Детектив и политика 1991 №3(13) - Дик Фрэнсис

молодыми, счастливыми, сразу будут у нас дом, машина…

Иногда такая вера приводит к трагедиям. В одном нигерийском городке как-то объявился "суперколдун", рекламировавший свои способности оживления мертвых.

В назначенный день на пустыре на окраине собралась довольно большая толпа. На помосте расхаживал здоровый малый с пистолетом.

— Эй, есть добровольцы? — призывал он. — Выходите и испытайте силу моего волшебства! Вот из этого пистолета я застрелю счастливчика, а через несколько минут он встанет живым, и все его болезни навсегда пропадут.

Народ смеялся, но ждал. И в конце концов какой-то оборванец крикнул: "Я!" Сначала подумали, что это — сообщник колдуна, и все кончится цирковым трюком: колдун выстрелит, "жертва" упадёт и раздавит ампулу с красной краской, а потом поднимется как ни в чем ни бывало. Послышались крики возмущения.

Появился полицейский, протиснулся сквозь толпу. Но пока ничего криминального не усматривал.

— Эй, эй, фотографировать запрещено, — всполошился колдун, увидев, что некоторые наводят фотокамеры.

Между тем доброволец забрался на помост. Колдун призвал публику к тишине. Медленно поднял пистолет, громко посчитал до трех и выстрелил прямо в лоб…

Теперь уже кричали от ужаса! Все видели, что выстрел снес у бедняги полчерепа.

Только человек с пистолетом сохранял спокойствие.

— Итак, — произнес он, и его слова были слышны далеко в полной тишине. — Теперь остается закопать тело. Ровно через пять минут разроем землю, и он встанет перед вами'как новенький!

Люди молчали, однако несколько человек вызвались помочь, опустили тело в могилу, засыпали землей.

Колдун сладил за минутной стрелкой. Все, у кого были часы, отсчитывали время. Ровно через пять минут начали разгребать землю. Показалось тело. Задние вытянули шеи, кричали: "Ну как там? Встает?"

Колдун произнес какие-то слова, встал на колени, уткнулся головой в землю, поднял руки вверх, повторил заклинание, посмотрел на труп как бы с укоризной, повторил все движения и снова призвал тело встать.

Но убитый лежал, как и полагается убитому. Народ начал роптать. Полицейский вынимал наручники.

— Не получилось! — признался колдун. — Наверное, нужно было стрелять в сердце. Может быть, повторим?

Толпа ответила ревом. В Африке скоры на расправу. Полицейскому с помощью нескольких человек с трудом удалось пробиться с арестованным сквозь ряды разгневанных невольных свидетелей убийства…

По сравнению со стареньким, опустившимся Дар-эс-Саламом, высушенным болезнями и голодом, Лагос выглядит этаким молодцом, поигрывающим мускулами, крестьянским парнем, уже вкусившим сладость городской жизни и заявляющим на нее свои права. Правда, он еще не обучен манерам, еще не знает, как нужно жить "по правилам", старается нахапать больше, чем отдать.

За последние несколько лет Лагос резко рванулся вверх и вширь, но вдоль прекрасных дорог с почти нью-йоркскими развязками — обычная для всей Африки нищета пригородов, с жестяными, картонными, дырявыми лачугами, полуразвалившимися домами без воды и канализации. Богатый Лагос с "американским" размахом, с загульной щедростью нувориша, который не знает, куда еще вложить шальные деньги, "нефтедоллары", строит там и здесь стадион, доходный дом, завод, строит быстро, потом бросает, если что-тo выходит из строя — дешевле построить новое. Старое постепенно ржавеет, покрывается песком, его заселяют бездомные, коих в этом громадном городе множество.

Кажется, что из всех лачуг, лавочек, домишек текут незримые ручейки денег в далекие небоскребы, или же наоборот — небоскребы высасывают тайной корневой системой соки из нищих районов.

На первый взгляд кажется, что в Лагосе ощущается бурное течение жизни, постоянное обновление, стремление к совершенствованию. Но не покидает одновременно чувство, что в этом движении слишком много шума и холостого хода. Ощущение, что завтра все это может кончиться, остановиться, и небоскребы Лагоса, как мираж, пропадут, сольются с победившей Сахарой…

На званом обеде в одном из дорогих ресторанов Лагоса я оказался в компании трех жен высокопоставленных чиновников. Холеные лица, бархатные обнаженные плечи, дорогие туалеты. С вежливым любопытством они расспрашивали: "Скажите, Алекс, что там у вас происходит? Что вы перестраиваете?" Вежливо выслушав и вежливо откомментировав, они с облегчением перешли к своим делам.

"Что бы они делали без женщин", — сказала одна, указав на сидевших за главным столом представительных мужчин в национальных одеждах. "И не говорите, милая, — поддержала другая. — Если мужчине дать волю, знаете, что получится?" Ее подруги закивали в знак согласия. "Смотри-ка, — сказала третья. — Твой сегодня хорошо говорит". — "Что же ты хочешь, я столько сил в него вложила!" — "Без нас они ничто, — резюмировала первая. — И они знают это. Недаром у нас было столько переворотов".

Помолчали. Полная дама слева погрузилась в размышления по поводу авангардной роли женщин. Молодая быстроглазая слева решительно придвинула свое теплое колено к моему. Сидевшая напротив вдруг встрепенулась: "Да, кстати, а вы слышали, как одна девушка зашла в туалет, а там на нее напал насильник? И представляете, ничего не сделал, только отобрал сумочку!" — "Какой нахал!" — "Раньше было намного спокойнее". — "Нет, что-то у нас все же не так".

Затем перешли к любимой теме: джу-джу. Так в Западной Африке называют колдовство, ворожбу, в общем все волшебное, что приносит удачу или беду. Оказалось, что все дамы, несмотря на то что объездили полсвета, твердо верят в существование джу-джу.

"Да если бы не было джу-джу, — сказала одна, — разве Нигерия стала бы такой богатой?"

И все дамы снова закивали, а молодая, видимо, осуждая мои сомнения, резко убрала свое колено…

На следующий день я вновь проходил мимо пляжа. Продавца ракушечьего счастья не было. На его месте мальчишка торговал сигаретами.

В жарком мареве предметы теряли стойкость, плыли, превращаясь в бесформенные дрожащие пятна.

Бешеная яркость неба сливалась с ослепительным блеском океана, и это создавало странное ощущение вневременья, Зазеркалья, где все — не так и с другой целью.

В этом яростном, торжествующем смыкании двух пространств исчезали голод и кровопролитные войны, жестокие диктаторы и их невинные жертвы, нищие строители нищего социализма с их братской помощью, недостроенными небоскребами, ржавыми танками и самолетами, исполинскими монументами.

Наступила великая тишина. Вокруг была Африка, вечная, дикая, трагически противоречивая, все еще ждущая своего часа.

СВИДЕТЕЛЬСКИЕ ПОКАЗАНИЯ

Джордж Оруэлл

Памяти Каталонии

© George Orwell, 1937.

© Владимир Воронин, перевод с английского, 1991.

Правда об Испании

Для людей старшего поколения, даже и сейчас полностью не освободившихся от навязанных им лживой пропагандой представлений о "славном, героическом прошлом", гражданская война в Испании и помощь республиканцам, сражавшимся с фашизмом, долго оставались абсолютно честным, праведным делом, нескомпрометированным грязными партийно-чекистскими методами. "Испания — это свято", — мог с чистым сердцем утверждать приверженец "героического прошлого", покуда не вышел в русском переводе