«Военная анархия» в Римской империи - Юлий Беркович Циркин

какого-либо другого ближайшего родственника. Однако открытая позже надпись эту стройную и весьма обоснованную теорию опрокинула. В то время как экзарх Хайран был сыном Одената, дедом экзарха Одената был Вахбаллат. Конечно, вполне возможно, что Хайран, сын Одената Старшего, и Хайран, отец Одената Младшего, принадлежали к одному роду, но и в таком случае — к раз-

ным его ветвям. Обе эти ветви получили сенаторское достоинство, как это видно из тех же самых надписей. Учитывая гентилиций, можно предположить, что в сенаторское сословие члены этих семей были включены Септимием Севером1169. Обе семьи, несомненно, принадлежали к местной знати. Зосим (I, 39, 1) говорит о предках Одената Младшего как о причине дарования ему власти в Пальмире. В этой же фразе историк подчеркивает, что назначение его главой Пальмиры было произведено императорами, т. е. Валерианом и Галлиеном, которые сочли Одената достойным. Едва ли иначе обстояло дело с его предшественником. Из этого видно, что назначение на пост экзарха Пальмиры производил непосредственно сам император. Это делало главу Тадмора независимым и от местных римских властей, и от тех органов власти в Пальмире, которые еще оставались в городе.

Итак, можно говорить, что в какое-то время, но не позже 251 г. в Пальмире произошли события, в результате которых власть сосредоточилась в руках экзарха пальмирцев, или главы Тадмора. В период между октябрем 251 и апрелем 252 г. власть перешла от Хайрана, сына Одената, к Оденату, сыну Хайрана и внуку Вахбаллата. Как и почему это произошло, также неизвестно. Хайран явно умер, ибо больше ничего о нем не слышно, но умер ли он естественной смертью или стал жертвой переворота, мы не знаем. Надо отметить, что в более поздних надписях, относящихся к 257-258 гг., Оденат не называется экзархом, но только светлейшим консуляром1170. Это посвятительные надписи, составленные ремесленными объединениями в честь Одената, который являлся их патроном. Из пяти надписей четыре — только на греческом языке, а одна — двуязычная. В этой последней кроме светлейшего консуляра адресат называется еще и господином или нашим господином (ÔEanôqç, mm). С чем связано исчезновение титула экзарха, точно сказать трудно. Полагают, что Валериан назначил Одената наместником Финикийской Сирии и дал ему титул «господин», а тот в обмен на это отказался от узурпированного им звания экзарха1171. Однако нет никаких доказательств наместничества Одената1172. В свое время (в главе о сенаторской реакции) приводились сведения о консуляре М. Гн. Лицинии Руфине, который, вероятнее всего, никогда не был консулом; он, правда, был наместником Норика, но пост консула до этого не занимал. Поэтому

было бы совсем не удивительно, если бы Оденат стал консуляром, не будучи ни консулом, ни легатом провинции. Присвоение этого высокого ранга человеку, уже принадлежавшему к сенаторскому сословию, могло быть наградой, хотя о причине этой награды тоже ничего не известно1173. Надо обратить внимание на то, что эти надписи ремесленники сделали своему патрону, и для них эта ипостась Одената была, может быть, важнее его положения в Пальмире вообще. А тот факт, что одна из корпораций называет его не патроном, а господином, может говорить о более тесной связи серебряных дел мастеров с Оденатом1174.

Как бы то ни было, власть в Пальмире явно перешла от аристократического совета к единоличному «главе». Известно, что Филипп Араб после заключения мира с персами уделил внимание урегулированию положения в восточных провинциях. И можно предположить, что в рамках этого урегулирования он произвел изменения в политическом устройстве Пальмиры, вручив высшую власть одному доверенному лицу1175. Возможно, эта новая должность не была наследственной и после смерти (или устранения каким-либо другим образом) Хайрана, сына Одената, ее занял Оденат, сын Вахбаллата. С другой стороны, не исключено, что Хайран умер, не оставив мужского наследника, в связи с чем экзархат и перешел в руки другого сенатора, может быть, даже родственника. В любом случае назначающей инстанцией, как говорилось выше, был сам император. По отношению к центральной власти и Хайран, и Оденат явно проявляли полную лояльность. Да иначе и быть не могло. Уже говорилось, что Требониан Галл, в правление которого появилась надпись в честь Хайрана, готовился к войне с персами, в связи с чем, конечно, уделял определенное внимание положению на восточной границе. Еще большим было внимание к этому району Валериана, который не один год сам находился в Сирии. И в этих условиях никакой акт нелояльности не был возможен. Ситуация радикально изменилась после разгрома и пленения Валериана.

Азиатские владения Рима фактически были отданы «на поток и разорение» персам. Это не могло не задеть Пальмиру. Недаром Уль-пиан отмечал расположение Пальмиры вблизи варварских племен и наций. Такое расположение города заставляло пальмирскую «верхушку» довольно часто обращаться к дипломатии1176, так что дипломатическое умение было в крови у местной знати. В пальмирской элите, вероятно, существовали не только лояльные Риму, но и проперсидские группировки. И это требовало от Одената определенной политической ловкости. Анонимный греческий историк рассказывает, что Руфин убил Одената за то, что тот попытался произвести переворот (FHG IV. Anon. fr. 7). Что это за vEcoTÉpa лрауцата, автор не сообщает. Не исключено, что основаниями могли быть какие-либо сношения Одената с персами. Позже, когда армия императора Аврелиана осаждала Пальмиру, на помощь Зенобии пытались прийти персидские отряды, да и сама она попыталась бежать к персам (SHA Aur. 28,2-3). Конечно, это было вызвано чрезвычайными обстоятельствами, и персидский царь просто воспользовался ситуацией, чтобы вмешаться в дела Империи. Зенобия могла беседовать с манихейскими миссионерами, прибывшими из Персии. Все это показывает, что какие-то сношения с персидским царем у правителей Пальмиры были. Однако в тот момент, когда римской армии на Востоке уже почти не существовало, Одепат счел более выгодным для себя выступить на стороне не победителя, а побежденного. Игра Одената была рискованной. При подчинении персидскому царю он, видимо, сохранил бы свою власть, но в условиях гораздо более жесткого контроля со стороны верховного владыки. К тому же при включении в состав Персии, независимо от формы и степени этого включения, Пальмира могла потерять обширный средиземноморский рынок, и эта потеря никак не компенсировалась приобретениями на Востоке, ибо тамошние торговые пути в это время начали перемещаться так, что обходили Пальмиру стороной1177. Если же Оденат сумел бы помочь римлянам, то выступил бы как спаситель римской власти на Востоке, что в условиях тогдашней слабости имперского центра делало его фактически почти независимым. Сначала Оденат, как кажется, все же пытался вступить в какие-то сношения с