Игра в Реальность - Елена Райдос

что они неразделимы и составляют единую сущность. Игра не имеет смысла, если в неё никто не играет, а Игрок только тогда обретает этот статус, когда участвует в Игре.

– Но если Игра вечна, значит Игроки тоже вечны?

– По большому счёту в Игру играет только один Игрок, который проявляется в виде отдельных сознаний на различных уровнях и во множестве секторов Игры. Он также вечен, как и она сама. Игра в Реальность многогранна и многолика, поэтому и наш изначальный Игрок должен соответствовать этим критериям. А мы все – лишь его различные грани и ипостаси. Этот Игрок есть не что иное, как единое сознание.

– Учитель, почему так сложно бывает понять логику Игры. Так много всего, что с нами происходит, откровенно несправедливо и незаслуженно.

– Это очень хороший вопрос, ученик. Ответь-ка мне, сколько по-твоему Игроков в нашем секторе.

– Откуда же мне знать? Много, наверное.

– Ответ неверен. Здесь есть только один истинный Игрок – наш Создатель. А на Его уровне логика Игры внутри нашего сектора понятна и предсказуема. То, что отдельному Игроку кажется странным и вырванным из контекста, для Создателя – лишь элемент мозаики, который должен встать на своё место, чтобы картинка сложилась без изъянов и ошибок. Он-то видит всю картинку целиком.

– Значит, нам остаётся только подчиняться? А что, если мне конечная картинка не понравится?

– Ты действительно готов противостоять Создателю?

– А что, если от моих действий родится совсем другая картинка. Вдруг она будет даже лучше прежней?

– Неужели, ты настолько самоуверен, ученик?

– Ничуть. Просто, раз конечной цели у Игры нет, значит, смысл заключён в самой Игре, в том, чтобы играть. И следовательно, нет никакой заранее предопределённой картинки. Только играя, мы определяем, какой она будет.

***

Этот знаменательный день всё-таки наступил. Вертер и Лика провожали Даню на его первый ритуал в зал Высшего Совета. Потребовалось долгих семь лет обучения и ежедневных тренировок, прежде чем учителя сочли нового Высшего готовым. Год назад юный Творец создал свой первый мир, создал потому, что так требовалось для завершения обучения, но жить в нём не стал. Он и был-то там всего несколько раз, только чтобы показать своё детище семье. Если честно, с фантазией у парня было не особо богато, его мир был лишь бледной копией мира Дачи, где он провёл почти всё своё отрочество. Но зачёт он таким образом сдал, а большего ему, похоже, было не нужно.

Перед ритуалом, казалось, волновались все, кроме самого виновника торжества. Даня был расслаблен, словно собирался на пикник. Он безмятежно улыбался и отпускал шуточки по поводу трясущихся поджилок своего дядюшки. Вертер не обижался, его отношение к Творцам всегда было слегка снисходительным, а уж к таким, у которых молоко на губах не обсохло, и подавно. А вот Лика волновалась не на шутку. Несмотря на то, что с Даней они теперь выглядели практически ровесниками, ангелочек очень серьёзно относилась к своим обязанностям заботливой тётушки. После ритуала, который, кстати, прошёл вполне штатно, Лика с Вертером ждали Даню в ангельском мире, чтобы отпраздновать его вступление в Высший Совет вместе со всей летучей братией, но новоиспечённый Творец на собственный праздник так и не явился. Он просто испарился.

И был лишь один человек, который понимал, что творится сейчас в душе у парня, потому что в своё время сам прошёл через такую же ломку. А потому ему не нужно было гадать, куда подевался именинник. Антон переправился через подвесной мостик и медленно побрёл по узенькой заросшей тропинке к ровной площадке над обрывом, где были установлены две невысокие пирамидки. На одной было имя Вертера и две даты смерти, а на другой – имена Даниных родителей. Как и ожидалось, юный Творец в растрёпанных чувствах явился к могилам тех, кому был обязан жизнью. Но пришёл он вовсе не затем, чтобы отдать дань памяти. Просто ему нужно было укрыться от людей, чтобы разобраться со своими сумбурными мыслями без помех.

Парень сидел на плоском камне у самой кромки ущелья и смотрел вниз, где в кромешной темноте шумел бурный поток. Антон молча подсел к нему и обнял за плечи. Из-за шума реки Даня не слышал, как тот подошёл, но от прикосновения даже не вздрогнул. Похоже, он с головой занырнул в свои невесёлые размышления.

– Когда это случилось? – спросил Антон.

Даня оторвал взгляд от бурлящей бездны и с вызовом воззрился на Творца. Но в глазах Антона не было осуждения, лишь понимание и сочувствие.

– Вчера,– юноша снова опустил голову. – Дядя Антон, ну зачем они это делают?

– Не осуждай,– наставительно попенял ему старший,– без воспоминаний о прошлых воплощениях твоё сознание раздроблено, тебя одолевают страхи, причины которых ты не в силах постичь. С таким грузом нельзя стать полноценным Высшим.

– А меня кто-нибудь спрашивал, хочу ли я войти в Совет? – с горечью бросил Даня. – У меня же никакого выбора не было.

– Не было,– согласился Антон. – Но ведь тебя не это сейчас терзает. Это из-за Вертера.

Парнишка съёжился и закрыл лицо руками. Его голос стал совсем тихим, словно шёпот.

– Я не знаю, как мне теперь жить,– пробормотал он,– как я смогу расплатиться за то, что он для меня сделал? А ведь он даже не знал, что по крови я не был его ребёнком.

– Неужели ты думаешь, что какая-то кровь что-то значила для нашего вояки,– Антон обнял мальчика и погладил его по непослушным соломенным вихрам. – Даже если б знал, то всё равно нажал бы на курок, можешь не сомневаться. Вертер любил свою дочурку больше жизни. Только это было для него важно. И не нужно ему было никакой награды, да и сейчас он не ждёт от тебя благодарности. Сама его любовь к тебе и есть для него самая высшая награда. Поверь, он умер совершенно счастливым. Я видел его лицо.

– Он никогда не рассказывал, что был моим отцом в прошлом воплощении,– тихо проговорил Даня. – Почему, дядя Антон? Он ведь и сейчас для меня как отец.

– Знаешь, мне кажется, что Вертер тоже мучается вопросом, как он сможет расплатиться с тобой за своё спасение из плена,– в тон ему ответил Творец. – Смешные вы оба. Ну чем же можно заплатить за любовь? Только любовью, малыш. Ты же его любишь, правда?

Даня кивнул и всё-таки не удержался, захлюпал носом, улыбаясь сквозь слёзы.

– Я всё для него готов сделать,– с чувством проговорил плакса.

– Это ты про свою