Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны - Хэнсон Болдуин

«Я ждал, что они поднимут головы, чтобы вдохнуть воздуха, но этого не произошло», – сказал один из очевидцев.

Тарава оказалась сильным потрясением для американского народа, частично из – за живости сообщений, частично потому, что первые из них были неполными и неточными, частично оттого, что народ узнал: на войне нет легких побед и за все надо платить кровью. Последовали взаимные обвинения и сожаления, восхваления и упреки, слезы родных и долгие страдания тех, кто ухаживал за ранеными.

Постепенно, по прошествии времени, перспектива ясно обозначилась: потери морской пехоты в некоторых подразделениях были, вероятно, такими же, как и везде во время войны в Тихом океане, но общее количество погибших во 2–й дивизии морской пехоты на Тараве едва превышало число военных моряков, которые погибли, когда легкий авианосец «Лиском – Бэй» был торпедирован и потоплен японской подводной лодкой севернее острова Макин.

Существовавшие перед вторжением предчувствия, что японские подводные лодки и самолеты могут напасть, оправдались. В результате потопления авианосца сопровождения «Лиском – Бэй» японской подводной лодкой I–175 военно – морские силы потеряли 53 морских офицера и 591 солдата, еще десятки получили ужасные ранения. 165–я боевая часть полка и другие подразделения из 27–й дивизии сухопутной армии, которые захватили Макин, встретив лишь слабое сопротивление противника – 290 японских солдат, 271 военного рабочего, – отделались довольно легко (было убито всего 64 солдата и 150 ранены), но удар по «Лиском – Бэй» и некоторые небольшие потери в воздушных баталиях обошлись военно – морским силам намного дороже. Сэмюэль Элиот Морисон верно заметил, что «Соединенные Штаты заплатили относительно больше за Макин, чем за Тараву, если учесть величину противостоящих им сил» [9].

Однако потери могли быть больше, если бы верховное японское командование точно смогло определить намерения США. Но адмирал Минеити Кога, главнокомандующий японским объединенным флотом, ошибся примерно на три недели. Основываясь на данных радиоперехвата и других источниках, в сентябре, а затем и в октябре он считал, что американцы собирались осуществить вторжение на Маршалловы острова, и соответствующим образом распределял свои самолеты и корабли. Но когда в конце октября ничего не произошло, Кога отплыл обратно на японскую базу в Труке, отменил боевую готовность на Маршалловых островах и в соответствии с приказами Токио направил 173 самолета с трех авианосцев для укрепления обороны Рабаула [10]. Когда вторжение фактически началось, Кога и его самолеты и корабли были безнадежно далеки от нужной позиции. Это произошло частично из – за неверной оценки японцами разведывательных данных и частично из – за американской методики дезинформации через средства связи.

Но хотя диспозиция противника облегчила задачу нападающего флота, фанатичное сопротивление японцев, маленькие размеры острова и неопытность и ошибки американцев стали причиной тяжелых потерь среди морских пехотинцев.

Вторжение в Тараву пришлось готовить в спешке; было много недостатков, но, как позже заметил адмирал Спрюэнс, «война – это суровое занятие, и часто мы завоевываем больше, чем теряем, штурмуя врага, когда еще не все для этого готово».

«Это, – добавил он, – было так во время действий японцев в Тихом океане».

Генерал Голланд М. Смит с этим не согласен; он написал в 1949 году в своей книге «Коралл и медь», что «Тарава была ошибкой», а Бетио слишком маленьким островом, чтобы совершать на него фронтальную атаку. Требовалось больше артиллерийской поддержки и бомбардировок и необходимо было «лучшее взаимодействие между всеми подразделениями». Ужасный Сумасшедший, несгибаемая личность, был одним из немногих профессионалов, которые придерживались такой нетрадиционной точки зрения. Но даже он признал, что «доктрина десантной атаки морской пехоты выдержала испытание» [11].

Со временем историки, пишущие историю морских пехотинцев, вынуждены были признать: «Тарава была неизбежна. И непроверенная доктрина наконец была проверена в тяжелом сражении».

Военные историки позже вынуждены были написать, что большие потери среди морских пехотинцев стали «высокой ценой, заплаченной за несколько сотен акров кораллов». «Однако в умах большинства американских разработчиков военных планов и стратегов цена захвата островов Гилберта оправдывалась как стратегическими завоеваниями, так и полученными тактическими уроками» [12].

Тарава преподала много уроков и, прежде всего, заявила о необходимости строительства большего числа плавающих гусеничных транспортеров, которые впоследствии заводы Америки стали производить в огромных количествах. Тарава заставила также улучшить сбор разведывательных данных. Для участия в операции «Гальваник» была создана специальная подводная группа, однако она не сыграла оперативной роли перед вторжением, хотя и породила «людей – лягушек», обученных уничтожению береговых преград и ведению разведки на берегах и в местах высадки десанта.

Были улучшены процедуры снабжения.

Радиопередатчики, многие из которых вышли из строя на Тараве, попав в соленую воду, стали делать водозащитными.

Была улучшена связь между кораблями и катерами. Десантные командные корабли, имеющие хорошие средства связи, специально предназначенные для десантных операций, пришли на смену линейным кораблям, чтобы выполнять специальную работу по руководству нападением с моря на берег. Улучшились действия катеров и тыловая поддержка. Корабли огневой поддержки пересмотрели свои планы с учетом того, что оборонительные сооружения на Бетио не были «стерты», и в последующих операциях предварительные бомбардировки и орудийная поддержка военно – морских сил были намного эффективнее. Короче говоря, Тарава «революционизировала концепцию корабельного огня». Бронебойные снаряды и другие средства разрушения хорошо укрепленных позиций в последующих операциях использовались более широко. Большое значение имели интенсивность, точность и более плотная огневая поддержка.

Ночная воздушная защита самолетами с авианосцев, впервые испробованная в операциях на островах Гилберта, стала частью доктрины флота; она была более тщательно разработана и улучшена. Защита военного флота и тонкостенных транспортных судов от воздушных и подводных атак противника на большой площади с помощью авианосцев и эсминцев прикрытия оказалась не только возможной, но и чрезвычайно эффективной, несмотря на потерю «Лиском – Бэй» и поражение торпедой авианосца «Индепенденс». А фактор времени, который является главным в десантных операциях, стал на Марианских островах и Окинаве чудом координации действий [13].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});