Рейтинговые книги
Читем онлайн Семья Тибо (Том 1) - Роже Гар

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 98 99 100 101 102 103 104 105 106 ... 134

Они подошли к бару Пакмель, и Антуан не ответил. Да он и не знал, что сказать. Странный был у Рашели житейский опыт, и это беспрестанно поражало его. Он чувствовал, как непохож он на нее, как привязан корнями к Франции, привязан своим буржуазным происхождением, работой, честолюбивыми замыслами, всем своим хорошо подготовленным будущим! Он отлично знал, какие цепи приковывают его, но ни на минуту не хотел их порвать; а ко всему, что любила Рашель и что было ему так чуждо в ней, он испытывал ту настороженную злобу, какую испытывает домашнее животное к дикому зверю, что бродит вокруг и угрожает безопасности жилья.

Только багряные полосы света на занавесях говорили, что за стеной заснувшего фасада, в баре, царит оживление. Вертящаяся дверь заскрипела, повернулась, впуская свежую струю воздуха в бар, где было жарко, пыльно и витали алкогольные пары.

Народу там было полно. Танцевали.

Рашель усмотрела невдалеке от гардероба свободный столик и, не успев сбросить с плеч манто, уже заказала зеленый шартрез с толченым льдом, И как только его принесли, зажала в губах две маленькие соломинки и словно замерла, положив локти на стол, опустив глаза.

- Взгрустнулось? - шепнул Антуан.

Не переставая тянуть шартрез, она на миг подняла глаза и улыбнулась ему - как могла веселее. Недалеко от них японец с детским личиком и ржавыми зубами, улыбаясь, с учтивым невниманием ощупывал могучие мускулы брюнетки, сидевшей возле него и бесстыдно вытянувшей руки на скатерти.

- Закажи-ка мне еще шартреза, такого же, хорошо? - проговорила Рашель, показывая на пустую рюмку.

Антуан почувствовал, как кто-то легко прикоснулся к его плечу.

- А я не сразу вас узнал, - произнес дружеский голос. - Значит, вы сбрили бороду?

Перед ними стоял Даниэль. Резкий свет люстры освещал его стройную, гибкую фигуру, безукоризненный овал его лица; в руках без перчаток он держал рекламку, сложенную веером, сжимая и разжимая ее, как пружину; он дерзко улыбался, вызывая в памяти образ молодого Давида, испытывающего свою пращу{481}.

Антуан, представляя его Рашели, вспомнил, как Даниэль бросил ему однажды: "Я поступил бы так же, как вы, лжец вы эдакий!" - но на этот раз воспоминание показалось ему не таким уж неприятным, и он был доволен, заметив, каким взглядом молодой человек, поцеловав руку Рашели и выпрямляясь, окинул поднятое к нему лицо, руки и шею, белизну которой оттенял бледно-розовый шелк корсажа.

Даниэль перевел глаза на Антуана, потом понимающе улыбнулся молодой женщине, как бы одобряя ее вкус.

- Да, в самом деле, так гораздо лучше, - заметил он.

- Так гораздо лучше, пока я жив, - согласился Антуан тоном студента-медика - заправского шутника. - Но если бы вам, как мне, пришлось иметь дело с трупами! Ведь дня через два...

Рашель стукнула рукой по столу, заставив его замолчать. Она часто забывала, что Антуан - врач. Она обернулась к нему и, пристально посмотрев на него, прошептала:

- Мой тубиб{482}!

Неужели это самое лицо, такое теперь знакомое, возникло перед ней в ночь операции при резком свете лампы? Неужели - это та же героическая маска, грозно-прекрасная и такая недоступная? Как хорошо она узнала теперь, особенно когда борода была сбрита, все выпуклости, неровности, крохотные родинки на этом лице! Бритва обнаружила легкую впалость щек, можно сказать, некоторую вялость ткани, - и мягкий их контур немного сглаживал угловатые линии нижней челюсти. Как хорошо ей была знакома, даже вслепую, когда по ночам она сжимала в ладонях его квадратную челюсть, линия этого усеченного подбородка, внизу такого плоского, что однажды она с удивлением воскликнула: "А челюсть у тебя, совсем как у змеи!" Но больше всего ее удивляла, когда не стало бороды, длинная и извилистая, выразительная и в то же время как бы застывшая линия тонкого рта, углы которого почти никогда не приподнимались и редко опускались; они завершались властными складками, говорившими о силе воли - почти нечеловеческой воли, какую видишь на лицах античных статуй. "Неужели у него такая сильная воля?" - вопрошала она себя. Она опустила голову, глаза ее лукаво скользнули за ресницами, и по этой золотистой бахроме словно пробежала искорка.

Антуан позволял рассматривать себя с блаженной улыбкой человека, который знает, что его любят. С той поры, как он сбрил бороду, у него появилось немного иное представление о самом себе; он стал придавать не такое большое значение своему властному взгляду. Он открыл в себе новые возможности, которые ему самому нравились. К тому же за последнее несколько недель он чувствовал, что стал преображаться. Преображаться до такой степени, что все события его минувшей жизни - до появления Рашели - совсем потускнели. Ведь все это происходила до того. Что означало "до того"? Он не пытался уточнять. До преображения. Он изменился и духовно стал как будто более гибок; возмужал и в то же время словно бы помолодел. Он любил повторять про себя, что сделался более сильным. И, пожалуй, именно так и было; духовная его сила стала, быть может, менее рассудочна, чем раньше, но зато стала и более могучей, более искренней в своих проявлениях. Он замечал это и по своей работе; их союз вначале мог, казалось, вызвать перебои в ней, но работа вдруг снова закипела, стала еще напряженнее, заполнила его жизнь, как многоводная река.

- Не стоит заниматься так долго моей особой, - сказал Антуан, предлагая стул Даниэлю. - Мы только что пришли из кинематографа: смотрели африканский фильм.

- Вам не доводилось выезжать из Европы? - спросила Рашель.

Даниэль был удивлен звучностью ее голоса.

- Нет, сударыня, никогда.

- Ну, тогда, - продолжала она и принялась за шартрез, со вкусом опуская в бокал две свежие соломинки, - вам нужно посмотреть этот фильм. Кадры есть превосходные, например, шествие носильщиков на закате солнца... Не правда ли, Антуан? А игры детишек на песке, пока женщины разгружают пироги...

- Пойду непременно, - откликнулся Даниэль, глядя на нее. После короткой паузы он добавил: - А вы знаете Аниту?

Она покачала головой.

- Это цветная американка, постоянно бывает в баре. Да вот она, в белом, позади Марии-Жозефы, вон той высокой особы, увешанной жемчугами.

Рашель привстала и увидела за парами танцующих смугло-желтый профиль, затененный полями огромной шляпы.

- Это не чернокожая, - произнесла она разочарованно, - она креолка.

На лице Даниэля промелькнула едва заметная усмешка.

- Простите, ошибка, сударыня, - сказал он. Затем, обернувшись к Антуану, спросил: - Вы часто здесь бываете?

Антуан готов был ответить утвердительно, но помешало присутствие Рашели.

- Почти никогда, - сказал он.

Рашель следила глазами за Анитой, которая пошла танцевать с Марией-Жозефой. На гибком теле американки в обтяжку сидело белое атласное платье, блестящее, как птичье оперение, и отливавшее перламутром при каждом движении ее длинных ног.

- Поедете завтра в Мезон? - спросил Антуан.

- Я только что оттуда, - отвечал Даниэль. Он хотел было что-то сказать Антуану, но поднялся, увидев молодую женщину испанского типа, одетую в тюлевое платье лимонного цвета.

- Прошу извинить меня, - пробормотал он, удаляясь. Он подхватил молодую женщину под руку и в плавном танце увел ее в дальний угол, где находились музыканты.

Анита остановилась. Рашель видела, как она со спокойной лебединой грацией, рассекая поток танцующих, проплыла к столику, за которым сидели они с Антуаном. Креолка задела стул молодого человека и приблизилась к диванчику, на котором сидела Рашель, вынула что-то из сумочки, зажала в руке, затем, очевидно считая, что находится в достаточно уединенном месте (а возможно, не обращая внимания на взгляды посторонних), вытянула ногу, поставила ее на диванчик, проворно отогнула подол платья и сделала себе укол в бедро. Рашель заметила кусочек светло-коричневой кожи, мелькнувшей между двумя полосками шелковистой белизны, и невольно зажмурилась; Анита опустила юбку, выпрямилась пластичным движением, причем на ее смуглой щеке сверкнула жемчужная серьга, продетая в мочку уха, и неторопливой поступью вернулась к подруге.

Рашель снова положила локти на стол и, полузакрыв глаза, стала тянуть ледяной ликер. Ласковые звуки скрипок, протяжное навязчивое пение смычков истомили ее, довели до изнеможения.

Антуан посмотрел на нее, шепнул:

- Лулу...

Она подняла глаза, допила бокал до последней зеленой льдинки и, не сводя с него взгляда - какого-то нового для него, насмешливого, почти наглого, вдруг спросила:

- А ты никогда... не встречался с чернокожей женщиной?

- Нет, - ответил Антуан, храбро качнув головой.

Она умолкла. Какая-то непонятная усмешка медленно тронула ее губы.

- Ну, теперь пойдем, - сказала она резко.

Она уже закуталась в манто из темного шелка, словно в маскарадное домино во время ночного праздника. И когда Антуан вслед за ней вошел во вращающиеся двери, он снова услышал, как сквозь сжатые зубы у Рашели вырвался короткий, почти беззвучный смех, который так его отпугивал.

1 ... 98 99 100 101 102 103 104 105 106 ... 134
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Семья Тибо (Том 1) - Роже Гар бесплатно.

Оставить комментарий