землю, «которая (в чем не может быть спора) есть собственность дворянская».

Даже после принятия закона о «вольных хлебопашцах», тысячи дворянских свободолюбцев предпочитали мечтать о парламентах и либеральных конституциях, вместо того, чтобы заключать соглашения со своими крестьянами и отпускать их на волю вместе с землей.

Противники отмены крепостного права, как например князь П. Гагарин, говорили, что крупные поместья, использующие крепостной труд, являются главными поставщиками хлеба на рынок, в том числе и внешний. И это, в общем, было верно. Идейных крепостников поддерживали фритредеры, сторонники свободной торговли. Они также усматривали, что с отменой крепостного права, у страны просто не будет достаточно хлеба для внешней торговли.

Николай был хорошо знаком с декабристскими проектами «освобождения крестьян» и имел их даже в типографски напечатанном виде. За исключением экстремистского проекта Пестеля, в них предусматривалось освобождение крестьян с недостаточными для прокормления наделами. Декабристы явно преследовали цель вышвырнуть крестьян с земли. Создавая прекраснодушные декларация в сферах политических, в земельном вопросе декабристы действовали достаточно грубо; «освобождение» оборачивалось батрачеством и пролетаризацией. Настоящей, а не идеологической свободой тут и не пахло. Неразвитый русский город не смог бы принять «освобожденную» крестьянскую массу. Обезземеленное крестьянство превращалось в социальное взрывчатое вещество, пострашнее любой вражеской армии.

Среди немногих дворян, действительно желавших полноценного освобождения крестьян, можно выделить князя А. Васильчикова (из этого рода происходила жена Ивана Грозного Анна). Васильчиков был довольно близким Николаю Павловичу человеком. Формально князь не принадлежал к славянофилам, однако хорошо знал старомосковские земельные порядки, когда крестьяне были свободным самоуправляющимся сословием.

Васильчиков писал о том, что западнические реформы 18 в. «смешали» крестьян с землей, уподобили их имуществу. Он считал, что переход крепостного права из публичной государственной сферы в частно-правовую нанесло удар по крестьянской колонизации — освоению новых земель.

Однако насколько колонизация могла решить проблему «освобожденных» крестьян в середине 19 в.? В Новороссии и южной Сибири были десятки миллионов десятин потенциально плодородной земли. Однако об ее превращении в пашню, в случае одномоментного освобождения массы крепостного крестьянства, не приходилось и мечтать. Железные дороги и вложения капитала — вот что решило судьбу канадских степей в богатой Британской империи конца 19 в. Таких козырей ни у русского крестьянства, ни у российского государства в первой половине века не имелось. А русские степи были засушливее, чем канадские, и требовали еще больших вложений.

Не прибавляли оптимизма в отношении освобождения крестьян и регулярные неурожаи. С 1830-х гг. наступило особенно неустойчивое в климатическом отношении время; типичным погодным экстремумом стала засуха.

В Российской империи «отсталое самодержавие» обязано было заботиться о выживании простонародья, а в самой развитом государстве того времени, в Британской империи, миллионы людей «свободно» умирали от голода.

Вменяя в обязанность помещиков продовольствовать крестьян в неурожайные годы, государство все больше брало на себя продовольственную помощь. «Накормить и помогать должно, сколько можно»,  — писал император о необходимом отношении к мужикам в письме к Паскевичу. В 1834 г. указом императора повелено повсеместно устроить запасные магазины (хлебохранилища) и наполнять их за казенный счет, исходя из нормы — 1,5 четверти (12 пудов) хлеба плюс 1 руб. 60 коп. деньгами на одну ревизскую душу. Сбор хлеба для магазинов распределялся на 16 лет. Согласно Положению о обеспечению продовольствием крестьян от 1843 г. (последовавшего за неурожаем 1839–1840) срок сбора был сокращен до 8 лет. Дополнительно было принято решение об устройстве крупных центральных магазинов.

В 1833–1834 на воспомоществование неурожайным районам было выделено 24 млн руб. государственных средств, а с учетом общественных фондов (т. н. продовольственного капитала) — 34 млн руб.

При радикальном изменений отношений между помещиками и владельческими крестьянами, государственные обязанности по обеспечению крестьян увеличились бы еще больше.

Ситуация в российском сельском хозяйстве была основной причиной того, что император сделал ставку на постепенное освобождение владельческого крестьянства.

Правительство поощряло выход из крепостной зависимости по соглашениям между крестьянами и помещиками согласно закону от 1803 г. Законодательство определяло в год не более сорока дней на барщине, разрешило крестьянам посылать вместо себя на эти работы наемных рабочих, запрещало помещикам утруждать крестьян вредными и тяжелыми работами, несоразмерными с их силами, не соответствующим их полу.

Были отменены ранее распространенные натуральные поборы с крестьян — в виде мелкого рогатого скота, птицы, яйца, масла, ягод, грибов, пряжи, холста, сукна. Упразднялись и такие феодальные повинности, как караулы при господских усадьбах, лесах, полях, сенкосах, уход за господским скотом, сгонные дни и т. д.[264]

Собственно, благодаря этим ограничениям крепостной труд становился все более невыгодным для помещика.

Согласно императорскому указу от 1827 г. беглых крестьян, прибывших в Новороссию, власти не должны были возвращать бывшим владельцам, за них выплачивалась компенсации из казны. Получалось уже теперь, что с Новороссии выдачи нет, благодаря государю императору.

Закон 1827 г. определял переход в казенное заведование имений, в которых оставалось, за продажей или залогом земли, менее 4,5 дес. на крестьянскую душу. Соответственно и крестьяне таких имений переходили в статус государственных. Впервые закон установил минимум крестьянского надела, за который нес ответственность помещик.

Законом 1833 г. воспрещено было делать крепостных крестьян без земли предметом долговых обязательств. Крестьян, заложенных до издания данного закона, предписывалось выкупать и переводить в разряд государственных. Запрещалась продажа крестьян без земли. Стало невозможным продавать крестьян в розницу, с «дроблением семейств». Крестьянская семья была признана неразрываемой юридической единицей.[265]

Высочайше утвержденным решением Государственного совета от 1841 г. покупать крепостных крестьян дозволялось лишь лицам, владеющим населенными имениями. Теперь земледельца нельзя было превратить в дворового человека.

Самой крупной мерой в отношении крепостного права был разработанный Петром Киселевым закон 1842 г. об «обязанных крестьянах». По этому закону помещик получал право освобождать крестьян от крепостной зависимости, предоставляя им земельный надел в наследственное пользование.

Получая землю и свободу, крестьяне обязаны были (отсюда название «обязанных») временно нести определенные повинности, денежные или трудовые, в пользу землевладельца — для компенсации понесенного помещичьим хозяйством ущерба.[266] Крестьяне должны были заключать договора об отбывании повинностей и получали возможность вести судебные процессы против помещиков.

«На почве закона 1842 года,  — пишет Ключевский,  — только и стало возможно положение 19 февраля (1861), первая статья которого гласит, что крестьяне получают личную свободу без выкупа.»

В 1844 г. указ императора переносил на правительство гарантию выполнения освободившимися крестьянами обязательств по договорам.

В 1847 император Николай пригласил депутатов смоленских и витебских дворян и посоветовал им задуматься о переводе крепостных на положение свободных потомственных арендаторов согласно закона 1842 г., о существовании которого благородное сословие старалось забыть.