Штурм Брестской крепости - Ростислав Алиев

Тем не менее, оставив казарму у Холмских, Фомин пошел на слишком большой риск — а если немцы займут ее и, вероятно, строения внутри нее, быстрее, чем Лерман выбьет их отряд из столовой? Тогда фактически вся Цитадель окажется в западне — разобщенные на несколько секторов красноармейцы лишатся всякой надежды на прорыв, да и фактически на ведение боя.

Впрочем, время было — до ночи[932].

Лерман, вновь набравший добровольцев, начинает атаку — на сей раз при поддержке «артиллерии». Установили пушку от БА-10 у круглой уборной — наиболее близком к столовой укрытии. Открыли огонь. Но все выпущенные снаряды так и не дали результата — из-за острого угла прицела к стене казармы все они попадали в боковую стенку оконного проема[933].

Однако, видимо, 45-мм снаряды оказали воздействие — из казармы, со стороны, выходящей на Мухавец[934], выскочили несколько немцев, но практически мгновенно были убиты. Оставшиеся, измотанные двумя бессонными ночами, видимо, пали духом — после смерти их товарищей стало ясно, что прорваться не удастся, выстоять или умереть — единственное, что оставалось.

8.00. Тем временем саперы пятой роты 1-го железнодорожного саперного полка продолжают попытки зачистить вокзальный подвал. Тактика несколько изменилась — сейчас группы саперов, понимая, что, не имея подрывных зарядов, вряд ли решат задачу, отошли назад, пытаясь начать переговоры. Но высланный тогда вперед переводчик был застрелен русскими.

Лейтенант Линни, ведущий осаду подвала, отмечает необычайную толщину его стен, кроме того, для обороны подвала внутри него русские воздвигли баррикады.

Однако после гибели переводчика была предпринята новая попытка выбить русских — используя гранаты и подрывные заряды. Но удалось добиться лишь того, что те снова вернулись из восточной части в западную.

Вместе с тем русскими было решено выпустить наверх гражданских, ставших обузой, — истерики женщин, крики детей и растерянность невооруженных мужчин не прибавляли мужества защитникам подвала. Встал вопрос и о воде и продовольствии — воды не было совсем (бойцы смогли добыть ее лишь позже, сломав колено водопроводной трубы), на складе буфета — печенье, конфеты и сахар, но на тысячи человек, конечно, эти запасы не рассчитаны. Кроме того, гранаты, залетавшие в подвал, без труда находили своих жертв.

Гражданские пошли наверх. Остались только коммунисты — по предъявлению партбилета им разрешали остаться и давали оружие. И осталась Надежда, женщина, по некоторым данным, следователь Брестской прокуратуры. Она взяла на себя уход за ранеными.

Подкрепление к саперам Линни прибыло еще накануне — караул и дозорная служба в западном вокзале принимаются самокатным эскадроном (1/А.А.45) обер-лейтенанта Квизда. Она организуется во взаимодействии с саперами и соседними воинскими частями.

Решено прекратить атаки — специально выделенными группами гражданских рабочих стеклянные окна на перроне покрываются железнодорожными шпалами, выходы из подвала, охраняемые саперами, забаррикадированы.

* * *

Контрудар 4-й армии Коробкова не удался. Согласно Л. М. Сандалову, основные причины его неудачи: неравенство сил — количественное превосходство противника на направлении главного удара и качественный его перевес в танковой технике; отсутствие необходимого артиллерийского и авиационного обеспечения войск, наносивших контрудар; слабое взаимодействие частей и соединений; отсутствие надежного управления войсками во всех звеньях и слабое материально-техническое обеспечение войск[935].

«Успеху противника особенно содействовала беспрерывная поддержка авиации, при полном отсутствии действия авиации с нашей стороны…»[936] — сообщал Коробков в штаб Запфронта (донесение № 06).

Сандалов утверждает, что удары 28 ск отбросили немцев на несколько километров вдоль железной дороги на Брест. Однако сами немцы (в журналах боевых действий (KTB) XII А.К., 31 и 34-й пехотной дивизии о каком-либо своем отходе не сообщают. Но не только — не заметили они и самого контрудара. Например, потери 31-й дивизии за 23 июня — 1 убитый (офицер), 5 раненых, 6 заболевших. И по-прежнему «сопротивление русских — самое незначительное».

Лишь передовой отряд корпуса (фон Штольцман) в 4.50 начал бой у Кобрина. В отряде фон Штольцмана и подразделения 45-й дивизии. Но кто и кого там атакует — неясно (похоже, обе стороны начали наступать друг на друга практически одновременно).

Журнал боевых действий 4-й армии Коробкова также не говорит о каком-либо прорыве от Жабинки: «Контрнаступление успеха не имело в результате встречного боя со стороны противника (до танковой дивизии на Пружаны и до трех тд на Кобрин). Наши танковые орудия, по заявлению командиров танковых частей, не пробивают броню танков противника»[937].

После утренних боев части 14-го механизированного и 28-го стрелкового корпусов еще больше перемешались и утратили свою боеспособность. 14 мк потерял до 75 % танков[938] (в 22 тд их осталось 67). Части 42-й и 6-й сд перепутались и управлялись B. C. Поповым и командирами дивизий весьма слабо.

Теперь впереди предстоял отход — в тех условиях дело гораздо более трудное, чем наступление.

* * *

8.45. 45 I.D. сообщает, что до сих пор взято около 2000 пленных.

…Неясно, почему Герхард Эткен посчитал, что утренний обстрел не принес результатов, судя по донесениям в штаб корпуса, с 6.17 количество пленных удвоилось. Скорее всего, эти 1000 человек — красноармейцы, спрятавшиеся накануне как в Бресте, так и за его пределами, в районе размещения частей дивизии. Утром 22 июня они, полуодетые, выбежали из крепости, лишенные и оружия и командиров просидели до утра в различных убежищах и теперь, группами и поодиночке, сдаются первому попавшемуся немецкому солдату.

Необходимо отметить, что для некоторых из них это предпочтительнее, чем попасться в руки многим из еще недавно считавшимися «советскими гражданами». В городе продолжается сведение счетов с представителями Советской власти — если утром 22 июня колонны уходящих из города совпартработников обстреливались с верхних этажей спонтанно, то теперь по городу группы мстителей рыщут вполне целенаправленно. Сейчас «недобиткам» уже можно не прятаться…

Однако главным итогом обстрела стало другое — воспользовавшись тем, что русские, скрываясь от него, отступили в убежища, прошел стремительный захват ударными группами главного вала почти на всем его протяжении, кроме небольшого участка у Восточных ворот. Кольцо вокруг защитников стало гораздо сильнее.

* * *

9.00. В Москву передается оперативная сводка штаба Западного фронта № 2: «4-я армия. К 15.00 22.6.41 г. главная группировка противника определялась в направлении Брест, Кобрин. В районе Черск (40 км южнее Бреста) сосредоточение танков противника. Армия точных данных о силе и группировке противника не имела. По решению командующего 4-й армией, армия имела задачу отходить не далее рубежа Каменец, Жабинка и с утра 23.6.41 г. атаковать противника в направлении Бреста… К 15.00 22 июня 1941… 6 сд вела бой на рубеже Черни, Ямно, 8 км восточнее Бреста. 42 сд — в р-не Ивахновичи, Саки, Рудка… Штаб армии — Запруды. В течение ночи связь с 4-й армией отсутствовала»[939].

Коробков, командарм-4, в это же время, отдает приказ № 03, на отвод войск после неудачного для них контрудара: «1. В результате встречного сражения части армии встретились с превосходящими силами противника (танковая дивизия, две-три пехотные дивизии) и вынуждены продолжать отход на рубеж р. Мухавец для обороны в последующем на пружанском и березовском направлениях.

…3. 28 ск занять и прочно оборонять рубеж р. Мухавец от Лущики до Мухоловки.

4. В случае наступления явно превосходящих сил противника отходить по рубежам: предельный рубеж отхода — р. Ясельда»[940].

Однако к этому времени, по меньшей мере час назад, части армии уже начали отход самостоятельно, многие — слишком стремительно: «Слабо управляемые части, напуганные атаками с низких бреющих полетов ВВС противника, отходят в беспорядке, без малейших причин, не представляя собой силы, могущей парализовать действия противника. Зачинщиками паники зачастую является начсостав. Организуются отряды заграждения для задержания беглецов и транспорта… Боеприпасов в частях осталось мало…»[941]

* * *

9.00. Тересполь. КП 45-й дивизии.

К этому времени приходит сообщение, что дивизии должен придаваться агитационный автомобиль роты пропаганды. Главное, что сейчас волнует и Шлипера, и всех на КП, — это то, что в течение дня вновь невозможно деблокировать окруженных внутри Цитадели солдат III/135 и PiBtl.81. Их страдания все усиливаются, и это ужасает! На вторую половину дня вновь намечен обстрел Цитадели, причем церковь[942] должна оставляться по возможности вне зоны обстрела. «Сорок пятая» рассчитывает, что при случае окруженные смогут за ночь ускользнуть.