Дневники. 1913–1919: Из собрания Государственного Исторического музея - Михаил Богословский

25 октября. Пятница. Мирная санаторская жизнь с интересами отрезанного от мира острова. Падает обильный снег.

26 октября. Суббота. Ясный, морозный день. Зима. Читал Буасье.

27октября. Воскресенье. Встал очень рано. Был у заутрени и обедни. Письма домой. Вечером прогулка с Е. Ф. Корнеевой. Были в двух избах. Много денег, но та же грязь и отсутствие самых элементарных гигиенических условий.

28 октября. Понедельник. Зима. Тихая морозная прелестная погода. Только в Москве мерзнуть приходится, и эта мысль не дает покоя. Кончил книгу Буасье. По ассоциации мне очень ясно вспоминались занятия классическими языками в гимназии и вообще наша 5-я гимназия. Вот действительно была трудовая школа. Вечером ходил за молоком версты за 3 в деревню Камшиловку. Купил крынку – стаканов 6 за 150 руб. Долго сидел в избе дожидаясь. Крестьяне теперь обладатели сотен тысяч (корова – 40 тыс., лошадь – 60 тыс., и все в таком же роде), а грязь, убожество и некультурность прежние.

29 октября. Вторник. Дивная тихая зимняя погода. Много гулял; читал Тэна «Histfoire] de la litterature anglaise» т. IV5. Вечером мы опять сидим без освещения и без воды.

30 октября. Среда. Вьюга, нельзя было выходить ни утром, ни днем. Читал Тэна. Вечером визит к диакону с девицами Е. Ф. Корнеевой и ее подругой. В уютном теплом домике сохранился быт доброго старого времени. Мы были приняты радушно и угощены кофе (чаю теперь нигде нет), пирогами и конфетами. К сожалению, самого хозяина не было; беседовали с диаконицей.

31 октября. Четверг. Дивная зимняя погода: -6°. Тихотихо, так что на далекое расстояние слышны голоса в деревнях. Много гулял, любуясь зимним пейзажем: темно-зеленые, почти черные ели, опушенные выпавшим вчера снегом. Белый покров снега, серые разных оттенков, клубятся облака. Что-то печальное, траурное в этом соединении белого савана снега и черной каймы леса на горизонте, но все же дивно хорошо. Читал Тэна о Попе.

1 ноября. Пятница. Такая же отличная погода. Опять много гулял по тем же местам. Эти записи я веду кое-как на тумбочке, стоящей у постели, и потому записываю кое-как и далеко не все, что бы хотелось занести.

2 ноября. Суббота. Сильнейший ветер при -10°. Выходил только рано утром до кофе. Брал затем ванну и сидел дома, читая Тэна. Очень беспокоит отсутствие писем из Москвы. Почта, очевидно, так же расстроена, как поезда и трамваи. Вчера я получил от Мини письмо его № 3, от субботы 25 октября, №№ 1 и 2 не получены, от Л [изы] ни одного письма. Без марок – но большая часть писем пропадает.

3 ноября. Воскресенье. Я встал в 61/2 ч. утра с ударами колокола к заутрене в соседней церкви и вышел, когда было еще совсем темно. Светил рог луны, сияла утренняя звезда, видны были и другие звезды. Но на востоке уже светлела полоска, возвещавшая восход солнца. В церкви темно, только мерцание немногих лампад и свечей. Какая дивная поэзия в этом предрассветном богослужении и в этом возгласе «Слава Тебе, показавшему нам свет», когда действительно свет показывается. Высокие сущности, вечные и незыблемые, человечество облекает в различные, меняющиеся, но всегда поэтические формы. Это и есть поэзия религии. В поэзии нашей религии меня привлекает ее красота и ее древность. Последняя связует поколения. То, что мы теперь видим и слышим в храме, видели и слышали наши предки XVII, XVI и еще более далекие предки.

Взошло солнце. День был ясный, морозный, но тихий. Я провел почти весь день на воздухе, которым, можно сказать, упивался. Получил письма: от Мини – от 7 ноября! – и от Липухи, последнее через приехавшую даму. Почта из рук вон действует плохо.

4 ноября. Понедельник. Сильнейшая вьюга. Моя попытка выйти утром гулять оказалась неудачной. Целый день дома за книгой Тэна пока было светло. Вечером у Е. Ф. [Корнеевой]. Читал по-английски под ее руководством.

5 ноября. Вторник. Ветер. Много снегу. Двигаться было трудно и потому пришлось меньше быть на воздухе. Кончил IV том Тэна. Начал V-й.

6 ноября. Среда. День весьма похожий на предыдущие. Читал Тэна о Диккенсе.

7 ноября. Четверг. Тихо. Деревья, опушенные инеем, – «деревья в синем серебре». Дивная картина. Гулял рано утром, испытывая большое наслаждение от этой красоты. В 1-м часу, когда я сидел в зале и читал, меня позвали вниз: там я к изумлению увидел Ю. В. Готье, который провожал Нину Николаевну [Готье], пришел из Щелкова раньше нее; она осталась там ждать лошадей. Я очень был ему рад, показывал ему здание, парк, и оба любовались красотой усадьбы и зимним пейзажем. Действительно, было дивно хорошо. Он сообщил о московских друзьях. В 2 ч. он ушел, я проводил его по деревне. Около 3 приехала Н. Н. [Готье], очень усталая и слабая. Вечером я ее навестил дважды. Она несколько отдохнула и чувствовала себя уже лучше.

8 ноября. Пятница. Заходил в церковь. Здесь день Михаила Архангела – большой праздник. Было много народа. Вот и уничтожайте религии. Большая прогулка.

9 ноября. Суббота. Начался сильный ветер. Вечером выйти можно было с трудом. Много читал.

10 ноября. Воскресенье. Сильнейшая метель. Нельзя было совсем выйти. Дома за книгой Тэна. Беседы с Н. Н. [Готье]. Урок английского языка с Е. Ф. [Корнеевой].

11 ноября. Понедельник. Чистый белый снег после метели, очень озонированный воздух. Но гулять было трудно, т. к. нога утопала в снегу. Читал Тэна о Карлейле (в Истории английской литературы). Некоторые мои мысли о религии, появлявшиеся у меня за последнее время, удивительно совпадают со взглядами Карлейля, которого я, к стыду своему, совсем не читал. Надо восполнить этот пробел при первом же удобном случае. Вечером был у Н. Н. Готье, а затем урок английского языка с Е. Ф. [Корнеевой].

12 ноября. Вторник. Гулял утром с сожителем своим по комнате Томским, говорили о социализме и индивидуализме. Затем читал Тэна. Вечер у нас был без освещения, и сидели в темноте, проведя время в разговорах.

13 ноября. Среда. Сидим опять без отопления, без освещения и, что хуже всего, без воды. Но я отношусь к этому философски. Гулял, читал Тэна о Милле. Вечером частию с Н. Н. [Готье], частию с Е. Ф. [Корнеевой] и ее подругой. Немного упражнялся в английском разговоре.

14 ноября. Четверг. Без огня и без воды. В моем распоряжении для умыванья был всего стакан воды; нельзя сказать, чтобы это было особенно гигиенично. Санаторий отражает, конечно, общую разруху, ничего не поделаешь. Сегодня шесть недель, как я здесь. Довольно. Хочется домой. Утром беседа с коммунистом Томским, который излагал мне свои воззрения, а затем свою биографию. Последнюю я слушал с большим интересом: в ней был живой человек. Идеи же интересны только при том условии, чтобы они не были шаблонны. Долго был у Н. Н. [Готье], которая сильно страдает. Что наши невзгоды перед ее тяжким недугом! Жаль молодую женщину!

15 ноября. Пятница. Тихая теплая погода. Гулял утром до кофе, затем перед обедом и вечером, кажется – надышался свежим воздухом всласть. День темноватый, небо серое разных тонов от светло-серого почти до черноты – тона как на фотографических снимках пейзажей. Белый чистый снег и черная кайма леса – опять что-то траурное. Кончил V-й том Тэна. Все захваченные мною книги прочитаны. Пора домой за работу.

16 ноября. Суббота. Приехал Ю. В. Готье навестить жену. С ним гуляли и много говорили. Вечером слушали вновь прибывшего больного, оказавшегося поэтом. Он декламировал во мраке залы (мы опять без света) или, вернее, пел свои стихи, которые можно назвать политическими шансонетками. Готье расположился в моей комнате, что было мне очень приятно.

17 ноября. Воскресенье. «Утру глубоку» меня пробудил колокол. Я тихо собрался к заутрене. Оттепель. Бедный Ю. В. [Готье] принужден был идти отсюда пешком в валяных сапогах. Вечер в темноте. Навещал Н. Н. [Готье] и А. А. Ченцову.

18 ноября. Понедельник. Утро в прогулке. После обеда читал с Е. Ф. [Корнеевой] по-английски. Письма от Л[изы] и Мини.

19 ноября. Вторник. Тихая погода. Опять серебро на деревьях. Много гулял, любуясь и наслаждаясь природой. Вечером была лекция Ф. А. Гриневского о сыпном тифе. Новым для меня было, что распространяющие его вши нападают на людей, находящихся в угнетенном состоянии духа, тогда как не трогают людей бодро настроенных. Из распространения тифа за прошлую и за нынешнюю зиму можно заметить, таким образом, насколько в подавленном состоянии находится население России.

20 ноября. Среда. Полнейшая тишина и ясно при -2°. Дивная погода. Иней продолжает лежать на деревьях. Опять много гулял и мало читал; только по-английски все эти дни занимался довольно усердно. Вечер ясный, лунный; не хотелось входить в дом. Был у всенощной, за которой раздалась песнь «Христос рождается». Говорили с Е. Ф. [Корнеевой] о поэзии, которою обвеяно у европейских народов Рождество Христово.