Не отступать и не сдаваться. Том 1. Том 2 - Алим Тыналин

потерял, хотя и не приобрел всего того, чего хотел первоначально.

— Я же говорю, нет в нем инстинкта убийцы, — сказал Касдаманов тогда. — А вот в тебе есть. И над этим мы и будем работать.

Но все это случилось позже, а сейчас я сразу после тренировок все-таки поехал к Лене. Как я и говорил, мне надо было с ней поговорить и разобраться, что к чему. Если она решит дальше вот так обижаться на меня на ровном месте, то скатертью ей дорога. А если станет более разумной и спокойной, то мы сможем строить отношения дальше.

К тому времени уже незаметно наступил вечер. Я ехал на трамвае, его колеса дребезжали по рельсам. Иногда водитель протяжно сигналил зазевавшимся прохожим или автомобилям, пересекающим дорогу. Я ехал, чувствуя приятную усталость в мышцах, с чувством хорошо проработавшего сегодня человека. А затем сам не заметил, как уснул.

Проснулся снова от протяжного гудка. Продрал глаза, огляделся. Черт, это ведь совсем другая местность! Я проехал нужную остановку. Пришлось соскочить на следующей. Потом прошелся до дома Лены и сразу поднялся к ее квартире.

На этот раз девушка сама открыла дверь. Увидела меня и нахмурилась. Сначала хотела закрыть дверь, но не тут-то было. Я схватил дверь за ручку и задержал ее:

— Ты не хочешь со мной поговорить, красавица?

Лена попыталась закрыть дверь, дернула пару раз и нахмурилась еще больше.

— Отпусти, мерзавец!

Вот что у нее за характер, прости Господи?! Как можно быть такой заносчивой стервой вот в такие минуты? И это в восемнадцатилетнем возрасте, что же с ней будет, когда она станет еще старше? Хотя, надо признать, что в другие мгновения, когда между нами все хорошо, на свете нет ни одной девушки нежнее и добрее Лены.

Она готова тотчас же прийти на помощь и оказать любую поддержку. Правда, как уже выяснилось, ровно до той секунды, пока ей в голову не втемяшится какая-нибудь блажь или нелепость. И тогда она превращается в самое злобное и лютое существо на земле.

— Лена, — сказал я как можно убедительнее. — Тебе не кажется, что нам надо поговорить? Скажи мне, что происходит, а то я ничего не могу понять. Что такого случилось между нами.

Говоря все это, я потихоньку взял девушку за руку и немного подтянул к себе. Даже сейчас, в обычном домашнем халатике и с платком на плечах, Лена была дьявольски привлекательна и соблазнительна. Я вспомнил, как она рассказывала мне как-то, что частенько у нее ничего нет под халатиком и она носит его на голое тело. Интересно бы проверить, сейчас у нее тоже там ничего нет?

Но после моих слов глаза Лены вспыхнули дикой яростью. Между прочим, это делало ее еще красивее, как мне кажется.

— Ты издеваешься, Витя? — зашипела она с плохо скрываемой злобой. — Что значит «я ничего не могу понять»? Ты что, играешь со мной? Так вот, в таком случае вынуждена тебе сообщить, что это вовсе не игра, а самая настоящая жизнь.

Она поглядела на меня и увидела искреннее удивление в моих глазах. Я и вправду не понял, с чего это она так взбесилась.

— Ну, а что ты хотела? — спросил я. — Чтобы я оставил вот так безнаказанно поступок того парня и позволил ему толкать тебя. Мне пришлось вступить в драку с ним, тут уж ничего не поделаешь.

Лена глядела на меня с расширенными глазами. Теперь она удивилась до самой крайней степени.

— Витя, ты дурак или притворяешься? — изумленно спросила она. — Причем тут этот придурок? Речь идет о той самой девушке, что была с ним! Она спросила, не завел ли ты новую подружку! И еще назвала тебя сердцеедом! Ах, я ведь была права, когда сказала, что ты настоящий бабник! У тебя с этой девушкой наверняка что-то было, только не смей отрицать это. Поэтому она и подговорила того парня толкнуть меня. Она хотела отомстить тебе!

Так вот оно в чем дело. Уф, наконец-то я понял, что произошло. Хотя, признаться, от этого понимания не стало легче, даже наоборот, все еще сложнее. Что делать? По-моему, ничего не остается, кроме как отрицать все. И попробовать помириться с Леной. Она, оказывается, просто-напросто приревновала меня к Ольге. А я, дурак, ломал голову, почему это вдруг девушка стала такой холодной и обиженной.

— Лена, милая моя, — сказал я и обнял девушку. Она пыталась вырваться, но не смогла. — Я тебя уверяю, что если у меня и было что-то с той девушкой, то это все осталось далеко в прошлом. Мне никто не нужен, кроме тебя.

Девушка пыталась сопротивляться и заставить меня убрать руку, но куда там. Хотя, что-то я заметил, что с каждым мгновением ее оборона слабела и сопротивление выглядело простой формальностью. Чтобы показать, что она не готова простить меня за просто так.

— Что мне сделать, чтобы доказать тебе это? — спросил я, прижимая ее к себе все ближе и ближе.

Спиной девушка стояла к стене, а впереди я все крепче зажал ее. Дверь в квартиру была прикрыта, а ее личико оказалось как раз напротив моего. Она тут же отвернула его в сторону и выглядела от этого еще красивей и сексуальней. Я поднял руку, взял ее за подбородок и потихоньку повернул личико к себе.

— Отпусти меня, бабник, — бессильно прошептала Лена.

Я, разумеется, не послушался. Наоборот, сделал нечто совсем противоположное. Взял и поцеловал ее в губы. В сладкие и манящие губы. Затем взял обеими руками за затылок и прижал ее голову к себе, чтобы она не смогла оторваться от меня.

Но Лена и не думала отрываться. Наоборот, она с радостью целовалась со мной. Я не знаю, сколько длились сладостные мгновения, но вскоре из квартиры напротив вышла грузная бабка с авоськой в руках.

— Здравствуйте, баба Нюра, — звонко сказала Лена, мгновенно отвернувшись от меня и покраснев.

— Здравствуй, Леночка, здравствуй, — сказала бабка, внимательно оглядев меня. — Это твой кавалер, что ли?

Лена покраснела еще больше.

— А что, симпатичный, — заметила бабка и переваливаясь с ноги на ногу, начала спускаться вниз. — Ты не замерзнешь тут? Накинула бы пальто, что ли, в подъезде холодно.

Точно, здесь гуляет прохладный ветер. Я стянул с себя пальто и накинул на Лену. Мы стояли на лестничной площадке еще пару часов, болтали и целовались, пока с работы не пришла мать Лены. Она загнала девушку в квартиру, а меня отправила восвояси.

Впрочем, мне действительно надо было уходить. Ведь, как выяснилось позже, товарищеский матч должен состояться уже