Коллекция «Этнофана» 2011 - 2013 - Сборник

— Воды? — сквозь прутья решетки какая-то мягкая изящная рука протянула мне кувшин. — Берите, берите. Вам необходимы силы.

Запотевшая глина приятно холодила руку. Я взял сосуд руками и жадно припал к нему. Струйки стекали по бороде. Я остановился, только когда понял, что больше вместить не смогу, иначе вывернет наизнанку. Но кувшин не отдал, оставив на будущее. Все то время, что я пил, голос сохранял молчание. Голос был явно мужской, но не жесткий, а скорее ободряющий. Обладателя этого голоса я по-прежнему не мог разглядеть из-за слепящего света, но глаза постепенно уже привыкали к нему.

— Прекрасно, вот мы и можем наконец, поговорить. Эфраим, не так ли?

— Да. И я благодарю вас за воду, но хотелось бы знать своего спасителя.

— Ну, про спасителя, это вы еще рановато говорите. Все будет зависеть от вас.

— Все что угодно. Я… невиновен. Это нелепая ошибка, которая…

— Прошу вас, не надо. Мы прекрасно знаем, кто вы. Жалкий глупец, осмелившийся посягнуть на мою жемчужину.

Анилей! Передо мной был сам Анилей. И он не сомневается в моей вине. Но если это так, то для чего он здесь? Жемчужина была возвращена, а мне он не поверит. Что еще я мог ему дать? Теперь, когда он отодвинул свой факел немного в сторону, а мои глаза окончательно свыклись со светом, я мог его внимательно разглядеть. Слегка полноватый, чуть выше среднего роста, богато одетый господин. Гладкая ровная борода, немного неестественного цвета, но возможно всему виной тьма подземелья и яркий свет. Руку, в которой он держал свой факел, украшали различные драгоценные кольца и персты. Позади него, в стороне от нас стояло еще несколько человек, также державших горящие факелы.

— Вы глупы в том, что решились на это. Как вы могли надеяться на то, что вам действительно удастся уйти невредимым? Я понимаю ваше отчаянное положение, но все же…. Да-да, я внимательно изучил вас, пока вас здесь держали. Вам требуются деньги. И вы решились на крайний шаг. Но надо быть безумцем, чтобы ограбить меня. Посмотри на себя. Во что вы превратились. На вас нет живого места. Тот, кто грешит, должен и страдать.

— Я понимаю, господин Анилей, что всё указывает на меня. Но поверьте, я не делал этого. В тот день я только вернулся в город. У меня просто не было времени. Я…

— Довольно. — Его голос резко изменился с доброжелательно-укоряющей ноты до нетерпящего никаких пререканий. — Если вы продолжите убеждать меня в своей невиновности, то я покину вас прямо сейчас. А завтра вас выведут на публичную казнь.

— Я не могу признаться в том, чего не делал. — Я действительно не мог вот так сдаться и принять на себя вину того исчезающего человека, но пререкаться сейчас с Анилеем не в моих интересах. — Но я готов смириться с вашим мнением, и выслушать вас, господин Анилей. Я понимаю, что моя судьба зависит от вас.

— Несмотря на твою жалкую попытку ограбления, кое-что меня заинтересовало. — Анилей приблизился ко мне, насколько это было возможно. — Как ты это сделал? Скажи мне, и возможно сможешь выйти отсюда живым.

— Как?

— Да, меня интересует, как ты смог украсть жемчужину.

— Но я не понимаю…

— Трое моих охранников утверждают, что ты словно бы появился из ниоткуда. Но разве это возможно? — Анилей слегка рассмеялся показным смехом. — Разве может человек исчезать, появляться и снова исчезать?

— Нет, мой господин. — Теперь я понимал его интерес ко мне. Его интересовал тот человек с разноцветными глазами, что перемещался мгновенно на расстояние. — Ни одному человеку такое не под силу.

— Ну вот, и я так решил. И отрезал правую руку одному из охранников, в назидание за ложь и глупые сказки. Я решил, что они придумывают эти бредни, дабы скрыть свою вину и оплошность. Но, однако, я был немало поражен, когда после этого, никто из них не изменил свое мнение. Они продолжали утверждать, что некий человек, возникнув из воздуха, украл жемчужину, и также внезапно скрылся. Если кратко, то они все лишились обоих рук, но по-прежнему уверяли меня, что это правда. Забавно, не так ли?

— Увы, я не могу с этим согласиться, господин Анилей. Я считаю это жестоким.

— Жизнь жестока, и ты на своей шкуре это испытал. Итак, их непреклонность вызвала во мне сомнения. Можешь себе представить, что я на какой-то момент поверил им? Может и вправду есть такой человек? Сегодня здесь, а завтра там. Очень интересно.

— Если бы я только мог помочь вам, господин Анилей, но увы… Я видел этого человека. Он действительно перемещался, то исчезая, то появляясь. Я случайно наткнулся на него в том переулке, где меня избили. Видимо он выронил жемчужину, и все подумали, что это я украл ее. Я молчал прежде, потому что боялся, что мне не поверят.

— И я действительно не верю тебе. Ты пытаешься свалить все на некоего человека, чтобы тебя освободили, и ты по-прежнему оставался с этой загадочной силой, которой обладаешь.

— Но у меня нет никакой силы…

— Возможно, ты просто не хочешь с ней делится. Рискну предположить, что даже ценой своей жизни. Я мог бы освободить тебя, взамен на твое содействие. Если ты не можешь дать мне эту силу, то мог бы работать на меня. Присоединяйся ко мне, Эфраим.

— Я хотел бы помочь вам, но…

— Хорошо. Твоя жизнь для тебя не так ценна, как я надеялся. А как насчет твоей сестры? — Анилей обернулся к стоящим позади него людям. — Подойдя сюда, Мара, не бойся. Поговори со своим братом.

Сердце мое замерло. Она здесь, в этом жутком подземелье. Что они сделала с ней? Нет, только не с ней, не с моей бедной девочкой. Это какой-то нескончаемый кошмар. Что делать? Как из этого выбраться. Я падал в бездну, и утягивал с собой сестру. Она подошла, вся дрожащая и испуганная. Лицо ее было всё в недавних слезах. Мне было больно на нее смотреть. Ей было тяжело все это переживать. Моя вина…

— Я не понимаю, что происходит… Почему они так с тобой? Когда я вернулась с рынка, наш дом очищался от проказы. Я не знала куда пойти… что делать… Не знала когда ты вернешься… Люди сказали обратиться за помощью к властям. — Ее речь постоянно прерывалась всхлипываниями. — Они сказали, что мне… помогут, пока ты не вернешься. Дадут кров на ночь… А потом налетели римские стражи. Говорили что-то о краже… Я не понимаю, Эфраим, почему все это… Ты же не мог этого сделать… Я знаю тебя…

— Прости меня, Мара. Я… не брошу тебя. Всё образумится. Это нелепая ошибка… Мы еще все наладим. Верь, мне.

— Эти люди говорят, что ты ограбил их, но… это невозможно. Если бы они тебя знали… — Она обратилась к Анилею. — Прошу вас, помогите моему брату. Он невиновен. Наш отец…

— Ваш отец был изменником и подстрекателем. И скоро его не станет, уж поверьте. Я отправил ему весточку от себя. — Анилей мягко отстранил от моей камеры Мару, всхлипывания которой превратились в мольбы, и вновь обратился больше ко мне, чем к ней. — Через неделю или чуть больше, вас стоит попрощаться с отцом, если вы конечно доживете до этого дня. Но сестру свою вы еще можете спасти. Разве вам не жалко ее? Итак, жду ответа?

— Прошу вас, господин Анилей, я… сделаю всё, но не трогайте Мару. Если бы я обладал той силой, о которой вы говорите, разве бы я был здесь?

— Может тебя довольно сильно приложили, и тебе лишь нужно время? Заживешь и поскачешь из своей камеры…

— Я не могу вам доказать, но… Хорошо… Я могу быть полезен.

— Так вы согласны работать на меня? Использовать свою силу, как я скажу?

— Если вы не тронете Мару, господин Анилей, я… буду вашим. Мне только нужно… заживить свои раны, как вы верно подметили.

— Нет. Твоя сестра будет под моим надзором. Ты сможешь ее изредка навещать, но даже не думай вновь использовать свою силу против меня. Расплачиваться придется ей. Подумай над этим.

— Я весь ваш, господин Анилей.

Мне не оставалось ничего, как принять его предложение. Это был единственный способ выбраться отсюда и защитить Мару. Но ему нужна была сила того человека, а не моя. Я не знаю, что будет, когда раны заживут, и Анилей потребует демонстрации… оттягивать насколько можно, а там может все и образумится. Анилей не оставил мне выбора, приведя сюда сестру. А отец… Если Анилей сказал правду, то… Отец итак был одной ногой в могиле, я лишь ускорил… Нет, я его убил. Но Мара… У нее остался только я. Бросить ее я не могу. Никогда! Анилею нужна сила — и я достану ему ее.

Глава седьмая. Освободители Израиля

Провинция Галилея4 век до н. э.(Два дня спустя после Явления в пустыне)

В стране все еще было тихо, но эта тишина становилась гнетущей. Уверенность в скорой удаче не покидала Нахума. Страна должна была вот-вот взорваться. Сквозь сомнения и неуверенность, посещающие его иногда, ему слышались слова Отверженного, полные веры в скором освобождении Иудеи от римского угнетения. Восток был древнее, его цивилизация — старше, он имел более глубокие связи с богом. Востока боялись, — он влек к себе и внушал страх. В нем нуждались, его использовали, а в благодарность и в отместку — то благоволили к нему, то презирали.