Под новым небом, или На углях астероида - Александр Кучаев

В поселение он прибыл, обвешанный связками гусей и уток. На пороге большой хижины его встретила Марион. Из взрослых она была одна. Игорь передал ей охотничьи трофеи и спросил, где остальные.

– Роза, Стефани и Сигрит пошли за тростником, – ответила Марион, – надо починить крышу, она стала протекать. Серж и Гретхен отправились за дровами, сейчас придут. А где Илона?

– Как где? – переспросил Игорь. – Разве она не с вами?

– Нет. – Марион побледнела. – Утром она собралась пойти с тобой на охоту. Надела жакет и вышла. Сказала, что подождёт тебя на улице. Больше она не появлялась.

За стеной послышались весёлые голоса, смех, и вскоре к жилищам приблизились Сергей и Гретхен, нагруженные вязанками дров.

– Уф! Фу-у! – воскликнули они, сбросив поклажу наземь. – Ну и тяжелина!

– Вы не видели Илону? – спросил Игорь.

– Нет, не видели, – ответила Гретхен. – Она же хотела с тобой за утками…

По лицу охотника стало понятно, что Илоны с ним не было.

– Та-ак, – протянул Игорь, обдумывая, какое решение принять. – Сергей, посмотри тут кругом, нет ли её где. Гретхен, беги за Розой и другими, пусть подключаются к поискам. Марион, дай мне что-нибудь из одежды Илоны… Это что, от старой кофточки? Годится. Тарзан, ко мне!

Дав псу обнюхать кусок ткани, он скомандовал ему искать. Покрутившись на площадке между скалами, Тарзан повернул в сторону леса. Проследовав за ним до опушки, Игорь увидел на мягкой сырой почве следы от мокасин Илоны – от мокасин из шкуры оленя, которого они с ней недавно добыли.

Игорь вернулся в поселение и велел прекратить поиски.

– Она ушла в лес, – сказал он собравшимся вокруг людям. – Ушла ещё утром.

– Тогда мы все пойдём по её следам! – ответили ему. – Возможно, она где-то рядом.

– Нет, – возразил Игорь, – думаю, она уже далеко. Всем идти ни к чему – мы будем только мешать друг другу. Приближается ночь, скоро стемнеет. Я возьму Тарзана. Он не собьётся со следа и в темноте.

– Хочешь, я пойду с тобой? – предложил Сергей.

– Нет, – опять возразил Игорь. – Кто-то должен остаться здесь за старшего. Марион, собери мне на трое суток еды: хлеб, вяленую рыбу, орехи.

Двумя ударами топора он отсёк ножки от одной из гусиных тушек и протянул их Марион.

– Заверни отдельно. Серёжа, дай мне немного патронов к карабину. И ещё: у тебя был спирт.

– С четверть фляжки осталось.

– Давай сюда.

Не прошло и десяти минут, как он уже был собран в дорогу. Кроме еды и карабина с патронами охотник взял с собой палатку, превращённый в одеяло спальный мешок Сергея, кресала, трут, нож, топор и лопату.

– Ну, – сказал он, перед тем как идти, – скоро не ждите.

Уже за пределами скал его догнала Марион.

– Игорь, постой! – крикнула она.

– В чём дело?

Приблизившись вплотную, Марион подняла на него глаза, и он увидел в них неприязнь и осуждение.

– В чём дело? – повторил он.

– Если бы ты проявлял к ней хоть чуточку сердечности, – холодно проговорила Марион, – она была бы сейчас не невесть где, а дома. Не забывай об этом, когда будешь искать её. Если она погибнет, это будет на твоей совести. На твоей!.. – она резко повысила голос. – Тоже мне, героя из себя строит, божка этакого, а к человеку отнёсся хуже, чем к последней собаке!

Ничего не ответив, Игорь поправил лямки рюкзака и зашагал к лесу. Он уважал старосту женщин, тем обиднее были её упрёки.

– Бабья истерика, – прошептал он, стараясь изгнать мысли об этом маленьком инциденте. – Истерика, и больше ничего.

Они шли всю ночь. Тарзан вёл быстро и безошибочно. К утру, когда местность стала подниматься и в отдалении затемнели отроги гор, поросшие лесом, стало подмораживать. Дорогу преградила небольшая быстрая речушка. Тарзан преодолел её в три прыжка. Игорь шагнул вслед за ним. Вода была чуть выше щиколоток. Хотелось пить, и он напился из пригоршней. Выйдя на противоположный берег, стал подниматься по глинистому откосу, смоченному подтёками родниковой воды, местами заледеневшей, и здесь впервые после ночи увидел следы мокасин.

– Давай, Тарзан, веди, мой хороший.

Незадолго до полудня пошёл слабый снег, но быстро прекратился.

Они добрались до отрогов гор и двинулись вдоль их подножия. Тарзан прибавил ходу, видимо, запах от следов мокасин становился более явственным.

В полдень снова пошёл снег, с каждой минутой хлопья его становились всё гуще и крупнее, потянул ветер, и вскоре поднялась настоящая метель. Окрестные склоны заволокло белой мглой, снег налипал на ветви деревьев и начал хрустеть под ногами.

Вытянув морду и приволакивая повреждённую заднюю правую ногу, Тарзан бежал крупными прыжками. К Игорю пришло второе дыхание, редкими окриками он ещё подстёгивал пса. Судя по поведению собаки, Илона должна быть где-то рядом. На мгновение в сознании всплыла и исчезла метельная ночь в окрестностях баржи, когда они брели с Цыганом, сами не зная куда.

Тарзан возбуждённо залаял и ещё быстрее устремился вперёд – он чувствовал уже не следы мокасин, а самого человека.

Илону они нашли под обрывом в сугробе, образовавшемся у основания горы. Она лежала, свернувшись калачиком и спрятав ладошки в рукава жакета. Сверху нависал неширокий карниз, но он почти не защищал от метели. Плохое было место, открытое, продуваемое.

Игорь приподнял её, обняв за плечи, и кончиками пальцев смахнул снег с ресниц. Илона спала глубоким сном. Он потряс её, пытаясь разбудить, но она не просыпалась. Тогда он взял её на руки и пошёл к поднимавшемуся невдалеке высокому густому сосняку.

* * *

Они сидели в палатке и пили горячий шиповниковый отвар. В верхушках деревьев стонал ветер, а внизу было спокойно, и палатка стояла не шелохнувшись.

Илона куталась в одеяло, отхлёбывала из кружки, вытирала воспалённые, слезящиеся от недавнего переохлаждения глаза, поглаживала пса, лежавшего у неё в ногах, и смеялась – немного нервно и бесшабашно, слушая рассказ Игоря о том, как он приводил её в чувство.

– Так ты растирал мне ступни спиртом? – переспрашивала она, упиваясь его образом.

– Да.

– И руки?

– Каждый пальчик.

– А что ещё ты делал?

– Влил тебе в рот один глоток.

– Спирта?

– Да.

– То-то меня от этого веселье прямо распирает! И так горячо внутри, – Илона снова нервно рассмеялась и стала поправлять причёску. – Ой, какая я, наверное, растрёпанная! Ну рассказывай дальше, что ты со мной вытворял?

– Тормошил, чтобы восстановить кровообращение.

Лицо молодой женщины припухло, но оставалось привлекательным.

– Вот почему у меня всё болит! А может, ты не только тормошил, но и колотил меня?

– Самую малость.

– За то, что я доставила столько хлопот?

– Нет, только чтобы оживить тебя, привести в чувство.

– А как ты нашёл меня в такую метель?

– Не я – Тарзан, это он привёл к обрыву, где ты…

– Где я устроила свой бивуак. А быстро ты разжёг костёр?

– За две секунды. Я высыпал из патронов порох. Удар кресалом, порох вспыхнул, и сразу всё занялось.

– Ты торопился?

– Признаться, да.

– А ты исхудал, – Илона протянула руку и погладила его по щеке, по подбородку, тёмному от щетины. – Исхудал, под глазами вон какие синяки. И взгляд у тебя… усталый-усталый.

Он взял её ладонь и прижался к ней губами. Какое счастье, что эта женщина осталась жива.

– Мне кажется, я всё-таки чуточку нравлюсь тебе, – тихо пропела она своим ангельским голосом, теребя его шевелюру другой рукой. Ей доставлял радость принятый ими шутливый тон. Она впервые чувствовала свою ведущую роль в разговоре, и ей хотелось, чтобы так было всегда.

– Ты не слишком сильно ошибаешься, – сказал он, целуя ей руку.

– И тем не менее ошибаюсь? – Илона ласкала его своим взглядом.

– Да.

– В чём?

– В том, что немножко нравишься, – он поцеловал каждую подушечку у основания её пальцев.

– А как я тебе нравлюсь? – она прихватила губами мочку его уха и попыталась удержать её, когда он стал отстраняться.

– Очень сильно. Очень-очень.

– И давно?

– Что?

– Я заинтересовала тебя?

– В первую же нашу встречу.

– Не может быть! – её глаза радостно заблестели. – Ты это просто так говоришь, чтобы поднять мне настроение.

– Я говорю истинную правду.

– Зачем же ты мучил меня столько времени?

– Не мучил, а просто сдерживал себя.

– А сейчас перестал сдерживать?